Рассказы геолога

– Я подкачал, – сказал Андрей. – Садитесь.

Луговой прошел, балансируя, в носовой сектор.

– Держитесь!

Андрей подвинул лодку на воду, сел и взялся за весла. Нюкжину оставалось столкнуть на воду корму, но задерживала Светлана. Она удобно устроилась на бревне и читала письма.

– Ветка! – крикнул Андрей. – Ты долго?

– Сейчас! – ответила она, не поворачивая головы.

Нюкжин и Луговой переглянулись. Андрей недовольно нахмурился, вылез излодки, подошел к ней и повелительным жестом забрал письма.

– Отдай! – вскрикнула Светлана и вскочила.

Она даже топнула ногой, такая грозная и непреклонная, что Андрей растерялся. Он вернул письма и недоуменно сказал:

– Ехать надо. Тебя, что? Ждать будут?

– Я сейчас, – снова сказала Светлана и углубилась в чтение. Потом подняла на мгновение голову и выговорила Андрею, как неразумному: – Надо же ответы писать…

Андрей постоял возле нее, потом повернулся и пошел прочь.

Подойдя к лодке он только пожал плечами.

Трое с лодкой и без собаки

– Пусть! – улыбнулся Луговой. – У каждого свое дело.

Нюкжин столкнул лодку на воду и занял привычное место на корме. Андрей налег на весла. Правый берег приближался, смещаясь вверх по течению. Слева, почти параллельно лодке шли Первый пилот и Полешкин. В руках они держали спиннинги. Они шли спокойно и деловито, как на работу.

– Толик! – крикнул Андрей Федорович.

Крупногабаритный пилот, которому совсем не шло такое уменьшительное обращение, повернул голову.

– Не задерживайтесь! Мы не долго!

Толик кивнул с достоинством: мол, он знает, что делает и беспокоиться нечего.

На обнажении

Лодка зашуршала о галечник. Луговой спрыгнул на берег, на мгновение остановился, как гончая в стойке, разглядел пестро-цветной обрыв и ринулся к нему. Он был быстроног, сухощав и очень реактивен.

Нюкжин осматривал обнажение только что и, казалось, ничего не упустил. Однако Луговой находил все новые и новые пункты с его точки зрения очень интересные. Особенно привлекли его внимание зеленые глины.

– А это уже продукт ее первичного переотложения. – говорил он как-будто обрадовано. – Смотрите: глина полна обломков вулканических пород. И цвет водных метаалюмосиликатов марганца и железа… Очень… очень… – что "очень" он не договаривал.

С лихорадочной поспешностью он пробовал породу на ощупь и на вкус, раскатывал в ладонях глиняные колбаски, рассматривал в лупу мелкие включения, отбирал и отбирал образцы. Андрей и Нюкжин едва успевали конвертировать их и документировать.

– Очень любопытно, – наконец подвел итог Андрей Федорович. – Возможно, что суглинки Колымской низменности – продукт переотложения этой коры. Будете на крупных обрывах ниже по течению, посмотрите внимательно. И напишите статью, когда получите анализы.

– Давайте напишем вместе, – предложил Нюкжин.

– Не знаю… не знаю… – явно колеблясь сказал Луговой. Он был жаден до статей, но дорожил репутацией ученого и если не принимал участия в работе, то свою фамилию под статьей, как правило, не ставил. – Однако пора.

Полевой таган

…В лагере их ждали. Гостеприимство – закон тайги. А если гость высокий, то и стол широкий. Составили ящики, накрыли их клеенкой. Миски, полные вяленой рыбой, вареным мясом, свежим хлебом. Экзотически высилась банка печеночного паштета.

– Недурственно устроились, – заметил Луговой.

– Мы не можем ждать милости от природы, – солидно отозвался Полешкин.

– Правильно! Природа сейчас сама нуждается в милости человека.

– Пообедаем?! – предложил Нюкжин.

– Нет! Нет! – Луговой заторопился. – Нас ждут.

– Отведайте, – мягко попросила Ася. – Я приготовила…

Андрей Федорович взглянул на Асю, на пилотов, которые делали вид, что им безразлично. Снова перевел взгляд на стол.

– Ну, хорошо! Отведаем. Только по быстрому.

И Ася начала священнодейство. На первое она подала мясной бульон, наваристый, заправленный домашней лапшой и луковой подливой. На второе последовали котлеты. На каждой уместился бы Светланин тапочек. Рисовая каша рассыпалась отдельными крупинками. Но когда Ася поставила на стол таз и сняла с него полотенце, все ахнули.

– Пирожки!

– С ливером, – подтвердила Ася.

– Да, – сказал Андрей Федорович. – Был смысл задержаться.

Со всех сторон к тазу потянулись руки и через несколько мгновений он опустел.

– Приготовила старуха пироги, – сказал Герасим. – Старик очистил сковороду и говорит: "Что ел, что не ел". А старуха ему: "Что готовила, что не готовила!".

Легко смеяться на сытый желудок. И Андрей Федорович подобрел, не торопил. Когда Ася подала чай, спросил:

– Кофе у Вас есть?

– Нету… – как бы извиняясь сказала Ася.

– Сейчас я Вас угощу… Андрюша! Не в службу, а в дружбу.

Принеси мой рюкзак. Он там, в салоне.

Андрей направился к вертолету, а Андрей Федорович обернулся к Нюкжину и сказал, словно они и не говорили ни о чем другом, кроме как о коре выветривания.