Рассказы геолога

– Пусть едут со всеми вещами, – сказал он уже в вдогонку. – Если готовы, то сегодня же и отправимся.

Донилин исчез и только тогда Нюкжин спохватился, что отпускать Степана по крайней мере неосторожно. Но пойти самому к месту стоянки вездехода он не мог. Среди вещей лежали оружие, рация, железный ящик с картами и аэроснимками. Их нельзя оставлять без присмотра. Нет, он, конечно, доверял Донилину. Тот работал не первый сезон, а нечестные люди в экспедиции не задерживались. Но как поручиться, что Донилин не отвернет куда-нибудь за опохмелкой? Все правильно, идти самому нельзя. Тем не менее…

Нюкжин вошел в теплую, прокуренную дежурку. За простым деревянным столом сидели два старика. Один в изношенном свитере, видимо сторож, второй, его гость, в телогрейке. На столе стояла пустая бутылка. Увидев летную куртку, тот, который сторож, немного подумал, затем протянул руку и поставил бутылку на пол за собой.

Нюкжин поздоровался и спросил:

– Можно подождать здесь? Вездеход должен подойти!

– Кочемасовский?

То, что экспедиционный вездеход называют "кочемасовским", не удивило. Кочемасов родился  в Средне-Колымске.  В паспорте его  значилось "русский".  Однако скуластое лицо и по азиатски черные глаза свидетельствовали, что в его жилах течет и якутская кровь, причем немалая. Поэтому у Кочемасова по всей округе, и, конечно же, в Средне-Колымске, водились друзья и родственники, как среди русских, так и среди якутов. У одного из них и зимовал вездеход.

И Нюкжин подтвердил:

– Кочемасовский!

– Ну, конечно, подождите… – миролюбиво согласился хозяин. – Вон там стул есть.

Нюкжин присел на предложенный ему стул, но через минуту встал, снял куртку. Жарко! Краем уха он прислушивался к беседе за столом.

– И что же ты имеешь? – допытывался гость.

– Ставка. Северные сто процентов. Столько же за стаж. Ну, и подворовываю маленько.

Он говорил ничуть не смущаясь Нюкжина.

– И что же, не замечают?

– А если и замечают? Я ж по малости. Когда бутылку, когда банку. Они ж и так мне полагаются…

"Полагаются" означало, что портовое начальство само периодически "подбрасывало" сторожам и грузчикам то одно, то другое, чтобы удержать их на месте. На Колыме и "бич" считался работником.

– Как думаете, – спросил Нюкжин, – Колыма скоро вскроется?

– Однако, не завтра, так послезавтра, – сказал хозяин. – У нас весна какая? Зима, а за ней сразу лето.

– Но снега еще достаточно. С вертолета хорошо видно.

– Снега много, – подтвердил хозяин. – Но сбывает. Еще день-два и не выедете отсюда.

– Что так? – обеспокоился Нюкжин.

– Вода по логам пойдет. Объезжать придется. Вы куда путь-то держите?

– В сторону Седедемы, на Дьяску.

– Туда дороги нет.

– Мы напрямую.

– Ну-ну!

– Сейчас-то они еще пройдут, – вступился гость. – Земля мерзлая.

– Сейчас, пожалуй! – согласился хозяин. – Если не мешкать.

– Мы с работой. Бурить будем.

– О-о! – протянул хозяин, словно Нюкжин собирался пешком на Северный полюс.

Разговор расстроил Нюкжина. Что говорить! Они опоздали с выездом! А тут еще ни вездехода, ни Донилина. Посмотрел на часы. Незаметно, незаметно, а уже полтора часа. Лучше бы самому… Но тут же вспомнил о бутылке на столе. Нет, и оставлять Донилина тоже нельзя. Ну, будь, что будет! Одно слово – экспромт!

– Жарко у Вас тут, однако, – сказал он. – Пойду, прогуляюсь.

После прокуренной дежурки, на улице показалось невероятно как хорошо. И …что это? По дороге,  что вела логом,  грохоча траками по мерзлой земле спускался вездеход.

"Наш?! Неужели наш? – подумал Нюкжин. – Теперь ему казалось, что прошло  слишком мало времени. Или они не собрались? Так приехали?     Вездеход лихо подкатил к дежурке и остановился, демонстрируя надежность тормозов. Распахнулись сразу обе дверцы: из одной вылез улыбающийся Кеша Кочемасов, из другой – серьезный Виталий Мерипов.  – С прибытием! – Кеша долго и радостно тряс руку Нюкжину – Заждались мы тут.

Мерипов поздоровался сдержанно, руку протянул издалека, словно боялся, что начальник не примет ее. И еще Нюкжин отметил, что Мерипов начал отпускать бороду. Таежный форс, типичный для новичков.

Вездеход ГАЗ-47

– Донилин где? – спросил он.

– Наверху. У магазина. Мы его за хлебом оставили.

– За хлебом?

– Не беспокойтесь, Иван Васильевич! Я ему внушил.

– В Зырянке ему тоже "внушали".

– Да, – согласился Кеша. – Личико у него стало круглое… А Вы, Иван Васильевич, что-то наоборот, совсем с лица спали. Шапка да подбородок.  Все трое рассмеялись. Подбородок у Нюкжина действительно был тяжелый, бульдожий. Но больше всего развеселило Нюкжина, как ловко ушел Кочемасов от обсуждения товарища.

– Загрузились? – спросил он.

– Три дня как загруженные. Вот-вот вода пойдет. Выбираться надо. Поскорее.

Ай, да, Кеша!  Тут гадаешь, готов ли он?  А, оказывается, вездеход уже три дня дожидается команды. И про воду знает.  И беспокоит она его, не менее Нюкжина.

– Вам придется с нами поехать, – сказал он. – Сергей Сергеевич распорядился. Вы, как?

– Раз надо… – ответил Кочемасов. – Степану одному как же?

– Ну, ладно! – сказал Нюкжин, вполне довольный тем, как обернулось дело. – Загружаемся!

Загрузить вездеход так, что бы в пути груз не растрясло, надо время. А Колыма торопила. И Донилин торчал где-то у магазина. Поэтому по быстрому закатили бочку с бензином, на скорую руку закидали имущество. Кеша приветливо открыл дверцу.