Следователь по особо важным делам

– Ну да…

– Что «ну да»?

– Совсем, что ли, не потребляете?

– Нет.

– Теперь понятно, – сказал он загадочно.

– Что вам понятно?

– Вы все время выступаете насчет выпивки…

Я улыбнулся:

– Мне кажется, вас этот вопрос задевает…

– Ничего подобного. Выпиваю, как все. Не больше других. В наше время без этого не обойтись.

– Вы так считаете?

– У людей теперь все чаще наступает стрессовое состояние. Чем его можно снять? Немного выпить… В США, например, ищут заменитель алкоголю. Проблема!

– Вы же шофер.

Коломойцев закинул ногу на ногу.

– Ну и что? Почему-то творческим работникам это разрешается. Им это необходимо для вдохновения. А простым смертным – запрет. Они не люди…

– Уверяю вас, когда человека забирают в вытрезвитель, не смотрят, простой он гражданин или известный артист, писатель, композитор…

Коломойцев решил меня поддеть:

– А если академик, тоже забирают?

– Положение для всех общее.

– Ну да, выступайте.

– Мне кажется, мы отвлеклись. Как вы этого ни хотите, вернемся к вашей выпивке. Итак, Залесский в ту ночь оставался у вас ночевать?

– Да.

– А кто ухаживал за ним, когда ему стало плохо?

– Наверное, Евдокия Дмитриевна, моя хозяйка. Я спал.

– Вы, значит, не помните, что с ним было?

– Откуда! Узнал только наутро.

– Вы спали и ничего не слышали?

– Не слышал. Проснулся только утром.

– Хорошо. Станислав, какие взаимоотношения были в семье Залесских?

– По-моему, они отлично умели жить вместе, хотя и любили друг друга…

Я посмотрел на него почти с удивлением. Откуда у молодого парня такая формулировка?

– На основании чего вы это заключаете?

– Я доверяю прежде всего своим чувствам.

– Видите ли, для протокола чувства – вещь в какой-то степени нематериальная…

– А мне кажется, это самое главное, – сказал он твердо.

– Хорошо. Давайте дальше. Вы, наверное, говорили с Залесским о жизни?

– Очень много.

– К примеру, как он относится к супружеской измене?

– Вы меня извините, но это мещанские разговоры.

– Понимаете, нам все-таки придется остановиться на данном вопросе… важном для следствия. Как он относился к этому?

– По-моему, широко, по-современному…

– Конкретнее. Говорил ли он вам о том, что подозревает жену? Его реакция на это?

– Нет, он не подозревал ее. Следовательно, какая может быть реакция? Помню, ее уже увезли в район, он сидел на крыльце и выступал: «Зачем она это сделала? Главное – жизнь. Все можно понять и простить. Зачем она это сделала…» Думаю, для него превыше всего было счастье Ани. Ну а если изменила, что ж, жизнь есть жизнь. Валерий, как мне кажется, понимал все это и мог простить. Он, повторяю, был большой души человек. Не копался в мелочах. Не захотел быть агрономом – бросил институт, захотел увидеть свет – пошел простым моряком на корабль, решил написать роман о целине – поехал за тысячи километров. И уж конечно, какая-то там измена его не перевернула бы.

– А роман он написал?

– Сказал, что собирает материал пока… А потом… До этого ли было?

Итак, Залесский тоже без пяти минут агроном. Сведение интересное. Новое. Надо бы ознакомиться с его автобиографией в отделе кадров.

– С Аней они познакомились в институте?

– Да, она училась курсом младше.

– Интересная собой?

– Хорошее славянское лицо, что-то в ней было… Между прочим, у Ципова есть пленка. Можете посмотреть.