Следователь по особо важным делам

– Садитесь, пожалуйста, Серафима Карповна, потолкуем. Без вас я как без рук. И уйма вопросов…

Она достала из хозяйственной сумки пачку «Беломора». Закурила.

– Прежде всего, как устроились? – спросил я.

– Вы не беспокойтесь, Игорь Андреевич, у меня здесь родственники. Считайте, как у себя дома…

– Хорошо. Вы с самого начала принимали участие в предварительном следствии?

– От и до.

– И не удивляетесь, почему я снова взялся за него?

Она просто ответила:

– Начальству виднее. С горки, как говорится…

– Оно, конечно, так. Но ведь внизу, под горкой… кое-что получше разглядеть можно.

– Можно. Но вот нужно ли, это не нашего ума дело.

– Вы так считаете?

– Конечно, могли бы покопаться основательнее. Проверочек провести побольше. А раз дело ясное, зачем тянуть? Других дел много.

Я заметил, что говорит она не очень решительно. И оспаривать действия моего предшественника не берется.

– Серафима Карповна, как получилось, что не допросили Марию Завражную? Ближайшая подруга умершей…

– Очень просто. Ее тут не было во время следствия.

– Как это? Она ведь в тот день была с Залесской на работе.

– Была. А через день в отпуск уходила. Супруг ее, тракторист с Поволжья, из-под Оренбурга. Он приезжал на посевную. Обженились, как говорится, в два счета. И выходит, повез молодую жену родным показать.

– Но ведь можно было послать отдельное требование?

– Можно, – вздохнула Ищенко. – А потом дело прекратили…

– Ну что ж, вопрос ясен. Может, и правильно. Говорил я с Завражной, но без толку. Странный человек. Все время куда-то нос воротит. Молчит. Боится, что ли…

– Просто вы ничего не знаете о ней.

– А что такое?

– Глаза у нее одного нет. Искусственный.

– Вы с ней виделись?

– Нет. По разговорам.

Да, товарищ Чикуров, тебе следует поставить в случае с Завражной двойку за наблюдательность. Но я не сдавался:

– Мало ли людей с увечьями. Свыкаются. У нас в институте был один слепой студент. Общительный, веселый человек. В красном уголке, в общежитии, первым приходил к телевизору. Не пропускал ни одного нашумевшего спектакля…

– У кого как. Маша была, как говорится, первой девкой на деревне. И пела, и плясала, парни хороводом под ее окнами ходили. Не один синяк под глазом был из-за нее поставлен. А когда года два-три назад парнишечка за ней увивался, говорят, влюбилась девка по уши. На мотоцикле катал. И докатались, в овраг угодили. Ему ничего, а она глаза лишилась. Дело к свадьбе шло. Он, залетный, как она попала в больницу, лыжи навострил и был таков. Вышла Маша изуродованная, кавалеры подевались кто куда. Конечно, девчат вокруг много и все у них на месте. Надо же, угораздило лицо испортить. Пусть бы какая другая отметина, на руке там, на теле. А тут – самый главный вид. Молодые, они прежде всего на парад смотрят. Душа, можно сказать, на самом последнем месте… Вот и получилось, что от вчерашней павы отвернулись. Мало кто выдержит такое. Ушла в себя. А с Залесской быстро сошлась. Но все-таки Мария вышла замуж. Залесская в этом сыграла не последнюю роль. И вдруг – совершить самоубийство. Думаю, очень на Машу подействовало.

– Подействовало, конечно. Я с вами согласен. Но, наверное, семья лечит…

– Кого лечит, а кого калечит. Говорят, правда, мужик у Маши спокойный. В обиду не дает. Она очень добрая на самом деле. Застенчивая.

– И все-таки мне нужно, чтобы Завражная была пооткровенней.

Серафима Карповна кивнула:

– Верно. Меж подругами редко бывают тайны.

– Что ж, попытаемся еще раз. Теперь, Серафима Карповна, вот о чем. Об Ильине.

– Главный агроном?

– Он. Вы что-нибудь знаете о нем?

Ищенко достала новую папиросу.

– И тогда, с прежним следователем, разговор о нем заходил. Болтают по селу, что его с Залесской часто видели. Якобы даже в ресторане Североозерска.

– Ну и что?

– Так ведь как болтают: сам, мол, не видел, люди видели, мне сказывали. Как только начнешь уточнять – следов нет. Все в кусты.

– Можно было спросить у работников ресторана.

– Можно, конечно. Следователь был у секретаря райкома, товарища Червонного. Ильиным интересовался.

Червонный его хорошо характеризовал. И после этого – все. Любые действия по отношению к главному агроному мы прекратили.

– И все-таки, Серафима Карповна, Ильиным мы займемся.

– Это задание?

– Да. Первое. Второе – Станислав Коломойцев.

Ищенко усмехнулась:

– Знаменитая личность.

– Вот как?