Рассказ о любви
Фочинович упал на Уяздовских аллеях и вывихнул ногу. Сидел на грязном тротуаре, с любопытством рассматривая нас.
– Надо бы, – сказал Куця.
– Ничего не надо! – ответила Кропивницкая. – Постойте здесь, у водосточной канавы! Очень хорошо!
– Тут нет ни одной водосточной канавы, – сказал Фочинович. – Это тротуар.
– Жаль, – сказала Кропивницкая.
Она подошла к Фочиновичу, тронула за ногу.
Фочинович вздрогнул.
– Что случилось? – спросил прохожий.
– Ничего, – ответила Кропивницкая. – Все в порядке.
Прохожий отошел.
Кропивницкая посмотрела на Фочиновича с омерзением.
– Люблю его уже сколько лет! – сказала, обращаясь к нам. – А что я в нем вижу?
– Я ничего, – сказал Беспальчик.
– Я тоже, – сказала Кропивницкая. – Все любят, как люди, не долго, а я за ним полжизни света не вижу! Из-за него, бурбона, я на старуху похожа! Может, наконец, его апоплексический удар пристукнет!
Кропивницкая повернулась и пошла к площади Трех Крестов. Фочинович кое-как отполз в сторонку, выковырял ком мерзлой грязи и метнул его вослед уходящей. Фочинович ответил взаимностью на чувство, которым одарила его пани Кропивницкая.
С гражданской позиции
Кто-то любезно ущипнул пани Соловейчик. Это доставило ей явное удовольствие. Но она машинально вздрогнула и столкнула тарелку борща на колени поэту Розланку.
На нем был новый костюмчик, выдержанный в фисташковом цвете.
– М-да, – сказал поэт.
– Отнесите в прачечную, – посоветовала пани Соловейчик.
– Ни одна прачечная не поможет! – в раздражении ответил поэт.
К ним подошла Зося с посудным полотенцем.
– Надо простирать в теплой воде. Не будет и следа.
Поэт сопротивлялся, но Зося все-таки увела его на кухню. Не прошло и пяти минут, как Розланек возвратился. Штанишки как новые!
– Браво! – обрадовались мы. – Поздравляем? Такая радость!
– Гм… Но если, – сказал Розланек, – посмотреть на происшествие с другой точки зрения, то ликовать не приходится. Борщ совсем не наваристый. Одна вода.
«Вечерняя Москва». 5 июня 1971.
Веслав Брудзиньский
Не вступай в спор…
? Не вступай в спор с литературным карликом: поневоле ведь будет бить ниже пояса.
? Коллега Икс не сдерживает обещания, но зато, как он уверяет, шагает в ногу с эпохой.
? Будьте снисходительны к чужим порокам – это может вам пригодиться.
? Не мог перейти от слов к делу. За него это делали его слова.
? Ни одна оценка нового веяния не сгоняет с чела шефа мрачность, наоборот, нагоняет ее.
? На очной ставке преступник познакомился со своей будущей жертвой.
? Умер от непосильной учебы на собственных ошибках.
? Учится на утвержденных ошибках.
? В течение всего рабочего дня стоят у дверей и подслушивают: подчиненные – снаружи, шеф – изнутри.
? У меня всегда хватит гражданской смелости отказаться выполнить приказ, который никому не навредит.
? Достал как ни в чем не бывало свидетельство верности, подписанное сообща двумя шефами, которым служил.
? Право кулака? Увы, зажато.
? Трясется король от злобы, от страха ли – трон его всегда колеблется.
? Больше сочувствия тому, кто открыто носит корону с терновыми колючками, нежели тому, кто носит шипы в душе.
Немецкие рассказы
Альфред Саломон
Югомат
1 апреля 19… года войдет в историю как год движения молодости. На межпланетный берлинский аэродром Шенефельд явится посланец молодежной делегации и заявит о желании отправиться на межпланетном корабле 105 на Марс. Там они будут изучать развитие жизни юных марсиан.
Последние минуты перед продолжительным путешествием.
Отъезжающие занимают места в корабле.