Немой набат. 2018-2020

Обратился к Немченкову:

– Завтра я приеду на четверть часа раньше, и мы могли бы «перекурить» – в кавычках, разумеется, – внутри периметра, вблизи главного входа.

– Пусть сформулирует, как именно его представить этим булкохрустам, – подвёл черту Немченков. – Посмотрим, каков герой.

До завтра.

Неочевидность будущего заставляла рисковать. Впрочем, нулевых рисков в его делах вообще не существовало.

Подлевский слегка раздобрел. Он вальяжно, с видом эпикурейца ожидал Суховея на почти пустой веранде и начал наигранно бодрячески, как бы показывая, что он – на пике деловой формы, в сырах-медах катается.

– Здесь всё ещё вавилонское столпотворение, не то что во дни увеселений и желаний. Но судя по вашему срочному вызову, политический карантин заканчивается. Слава Богу! Надоело тлеть на обочине великих исторических событий.

Валентин заказал свежевыжатый сок из моркови с сельдереем – Подлевский кинул официанту «Ми ту», – и долгим, то ли оценивающим, то ли переоценивающим взглядом посмотрел в глаза Аркадию. Подумал: «Умеет парень при случае сказать».

– Чувствую, что-то серьёзное, – озабоченно откликнулся Подлевский на этот внимательный взгляд, сразу съезжая с разухабистого настроения, «отложив в сторону» и наигранное эпикурейство и вальяжность.

– Будет ли оно вам в подъём? Вот в чём вопрос.

Подлевский замер, поедая глазами Суховея. Но молчал, ждал. А Валентин намеренно затягивал паузу, пусть у Аркадия от напряжения мозги набекрень съедут. Наконец отчётливо, словно какую бумагу зачитывал, начал говорить:

– Куратор хочет ввести вас в сложную разведигру, которая идёт уже несколько месяцев. Ввести не сошкой, не седьмой водой на киселе, а в полный рост, причём на завершающем, я бы сказал, ключевом этапе этой многоходовки.

Напустив туману, умолк.

У Подлевского аж пересохли губы, он нетерпеливо махнул рукой баристу, шумнул «Соку!»

– Валентин Николаевич, я как на угольях раскалённых, весь внимание.

– Тогда внимайте. Через неделю-две, точная дата пока не определена, небольшая группа весьма и весьма влиятельных персон элитарного сословия вылетает бизнес-джетом за рубеж, чтобы в узком кругу обсудить волнующий их некий важный вопрос. О чём именно пойдёт речь, неизвестно, однако всё будет крутиться вокруг обнуления путинских сроков. Серьёзнее некуда! Нам необходима от вас полная информация о содержании бесед этих кингмейкеров.

Подлевский сильно побледнел, в растерянности откинулся на спинку стула.

– Но как?.. Как я могу выполнить такое задание? – Схватился словно за соломинку: – Кроме того, для России ещё не сняты ограничения полётов в Европу.

– Кажется, Шкловский когда-то пошутил, что на третьем «как» он начинает думать о чём-то постороннем, – вкинул для разрядки Суховей. – Вы отделались лишь двумя «как», и я могу продолжить. Уважаемый Аркадий Михайлович, по этой теме трудится большая команда, и она уже сделала своё дело: вы станете участником дискуссии, вас включат в состав группы, вылетающей деловым бизнесджетом.

– Меня?! – в экстазе воскликнул Подлевский.

Суховей глазом не повёл, продолжил:

– Кстати, мы даже не знаем, куда они летят. А что до санитарных кордонов, для бизнес-джетов они многократно смягчены.

Но Подлевский, лицо которого стало красным, как маков цвет, этих пояснений словно не слышал.

– Меня?! – снова воскликнул он.

– Да, вас… Крупного биржевика, политического мыслителя, фрилансера, обладающего очень широкими связями в благоприличных продвинутых кругах. – Хмыкнул, давая понять, что переходит на шутливый тон. – Любые небылицы в лицах. Кум королю, сват министру. Аятолла либерализма. – И не давая обескураженному Подлевскому опомниться, погнал его дальше. – Но прежде, чем по указанию куратора ввести вас в крайне важную спецоперацию, я, как говорится, по обязанности, по регламенту вынужден задать вопрос: вы готовы выполнить задание?

– Ещё бы! У меня голова не покрыта, а то козырнул бы и гаркнул «Служу России!».

Суховей вспомнил давний кинофильм «Подвиг разведчика», где советский офицер, переодетый под эсэсовца, в компании врагов произносит вместе с ними тост «За нашу Победу!», вкладывая в слово «нашу» свой смысл. И не смог отказать себе в удовольствии, ответил Подлевскому:

– Не иронизируйте, Аркадий Михалыч. В данном случае вы действительно можете по-крупному послужить России верой и правдой.

Сменил полуофициальный тон на дружеский:

– Понимаете, мой дорогой, дело очень тонкое, папиросная бумага. Даже я не знаю, кто будет завтра – да, уже завтра, отсюда и срочность, – горячо рекомендовать вас в состав этой компании избранных. Кстати, хочу повторить: вам предстоит участвовать в разговорах на равных, а поездку организует Председатель Правления крупнейшего банка. И знакомство с ним не повредит в личном плане.

Подлевский интуитивно кивнул. Разумеется, он сразу подумал о перспективах. Сойтись с людьми, которые деньгам счёта не знают!

Песня! Тут надо подналечь, во все тяжкие стараться.

После артподготовки Суховей перешёл к главному.

– Теперь о цели, которую ставит куратор. Выяснить позицию элитного слоя по Путину после обнуления. «За» или «против» – не имеет значения, главное – знать реалии. От вашей информации будут зависеть выводы всей многоходовки. Куратор не посвящает меня в общий замысел, но мне известно, что итоги невозможно подвести без понимания подспудных, потаённых настроений элитариев. И вас внедряют в группу затеявших мозговой штурм топов, ради чего проведена огромная подготовительная работа.

Подлевский, слегка успокоившись, слушал внимательно. Но едва Суховей сделал короткую паузу, быстро спросил:

– Валентин Николаевич, не могли бы вы пояснить детальнее, о чём пойдёт разговор? Хотелось бы подготовиться.

– Нет, не мог бы. Потому что не знаю. Такие люди по струнке не ходят. Не с бухты-барахты, не скуки ради вояж замышляют, летят, извините, по нужде, что-то неотложное гонит. Вам, дорогой Аркадий Михалыч, предстоит действовать по обстоятельствам. Куратор называет этот метод классикой жанра.

Морковно-сельдерейный сок они потягивали через соломинку. Каждый думал о своём. Подлевского обуял восторг. Ещё бы! Даром, за здорово живёшь получить такой шанс для возвышения! Мечты уносили в высшие сферы богатств и власти, где дают «по вере вашей», перспективы открывались грандиозные. А Суховей прикидывал, как завершить разговор, чтобы жёстко предостеречь Подлевского от прямого выхода на Винтропа.

Но в следующую минуту оперативные заготовки разбились вдребезги.

– Итак, поездка намечена через неделю-другую, – задумчиво сказал Подлевский. – Что и когда я должен сделать, чтобы войти в игру?

– Координаты я сообщу уже завтра. Вы позвоните некоему господину Хитруку…

Подлевский в самом буквальном смысле подскочил на стуле, даже заикаться стал:

– Б-б-борису Семёновичу?

У Суховея на задворках разума вспыхнула красная лампочка, предупреждающая об опасности.

– Вы его знаете?

– Бориса Семёновича Хитрука?.. От аза до ятя, близко, с гаком! Он же работает в том банке, который вы упоминали.

Суховей надолго замолк. Вот так штука! Ситуация изменилась кардинально, он обязан доложить о новой вводной Немченкову.

Молчание собеседника насторожило и Подлевского, примитивно прикинувшего, что Суховей, должно быть, усомнился в его неумеренных восторгах.

– Валентин Николаевич, поверьте, мы с Хитруком в весьма доверительных отношениях.

– Как раз это и меняет дело. Вас представят как человека со стороны, а вы, оказывается, в приятельствах с «кадровиком» этой группы. Ничего себе сюрприз!