Взвихрённая Русь – 1990

И студентов не видать:
Их послали под Парижем
Артишоки собирать.

– Что за траурный репертуар?

– Я теперь свободна, как шайка в бане…

– Это что за песенки? Что-то у нас не слишком ли много свободы? Я свободен, как негр в Африке. Она тоже свободна, как шайка в бане… От чего ты свободна?

– Всё, Колотилушка, мурзик сдох! Меня попятили из партшколы… А мозги сколько шлифовали!.. В день рождения… Подарочек-с…

– Турнули из школы?.. За что?

– Формулировочка волчья. Предательство идеалов компартии!

– Когда это ты успела?

– Не без твоей помощи. Первое мая. Неформалы идут по Красной. Мы с тобой какой плакатик взяли у стариков немного пронести?

– Побей Бог! Не знаю… Уже не помню.

– «Партия Ленина, прочь с дороги!» Пока полетела я. Там же стукач на стукаче. Даже на фото сняли. Такие мы там счастливее под российским бело-сине-красным флагом… Только ты не бледней. Давай об этом сегодня ни звука. Меня на любом гнильторге[72 - Гнильторг – овощная база.] с руками оторвут. Тувароведы пока в цене. Завтра же пойду в Москве искать работу. Не пропадём, Подизус! Жизнь полосатая… То белое, то чёрное… Ситуёвина сейчас, конечно, аховецкая. Понеслось дерьмо по трубам… Пролетит! А мы останемся, уцелеем! Не протянем сандалетки. Пойду на овощегноилище картошку перебирать, зароюсь по нос в грязь, а на бушевские лапки[73 - Бушевские лапки. Речь о куриных ножках, поставляемых из США в СССР. В 1990 году была прислана оттуда в качестве гуманитарной помощи партия этих куриных ножек.] тебе и себе добуду хоть малые сольди.[74 - Сольди – деньги.]

Колотилкин зажмурился, угнул голову. Coвсем пропал человек, будто его смертельно придавило.

Алла пожалела, что проболталась. Совсем не думала, что эта новость так срежет его.

– Ты ничего такого в голову не неси. Плюнуть да растереть – вся и горя! Лучше, – она повела головой к экрану, – послушай Райкина, развейся. Я от него в полном отпаде! Наш Балалай Перестроевич на бегу зайцев бреет! Совсем заколебал напару с перестройкой. А была ль перестройка? Может, это иначе называется? Например, дальнейший расцвет застоя? Довёл до высшей точки застоя – надёжно уложил державу горькую на дно пропасти, на дно окончательной порухи…

Колотилкин машинально кивал.

Он внимательно вслушивался в речь генсека, и волосы подымались дыбарем.

– Декларации наши провозглашаем в нужном направлении… Действовать… чтоб мы вышли на подписание соглашений… Я высоко оцениваю то сотрудничество, которое складывается между нами… Произошла своего рода сверка политических часов, это должны знать наши народы… Чтобы человек чувствовал себя лучше, мы должны это мужественно пройти… Что происходит у нас, это нужно и нам и всему миру… Вот такая состоялась ситуация… Результаты этих встреч закончатся большими результатами… Надувается утка такого свойства, что… Ясно?… Вот вышли на такие количественные параметры…

– Да можно хоть одну человеческую фразy услышать от него? – взмолился Колотилкин, обращаясь к Алле.

– Ты захотел невозможного, – на вздохе покивала головой Алла. – Разве не видишь, что из него одна дрысня льётся? Человек на вечной струе сидит![75 - Сидеть на струе – о поносе.] Через слово перестройка, через два – этап. Осталось самого отправить по этапу.

Ни Колотилкин, ни Алла не понимали своим провинциальным умом, почему так вели себя в Штатах генматушка с генбатюшкой. Вот она радостная-разрадостная выпорхнула в Миннеаполисе из дома. Захлёбисто рапортует нам в камеру ненашевидения:

– Я побывала в этой семье и в тысячу раз больше полюбила Америку и американцев!

– Чуде-есно, – с вялым ядком тянет Алла. – Только кто же вам, миссис Перестройкина, мешает зайти в Москве хоть в одну простую семью? Или американцев любить проще?

Счастлив и мистер Перестройкин.

Ликование пудами из него выходит, когда едут американскими улицами. Не могут не остановиться, не пожать ручку, не помахать.

– Оч-чень хотел встретиться с американским народом! – чистосердечно кается в камеру и мистер. – Хотел просто посмотреть им в глаза.

– Чуде-есно в квадрате! – откликается Алла. – Только кто мешал вам посмотреть в глаза тем же москвичам, что пришли на Май на Красную площадь? И вместо смотрин, вместо разговора – бегство от народа! От собственного народа! Наставил за храмом Блаженного автоматчиков. Собирался устроить второй 1905-ый? Как всё это увязать?

Конечно, хорошо, почётно и ненакладно любить всё человечество. Особенно за океаном. Но трудно полюбить отдельного человека у себя дома? Заокеанцы есть-пить не попросят. А нашего одним пожатием ручки не насытишь. Он мно-огое спросит, глядя прямо тебе в глаза. Как бы руку не выдернул с мясом.

Про поход в американскую семью Радость Максимовна нам доложила. А про поход в миннеаполисскую аптеку за жвачкой и про ресторан умолчала. Мол, полная гласность во всём вредна. Хватит вам и дохленькой четвертьгласности.

Аллу поджимает спросить, зачем же всё-таки бегала наша миссис Перестройкина в ихний гнилой ресторан? Наесться вдохват на весь оставшийся социализм с человеческим лицом? Неужели в кремлёвских спецкормушках тоже перебои с харчем? А хек берёте? Не-ет? Тогда научите, как полкило талонной муки растянуть человеку на месяц и не умереть? Тоже не знаете? А как на двенадцати вермишелинках, на чайной ложке растительного масла и на шестой части яйца прожить день? Понятия не имеете? Тогда расскажите, поделитесь опытом, как вы при такой раскладке наращиваете сальные валы на подбородке генбатюшки? Год от года ж одеваете его в новёхонькую сальную шубу всё толще!

Женевская международная конвенция предписывает так кормить военнопленных, чтоб не было какого-то снижения веса. Глядя на батюшку, можно не волноваться. Женевская конвенция у вас не нарушается!

Зато мой Колотилкин за месяц высох на пять кило. Вроде и в плен не западал. Если не считать перестроечного плена. Был мужик. А что осталось? На диван ко мне с отдыхом взберётся – уже вспотел. Голова от высоты кружится. Слабость. Чуркой мёртвой валится. Уползает к себе на раскладуху. И вся любовь. Морген фри, нос утри!

Алле не понравилось, что генеральная секретарша была в американском ресторане. Не понравилось, наверное, и потому, что сама никогда и нигде не была в ресторане.

А под утро, на первом нежном свету дня её рождения, ей приснилось, что из Америки вернулся Борис Николаевич.

Все номенклатурные труженички Старой площади и Кремля наперегонки – сердцу не откажешь! – прилетели на бронированных мерседесах в аэропорт. Встречали у трапа. Поясно кланялись.

А волшебный великанище их не видел, ступал через.

Как через червей.

Подошёл к Алле и говорит:

– В мире не было капитализма, о котором писали классики, и не было социализма, о котором они говорили… Я за тот социализм, чтоб народу жилось хорошо.

Велик телом, велик он и делом.

Привёз не только одноразовые шприцы для бедных, но и горы, горы губнушек. Целый огорок подарил Алле, пригласил в ресторан.

Нe без кокетства он поправил у зеркала свою роскошную причёску, золотой омуток, при взгляде на который воском плавятся влюбчивые души.

Заказал, чего сам никогда не ел.

Первое. Филе тюрбо в муссе из лососины. Второе. Рябчики в мускатном вине. Третье. Овощное ассорти «Осень». Четвёртое. Сыры. Десерт – ванильное мороженое. И шампанское «Мумм де Гранан».

Ну как же без шампанского?

Невесть с чего Колотлкин заговорил о свадьбе.

– Нам надо узаконить наши отношения. Распишемся. Хватит с нас гражданского собачьего брака. На неделю-другую вернусь сейчас в нашу область, оформлю расчёт с райкомом и назад к тебе сюда… Поженимся. Всё должно быть как у людей. Мы хорошо знаем друг дружку. И у нас уж наверняка не будет мединского перепляса.[76 - Курьезный инцидент произошёл в городе Медине (Саудовская Аравия). Молодые справляли свадьбу. Однако согласно местным традициям, они не видели друг друга до праздничной церемонии. Сразу после того как юноша впервые заглянул в глаза своей избраннице, он сказал: «Ты не та, на ком я хочу жениться! Я совсем иной тебя представлял. Прости, я развожусь», – и покинул свадьбу.]

21

Услышав «Да здравствует прогресс!», всегда спрашивай: «Прогресс чего?»

    С.Е.Лец