Жатва… Внутри тебя…

– Я же просил меня так не называть, – раздраженно ответил он.

– Ну это же твое имя, – наигранно наивно продолжала девушка, – мне оно очень нравится.

– Так меня звали в другом мире, здесь я Димитрий, – сурово произнес он, – и давай впредь ты меня так и будешь звать.

– Ну хорошо, как скажешь, – игриво продолжала она.– Дима… ой… Димитрий, конечно же, Димитрий! -девушка рассмеялась.

– Ну и что тебя рассмешило на этот раз?

Димитрий, он же просто Дмитрий, был влюблен в эту девушку, но понимал, что она им просто играет. В своей прошлой жизни он был… никем… вернее, не так. Мнил из себя крутого парня, да и почему нет; папа -чиновник в правительстве области, мама- бизнесмен, на которую папа писал все счета и оформлял весь свой нелегальный бизнес. А он сам золотая молодежь, любимый и единственный сын, которому никогда и ни в чем не отказывали. Не отказали родители, подарив новенький порш кайен турбо на восемнадцатилетие. И когда он, слегка выпив с друзьями, гонял по городу и не справился с управлением из-за делавшей ему горловой минет девушки, имя которой он так и не запомнил, разбил свой новенький порш, а так же еще четыре машины, то они через неделю пригнали под окна его трехкомнатной квартиры в элитном районе города точно такой же автомобиль. Папа тогда, конечно, поругал его, сказав, что если он и этот разобьет, то купит ему тойоту. А тойота это не круто. Друзья будут смеяться. Поэтому сынок пообещал водить аккуратно.

У него всегда было много друзей и очень много девушек, ведь денег тоже было много. В девятнадцать лет он стал серьезнее, и родители подарили ему свой бизнес. Он не стал вникать в него слишком сильно. Даже не знал, с чем он связан, всем руководил генеральный директор, очень сексуальная девушка Анастасия. В первый день знакомства в своем кабинете он по привычке решил нагло взять девушку силой и просто трахнуть. В тот день он впервые понял, что если ударить сильно по яйцам мужчину, то ему будет очень больно, а сломанный нос мало того, что долго болит, так еще и дышать трудно, да и внешний вид уже не слишком привлекает слабый, а как оказалось не всегда слабый пол.

Сперва он хотел уволить ее, но следующим уроком для него было то, что он в этом бизнесе никто. Просто лицо, на которого все оформили. И даже его собственный отец приходил просить прощения у Анастасии. Такого испуганный вид у отца Дима видел впервые. Больше он в своем кабинете не появлялся, да и зачем, ежемесячно на его счет капала внушительная сумма, так зачем париться, нужно прожигать жизнь.

Однажды в ночном клубе он увидел очень красивую девушку с огненно рыжими волосами, в коротком мини-платье, на высокой шпильке, с глубоким декольте. И он влюбился, он решил, что она будет его во что бы то ни стало. Дальше был долгий период ухаживаний, подарков и прочего, прочего, прочего… девушка охотно брала подарки, встречалась с ним, но дальше пары поцелуев дело не двигалось. Дмитрий не знал, что делать, у него было много женщин, но они, едва завидев как он сорит деньгами, сразу соглашались на любые его капризы и желания, и он никогда их не обижал… материально. Но эта девушка была другой, деньги мало ее интересовали, интеллектом Дима не блистал никогда, единственное, что у него было – это его смазливая внешность и в меру накаченное тело. Он был юным и глупым, а девушка со странным, как тогда ему показалось именем – Киола, просто играла с ним.

Однажды вечером она позвонила ему и пригласила к себе. «Наконец-то», – думал он, – она решилась переспать со мной!» И на всех парах примчал в ее квартиру-студию на окраине города. Киола встретила его в восхитительном кружевном черном пеньюаре, под которым просвечивалось черное же белье и колготки на завязочках. От нее дивно пахло; еще на пороге она одарила его долгим томительным поцелуем, от которого у него сразу встал его маленький Димончик. Парень был вне себя от желания, еще бы, полгода томительных ухаживаний, и вот наконец финал. Сегодня он оттрахает ее во все дыры и щели.

Киола предложила ему выпить а потом отправиться на кровать. Он залпом осушил бокал и повалил девушку на белоснежные простыни широченного ложа. «Вот это траходром», – думал он, – сегодня я с ней…» Но девушка неуловимо вынырнула из под него и уже сидела сверху на нем, через одежду массируя его отвердевший член. «Еще немного и я кончу» – думал Дима. Но потом перед глазами все поплыло, и он отрубился.

А когда Димон очнулся, то узнал, что он теперь в другом мире и здесь он очень важен: он один из четырех избранных героев нового для него мира, которые должны всех спасти здесь, но главная роль отведена конечно же ему. Тщеславие парня возобладало и, конечно, он не стал просить отправить его обратно. Наконец-то он почувствовал, что чего-то стоит.

Привыкший к роскоши юнец и здесь не был обделен ни самой роскошью, ни женским вниманием, только Киола теперь была потеряна для него. Он понял это, едва узнав, что она королевская дочь.

Два месяца в этом мире пролетели быстро, он был окружен заботой и вниманием, а еще уважением и чувством необходимости. Этого так ему не хватало в прошлой жизни, а свою прежнюю жизнь он смело называл прошлой.

Эти два месяца, помимо развлечений, в него вдалбливали и знания, тактические приемы атак, стратегию, восстановление жизни… да много чего еще. Он и десяти процентов этого не запомнил, но самое главное: его прооперировали и вживили что-то в его организм, от чего он стал быстрее и сильнее обычных людей, так ему по крайней мере объясняли. Но одно он запомнил очень четко: он герой меча и стратегии, тактик боя. Спустя эти два месяца ему сказали, что ты парень готов и теперь сам себе господин и может валить на все четыре стороны, обучение окончено. Когда его спросили, все ли он понял и есть ли вопросы, Дмитрию стало стыдно за свою непроходимую тупизну, ведь он ни черта не понимал и третьей части из того, что ему усердно вдалбливали все эти недели. Поэтому по своему обыкновению сделал умный вид- это он хорошо умел- и сказал что вопросов нет, все лучше них самих знает.

А следом его познакомили с другими героями. Дальше был странный суд одного из них, которого Дима люто возненавидел, узнав что тот переспал с его Киолой. Он готов был убить его, вот только не знал, как это убивать людей, тем более тот герой был мрачным лысым дядькой лет сорока. Такие обычно сами людей убивают утром, в обед и вечером. И насилуют всех подряд. Тем не менее Дмитрий постоянно говорил Киоле, что поквитается с мрачным дядькой при первом удобном случае. Но того героя изгнали, дочь короля была странно спокойна, и Дима уже стал подозревать, что все это была постановка, но вот зачем, не знал. Да и не его это проблемы. Ему нужно завоевать любовь его сердца.

– Опять мечтаешь обо мне, сладкий? – нежно сказала девушка.

– Нет… я просто… я это… думал…

– Это полезно, малыш, думать, – язвительно заметила она, – но тебе не стоит так сильно с этим напрягаться.

– Киола, зачем ты так со мной? – обиделся Дмитрий.

– Ну все, все, прости, – примирительно ответила девушка, подошла и поцеловала его в губы – Все? Мир?

– Да, мир…

– Тогда пойдем, я проголодалась, а сегодня повар готовит мое любимое блюдо. Тебе понравится.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Сознание включилось внезапно. Сперва, словно хлопок, появились звуки, а затем я открыл глаза, вернее один глаз, второй никак не хотел разлепляться: кровь монстра засохла намертво, залепив веки и ресницы. Сперва я просто лежал и слушал и смотрел, как надо мной в кроне высоких и по-прежнему неизвестных мне деревьев прыгали птички, похожие на воробьев. Они весело чирикали, иногда поглядывая на меня то одним, то другим малюсеньким глазом.

Я пошевелил правой рукой- было немного больно. Затем левой… было адски больно… пальцы не хотели сжиматься, надеюсь, нервы и сухожилия целы. А еще вся левая рука горела как после ожога. Ноги слушались, но боль была и в них. Если что и чувствует асфальт после катка, то я ощущал себя как раз этим асфальтом. Распугивая стонами и кряхтением пернатых вокруг, я перевернулся на четвереньки, а затем просто пополз в сторону воды. Когда приступы боли и тошноты туманили мой единственный открытый левый глаз, я останавливался, чтобы отдышаться, а затем полз дальше на трех конечностях, волоча неработающую руку словно плеть. Добравшись до озера, я плюхнулся в воду. Сделал несколько глотков, пока вода не сильно окрасилась кровью и грязью с моего тела. Надеюсь, здесь нет местных аналогов крокодилов или пираний. Я смывал налипшую корку с лица; наконец правый глаз открылся и у меня снова заработало бифокальное зрение. «Ура, товарищи!» – Как сказал бы Ленин. Эх, нам бы сюда его броневичок. Но, чего нет, того нет.

Вода уже перестала быть прозрачной, и я решил, что хватит купаться. Присев на песок и сбросив плащ, принялся осматривать свои повреждения. А посмотреть было на что.

Ноги были в мелких царапинах и ссадинах, правая рука имела пару довольно глубоких рваных ран на предплечье, на теле тоже были ссадины и синяки. Но хуже всего выглядела левая рука. Она посинела и распухла. Черт-черт-черт! Только бы не гангрена. Пальцы левой кисти слегка шевелились, я потрогал пульс на лучевой артерии, слабый, но есть. Это хорошо. Особых ран не было, но мелких следов от зубов на плече и предплечье предостаточно. По-крайней мере, вроде бы ничего не сломал.

Я осторожно встал, дождался, когда утихло головокружение, взял плащ и пошел обратно к хижине. В конце-концов я заслуженно ее отвоевал.

На этот раз звуки присутствовали и отсекающего их невидимого барьера уже не было, как и смердящего запаха: он так же пропал. Труп твари лежал все там же. Теперь я мог его внимательно рассмотреть.

А посмотреть было на что. Она была размером с… да она как человек, как девушка, только страшная. Все тело черное, шерсти не было, гладкое черное тело, словно в черном глянцевом латексе. И оно ходило на задних лапах, да судя по их строению, оно были похожи на копыта сатира, но вместо самых копыт были длинные когти. Я попытался вспомнить момент атаки, когда я ударил его палкой: действительно его голова была на уровне моей, и удар пришелся точно в один из выпученных желто-красных глаз, похоже что это и спасло меня. Передние лапы (или это руки были пятипалыми) тоже с когтями, но меньше. Ноги и руки, да и само тело были мускулистыми; тварь видимо много бегала. В области груди виднелись выпуклости по типу молочных желез, хотя определить пол я затруднялся, кто знает, как они размножаются, а искать на теле жопу и прочие причиндалы мне что-то не очень хотелось. Голова монстра… это была помесь собаки, крокодила и обезьяны. С одной стороны, слегка вытянутая пасть с ровными клыками в два ряда, фронтально расположенные глаза, один из которых был разбит ударом моей палки, второй темнел чернотой. Ушей не было, волос тоже. Вместо носа две маленькие дырочки. На шее зияла рана.

Я медленно поковылял в дом. Странно, что пропал запах, не мог же труп так быстро догнить и выветриться? И тишина, оглушающая до схватки с тварью, сейчас разрывалась множеством звуков леса. Почему вопросов все больше, а ответов как не было так и нет?

Еще одна мысль посветила мой мозг: сколько же длятся местные сутки? По ощущениям давно должна быть ночь, меня стал морить сон, еще и слабость, боль в руке как будильник при каждом неосторожном движении и резком шаге пронизывала от кончиков пальцев до плеча. И подвесить ее не на что, кроме плаща ничего из одежды не было, поэтому я баюкал раненую часть меня в правой ладони.

Внутри хижина была как и снаружи – обычной избой, стол, лавки, печка в одном из углов, а на печке -тело… Опа! Тоже черное, сверкающее глянцем, словно мокрое, противное зрелище. Те же когти на ногах, да теперь я определенно видел, что это ноги, а не лапы. Руки были гораздо мощнее, да и сам экземпляр побольше, видимо, все- таки это самец, а я замочил самку. Думаю, если бы он на меня напал, то множество моих кусочков разлетелись по всему лесу, разметаемые его зубами во все стороны. Да, он был здоровый. И наверное, сейчас я смотрел на него как на человека- слишком большое сходство было в строении тела. Конечно, голова не человеческая, да кисти рук другие, как и стопы, но в целом, видовая схожесть была. К счастью, этот громила был мертв. На его груди зияла огромная рваная рана, словно от удара огромного топора, виднелись кости ребер, хм… интересно, как на паре по анатомии в морге… вот сердце, легкое, печень… да чувак, не хотел бы я встретиться с обладателем такого топора, или меча… нет, все же это топор: слишком прямой рубящий удар, и края раны прорублены внутрь тела, а не скошены наружу. Что-то из судебной медицины студенческого курса я еще помню, да и практический опыт лечения подобных ран у меня был большой. Воспоминания тенью всплывали и сразу развеивались.

Тем временем усталость брала свое, и я просто валился в сон. Ну хоть не в лесу буду спать, с этими трупаками разберусь завтра. Взяв одну из лавок, я, кривясь от боли, одной рукой кое-как подпер дверь, через которую вошел, вот так… хоть какая-то защита. Лег на другую и мгновенно уснул.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

– Где он сейчас?

– Мы не знаем, – виновато сказал начальник охраны, капитан личной гвардии патриарха.

– Что вы вообще знаете?! – король был вне себя от злости, вот уже полчаса он, брызгая слюной, орал на своих подчиненных, пытаясь не столько узнать что-то, сколько просто вылить накопившуюся злость.

А подчиненные, давно зная короля, просто ждали, когда его запал утихнет. Обычно хватало двадцати минут, но сегодня король был явно в ударе. «Как бы удар не хватил его самого», – хихикали мысленно слуги. Однако внешне они были полны раскаяния и стремления все исправить. Типичная структура лицемерия между начальником и его подчиненными.

Отворились двери кабинета короля, и вошла его дочь Киола. Как всегда обворожительная: на ней было длинное платье изумрудного цвета с глубоким декольте и обнаженными плечами, огненно-рыжие волосы струились до пояса. На шее было колье из множества драгоценных металлов и камней, а в ушах с такими же камнями серьги. Начальник охраны сглотнул слюну, глядя на девушку, но виду не показал.

– Здравствуй, папенька, – кокетливо промолвила Киола и, подойдя, поцеловала короля в щеку.

– Здравствуй, радость моя, – смягчился король.

Начальник охраны со своими ребятами тоже расслабился, сейчас король их отпустит, он это уже знал.

– Вы свободны, – грозно сказал король, хотя даже его грозность теперь казалась больше пафосом, в который никто не верит, – найдите мне его.

– Как пожелаете, ваше величество, – отрапортовал капитан и поспешно покинул кабинет вместе с подчиненными.

Король повернулся к дочери и смотрел на нее некоторое время, словно чего-то ожидая. Наконец его терпение закончилось.

– Ты мне расскажешь что-нибудь?

– Конечно, папенька, – хихикнула принцесса.

– Брось, Киола, ты же знаешь как меня раздражает это твое обращение. Мы здесь одни, и я включил подавитель, так что можешь не притворяться и не играть со мной любезную и любящую дочь.