Навек для нас неведомой природе.
1984 г.
«Над хмурою леса окраиной …»
Над хмурою леса окраиной
Глухая воронка небес,
Прощально в душе и отчаянно,
Огромен и сумрачен лес.
Во мгле тишина вереницею
Иссохшихся листьев кружит,
Сверкнёт и погаснет синицею
И смутно опять ворожит.
Над бедностью пней, над канавою,
Корягой, упавшею вкось,
Кустов набежавших оравою
И вставших кому как пришлось…
И пахнет глухою сторонкою,
Дремучей тоскою до дна,
И тёмной своею воронкою
Засасывает вышина.
1981 г.
«Опять Медведица горит …»
Опять Медведица горит,
Полнеба закогтив огнисто,
И сонной тишины гранит
Стоит кругом темно и чисто.
Как одинок он – звёздный зверь
В своей пунктирности подробной!
Попробуй, душу разуверь,
Что избежишь судьбы подобной.
Среди вселенской немоты
В ночи недвижной и огромной
Гореть вот так же будешь ты —
Неугасимо и бездомно.
«Звезда одна единственная в небе …»
Звезда одна единственная в небе
Мерцает, раздвигая облака.
Как холодно ей там!
Как древний ребе,
Она пророчит, словно на века.
И в сны мои врывается без спросу,
И вижу я пожары и мечи,
Среди руин пророк длинноволосый
Взывает и слова, как звёзд лучи.
Он одинок в глухом ряду столетий,
Зол Вавилон и пал Иерусалим,
Но он – звезда ночная на рассвете,
И я во сне рыдаю вместе с ним.
1987 г.
«Иеремия к пораженью звал …»
Иеремия к пораженью звал,