Время было такое. Повесть и рассказы

Клемешев вытащил из портфеля ещё три листа. На двух были напечатаны выписки из протоколов:

Выписка из протокола №4

заседания комиссии содействия Кубовинского с/совета Барлакского района

состявшаяся 15 декабря 28 года

Присутствовали 13 человек

Председатель Седельников

Секретарь Логунов

СЛУШАЛИ: об отказе сдачи коровы гр-н Сизов Тарас Матвеевич

По твердому заданию, которому неоднократно комиссией содействия предлагался сдать корову, но он не подчинился.

ПОСТАНОВИЛИ: Просить Президиум с/совета у Сизова Тараса Матвеевича корову изъять административным порядком, как умышленно не сдает по твёрдому заданию корову и не подчиняется Ком соду.

Председатель: п/п Седельников

Секретарь: п/п Логунов

Верно: Пред комиссии: п/п Седельников

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА

Заседания президиума Барлакского Райисполкома от ………

СЛУШАЛИ: О привлечении к штрафу гр-на Сизова Т М. за невыполнение твердого задания по мясозаготовке на деле не выполнено в количестве 1 коровы

ПОСТАНОВИЛИ: гр-на Сизова Т М. привлечь к штрафу в сумме 100 руб. На покрытие штрафа продать из его описанного имущества: корову – 30 руб, грабли – 30 руб, пшеницы 10 пуд – 10 руб, картофеля 25 пуд – 22 руб, сена 25 копен – 25 руб.

Выписка верна: п/п

Третий лист, с кляксами и помарками, содержал некое заявление, если сказать точнее – донос:

В Кубовинский Сельсовет

Барлакского района

Новосибирского округа

От гр-к села Кубовая Барлакского района Н-сиб Окр

ХИЖНЯК Евдокия Ивановна

ЗАЯВЛЕНИЕ

Настоящим сообщаю о том, что у гр-на села Кубовая Сизова Тараса Матвеевича живёт батрачка, не имеет на то договора и всё время эксплуатирует наемный труд.

И в настоящий момент также в хозяйстве всё время имеет наёмный труд

К сему и подписуюсь: подпись

Клемешев подождал, пока председатель читал, потом продолжил:

– Сизов, кроме укрытия коровы и эксплуатации наёмного труда, агитировал народ не вступать в коммуну.

– И что? Он же рассчитался. Хотя корова у него была единственная, и изъяли её не совсем справедливо. И не батрачка у него жила, а родная племянница. В настоящее время уехала. А создание коммун вообще Советской властью признано нецелесообразным!

– У тебя на всё готовый ответ. Знаешь, как это называется? Партия ясно определила такие высказывания как «правый уклонизм».

– Не надо, товарищ Клемешев, указывать на то, что мне делать и как мне работать. Ты приехал и уехал, а я здесь живу и достаточно знаю, кто и чем дышит. Газеты мы тоже читаем и как-нибудь разберёмся с уклонами.

– Ладно, ты хорошо подкован. Не голос ли это подкулачника?

– Поосторожней с ярлыками! Пытались меня запугать. Местный богатей Лыков в двадцать втором году банду натравил.

– Что же дальше?

– ЧОН тогда всех обезвредил, а у меня так пуля и сидит в лёгком. Так что я уже пуганый.

Председатель спрятал журнал в несгораемый шкаф, занимающий почти половину комнаты, и всем видом показал, что беседа закончена. Пётр понял, что разговора не получится, поэтому с сожалением вышел из кабинета.

Мельник

Клемешев ещё немного задержался в отделе регистрации бедняцких семей и выехал домой. Лошадь бодрой рысью вынесла бричку к знакомому просёлку. Клемешеву даже не пришлось управлять вожжами. Поэтому он немного подремал дорогой. Очнувшись, некоторое время не мог сообразить, где находится, и только увидев строения мельницы на реке Барлак, понял, что доехал до дома. Остановив лошадь, Пётр взял её под уздцы и подошёл к реке. На крыльце избушки мельника дремал облезлый «кабыздох». Завидев незнакомца, он приподнял голову, лениво тявкнул и, широко зевнув, снова предался сладкому сну. На запруде, возле мельничьего колеса, сидел заросший старик с окладистой бородой.

– Здорово, дед! – крикнул Клемешев, громким голосом перекрывая шум реки.

– Доброго здоровьица, Пётр Панфилович, – дед встал, внимательно из-под ладони, закрывая слепящее солнце, посмотрел на собеседника и приподнял серую от муки кепку с широким козырьком.

– Откуда меня знаешь? – Клемешев изумлённо остановился.

– Так земля слухами полнится, а новый человек как муха на стекле: со всех сторон виден.

– Ты, дед, философ, – снова подивился Пётр.

– Работа у меня такая. Река на философский лад настраивает. А начальство положено знать в лицо. Потому как оно уважительного отношения требует, хотя само не всегда рабочего человека замечает. Ты, видать, не из тех.

– Я, дед, тоже недавно в начальстве, а раньше в депо слесарил, – Клемешев принялся подправлять упряжь.

Дед подошёл ближе, внимательно посмотрел в лицо собеседника и вытащил кисет с махоркой:

– Вопрос у меня до тебя, Пётр Панфилович.

– Серьёзный видать вопрос, – рассмеялся Клемешев, глядя на то, как ловко дед скручивает «козью ножку» и аккуратно засыпает табак, не уронив ни крошки.