Вплетался неумолчно голос Божий,
И чудилось, он словно диктовал,
И в сновиденья падая провал
Всё безысходней и необратимей,
Я слышал – повторялось чьё-то имя,
И я почти угадывал, а Бог
Произносил как бы за слогом слог…
1991
«Залива буйная игра…»
Залива буйная игра…
Обрушивается на сушу
Крутая пенная гора,
Страх древний наводя на душу.
Стою недвижно, в даль гляжу,
Даль тёмную времён, быть может,
Так просто перейти межу,
И вот он – век, что предком прожит.
И что ж там? Небо и вода,
Куст, с корнем вырванный прибоем,
Но вера в Господа тверда,
И всё земное взято с боем.
И смерть, не прячась за углом,
Как старый враг, готова к схватке,
А море всё шумит кругом,
И волны пенисты и шатки,
Вот-вот достигнут, захлестнут…
И страх прерывистый и ломкий,
Страх неизбывный тут как тут,
Страх вечный в предке и в потомке.
1994
«Здесь все скамейки до единой…»
Здесь все скамейки до единой
В широкой спрятались тени,
И в стройной тишине старинной
Деревья замерли и пни.
И утка в пруд зелёнотинный
Уткнула клюв, вздев хвост картинно —
Стоит торчком,
Торчит молчком.
А за оградою машины
Шумят, мелькая лентой длинной,
И город вертится волчком.
1994
«Залив и одиночество, хотя…»
Залив и одиночество, хотя
Под небом никогда не одиноко,
То налетает ветер, шелестя
Сухой травой и ломаной осокой,
То дальний гул, неведомо мне, чей —
Флотилия там чаек, уток стая,