Рассказы про геолога Векшина

Надя еще сама себе не призналась бы, что Илья нравится ей, но Машенька смутила ее. А так как слово сейчас было за ней, то наступила пауза, которую использовал Викентий Петрович.

– Что делают наши рабочие? – спросил он Илью.

Илья воспринял этот вопрос как распоряжение.

– Сейчас узнаю, кажется, собираются в деревню.

– Скажите, чтобы поздно не возвращались.

Наде показалось, что Викентий Петрович нарочно отослал Илью. Это было несправедливо и она обиделась за Илью, который, ничего не поняв, послушно пошел исполнять распоряжение.

В темной глубине деревни девчата пели частушки, которые не услышишь ни у хора Пятницкого, ни по радио. Рабочие собирались в деревню, чистили сапоги, о чем-то шепотом сговаривались. Солдатов пробовал гармошку.

– Далеко собираетесь? – спросил Илья.

– На тырло, – сказал Солдатов. – Пошли с нами.

– Куда? – переспросил Илья.

– До девок, – пояснил Степан, кивком головы показывая в сторону деревни. – Пошли с нами.

– У нас своих много, – грубовато пошутил Илья.

– Нет, я не в этом смысле… – Солдатов был в затруднении, как объяснить, что такое «тырло». – По здешнему это гулянки, что ли, с девчатами.

– Ну, валяйте, – сказал Илья. – Только не поздно…

Объяснение Солдатова развеселило его. Он вернулся в палатку и доложил так, как отвечал ему Солдатов, что уходят, мол, на «тырло».

– Как?

– На тырло, – повторил Илья. – По местному, на гулянки с девчатами. Меня звали.

– Что ж ты не пошел? – спросила Машенька. – Они ведь тебя звали?

– А зачем? У нас свое тырло.

– Хорошо сказано! – засмеялась Машенька.

– Молодость всегда безапелляционна, – сказал Викентий Петрович. – Вы сколько лет женаты?

– Два года.

– Ну вот, пройдет еще два-три года и вы уже не будете так рассуждать.

– Почему?

– В жизни все относительно и ничего не вечно.

– Не понимаю.

– Ну, вот, к примеру, вы сказали, что не изменяете, а в библии сказано: «Мужчина, с вожделением глядящий на женщину, уже прелюбодеял».

– Я ни на кого не смотрю с вожделением.

– Ну, предположим, что «вожделение» устарелое слово, заменим его более современным – с интересом.

– Что же, значит, если я женат, то мне ни на кого и посмотреть нельзя?

– По-вашему, получается так.

– Ничего подобного. Настоящая сильная любовь возвышает человека, а не закрепощает его.

Викентий Петрович пожал плечами.

– Любовь! Любовь тоже относительна. – Он кивнул куда-то за пределы палатки. – Слышите? Целая куча девчат ходит, что бы к ним вышло несколько парней.

– И что же с того? – возмутился Илья. – Если война обезлюдела деревню, если она разрушила многие семьи, то это еще не значит, что ни любви, ни крепкой семьи не существует и, самое главное, что за них не надо бороться.

– И боритесь, кто вам не велит? – иронически спокойно спросил Викентий Петрович и Илья сразу осекся.

– В самом деле, – подумал он, – что это я раскипятился. В глубине души он был убежден в своей правоте и злился на себя лишь за то, что не мог так же хорошо ответить Викентию Петровичу.

Его неожиданно поддержала Маша.

– Илья прав, – сказала она. – Нет в жизни опоры про-чнее и надежнее, чем хорошая семья.

Викентий Петрович улыбнулся, словно читал в ее мыслях.

– Вы всегда соглашаетесь с Ильей, но со мной вам интересней, – сказал он.

– Вы больше знаете, – согласилась Машенька, – но это не значит, что вы всегда правы.

Они замолчали, прислушиваясь к голосам за палаткой. Девчата шли мимо лагеря, явно вызывая ребят. Теперь можно было разобрать слова песен. Молодой задорный голос на высокой ноте запевал:

Изменяешь, ну и пусть,

Я измены не боюсь,

Я не в первого влюбляюсь,

Не с последним расстаюсь.

Второй голос, мягкий и ласковый, отвечал, как бы жалуясь:

Говорил мне Ванечка:

«Расти, расти Манечка».