Говорила мама…

– Ладно… Бывает и хуже. Только реже… Не ходи ты большенько к тем коновалюкам! У ниха в груди заместо сердца болтается дохлая зелёная жаба. Врачуны – это ж такая врагокосилка… Они тебя под Три Тополя быстренько со своими дипломатами[46 - Дипломат (здесь) – диплом.] сопроводят… Да что толковать про нашу деревнюшку? Вон по самой Москве… Там у меня брат. Восемь уже десятков годов наскрёб… Ночью приезжала скоряшка. С воспалением лёгких хотела отвезти его в стационарий. Не поехал. Все бумажки передала скорая в братову полуклинику. Он и сам звонил в ту свою полуклинику. Звал в помочь. И что ж ты думаешь? Участковый врачок Максимка Зосимов не пришёл! С неделю он раньше приходил. У тебя орви, урадовал. Выписал таблетки. А для контрольности и разу носу не показал. Вот с «помощью» Зосимова братка и влетел в воспалёнку! Как теперь скрыть свою преступную расхлябку? И стал он ловчить. После скорой он пришёл по вызову. Звонить в дверь не стал. Зато сунул в дверь записку «Приходил врач, не открыли дверь». И зайцем умотал. По вызовам он ездит надушенный, на своей машине. А все вызовщики живут не даль триста метров от полуклиники. Братка не будь дурак, позвонил в окружную власть и Зосимова пригнали. Оправдывается: «Вы не открыли!»

– «Сам вызывал и не открыл? Так позвони по мобилке, торчала у носа из нагрудного кармана… Ваш диагноз?»

– «Не воспаление лёгких, а пневмония». А в карту лукавец ахнул: «Диагноз: прежний». Это что за хворь такая – прежняя? Новая? Заметает следы… Придти к больному с воспалением лёгких, постоять у входной двери и сбежать? Кто за такое по головке погладит? Ну не фашистюк этот Зосимов? А сколь их с дипломатами таких? Держись от них поодаль… Сделай так. Налей полный таз воды горячей и мыль, мыль, мыль, мыль, мыль ногу не тем мылом, что умываемся. А тем, каким стираем. Чтобушко пены по-царски высокуще было! И парь.

– Долго?

– А пока не уморишься.

Я попарила и тут же боль отрезало.

Я уснула. Всю ночь не прокидалась. Как молодая.

Утром смотрю… Нога опала. Оттухла. Кожа свисает гармошкой… С тех пор нога большь не болела. И разу не взялась болеть. Вот и думай, куда идти? Я б на радостях побегла к той хирургинюшке бабке. Да вжэ помэрла. А к врачам идти как? Так налечат, что без головы останусь! И подумать нечем будет.

И всё. Большь не пиши.

22 июня 1988

Мороз

– Купила в овощном капусту. Наверно, парниковая. А у нас на огороде у неё щэ и листа нэма.

– Это у Вас.

– А морозяки яки чесали! – находится мама.

– Где-то были. Где-то нет.

– И это правда. Два помидора в одной лунке. Один убитый. Свалился, як варёный. Сварился на морозе! А другой стоит!

23 июня 1988

Еда

У колонки, что на углу соседнего барака, набираю воду.

– Холоднячка попить бы! – на подходе поклонился прохожий мужик.

Я тихонько лью ему из ведра в ковшик из тяжёлых ладоней. Он с присвистом пьёт.

Дома мама с постуком режет капусту и спрашивает:

– Толька! Шо готовить?

– Мне ничего не надо. Холодной воды попил… Мало будет – попью на второе горячей.

Мама довольно:

– Яка туга капуста! Ты пойняв! Зимой така туга не бувае.

Сборы

– Толька! Ты куда сбираешься?

Я киваю в окно на сарай, из-за угла которого сиротливо выглядывал наш кривой скворечник:

– В туалет.

– Ну шо его так рано бежать? Вареники с сыром простынут. Подожди трошки. Поешь.

– Ма! Да ну куда я иду?!

– И куда?

– В туалет.

Мама смеётся:

– О! А мне отслышалось – в сельсовет.

24 июня 1988

На картошку

Бегу на огород окучивать картошку.

С милой подружкой тяпкой.

И с литром молока себе и с литровой банкой вареников Грише.

Он убежал раньше.

Спешит всю влагу укутать в картошку.

Я иду и напеваю своё:

Простудила Галя горло.
Заболела. Ой-хо-хо.
Денёк третий я рыдаю
Под окошком у неё.

Нобелевскую премию мне. Не проносите мимо!

24 июня 1988

Благодарность за проигрыш

Мы с Гришей смотрим футбол.