Черная вдова

Богданов протянул следователю протокол допроса. Воеводин открыл сейф, достал папку с делом. Протокол допроса Колчиной стал в ней четвертым по счету документом.

– Негусто, – заметил следователь, и было непонятно, к чему относились эти слова – к сообщению оперуполномоченного или к количеству материалов в деле.

– О, человеческая неблагодарность! – трагически вздохнул капитан, приняв это все-таки на свой счет. – Смотри, теперь мы знаем, что вор был отлично осведомлен о походе Ярцевых на концерт. Это раз! Он прекрасно знал, что в квартире есть ценности. И немалые! Это два!.. Похитителю было известно, где они лежат. Потому что, по словам Ярцевых, он больше ни к чему не прикасался. Это три!.. Напрашиваются кое-какие выводы. Или вор из числа знакомых семьи Ярцевых, или его кто-то навел.

– Все так, Алексей. – Воеводин подошел к окну. Буквально на глазах светлело. Тротуары заполнили спешащие на работу люди. Машины прокладывали колеи в жидком месиве потемневшего снега. – Все так, – повторил следователь. – Но почему ты уверен, что Колчиной ответил вор?

– А кто же, по-твоему? – удивился Богданов. – Выходит, помимо воров квартиру посещал еще кто-то? Без ведома хозяев?! Или ты хочешь сказать, что Ярцевы что-то скрыли от нас?

– Понимаешь, меня смущает этот воспитанный похититель. Ну представь себе, какой дурак, забравшись в квартиру для грабежа, будет отвечать на телефонный звонок?

– Почему дурак? – пожал плечами капитан. – А может, умный! Отличный психолог!

– Ничего себе психолог! – усмехнулся следователь. – Голос – это улика!

– Только записанный на магнитофон, – возразил Богданов. – Я вот подумал, а если он из тех самоуверенных типов, кто перед уходом из ограбленной квартиры выкурит сигарету да еще опрокинет рюмочку-другую из бара жертвы, а? Правда, этот не курил и не пил, но самоуверенности ему, видно, не занимать.

– Возможно, ты прав, – задумчиво произнес Воеводин. – Что и говорить, вор необычный. Незаурядный домушник.

– Точно, – согласился оперуполномоченный. – Взял лишь старинные драгоценности… А ведь там было еще чем поживиться!

Они перешли к тому, каким образом преступник проник в квартиру. Отмычка или взлом, по утверждению эксперта, исключались. Через форточку или балконную дверь – тоже: были заперты изнутри. Да и соседи с верхнего и нижнего этажей в это время находились дома, так что заметили бы.

– Выходит, вор воспользовался ключами, – констатировал следователь. – А вот как он их заполучил? Поговори еще с Леной. Не теряла ли? Не давала ли кому на время?

– Бу сделано! – пообещал Богданов. – А с Глебом?

– Я сам приглашу его сегодня на допрос.

Капитан покинул кабинет Воеводина, когда здание ожило, наполнилось голосами, шумом шагов, хлопаньем дверей.

Станислав Петрович набрал номер квартиры Ярцевых. Трубку взял Глеб. Голос у него был хрипловатый, заспанный. Поздоровавшись и назвавшись, следователь сказал:

– Мне бы хотелось с вами встретиться.

– Ради бога, – ответил Ярцев.

Но по кислому тону Воеводин понял, что особой охоты идти в милицию он не испытывает.

– Через час сможете? – спросил следователь.

Он услышал в трубке какое-то бормотание, разобрав лишь слова «библиотека» и «университет». Наконец Глеб внятно произнес:

– Хорошо.

Станислав Петрович стал наспех набрасывать план допроса, но раздался звонок внутреннего телефона – вызывал начальник следственного отдела. Воеводин проторчал у него битый час. Начальник поинтересовался и кражей на Большой Бурлацкой.

– Пока похвастать нечем, – откровенно признался Воеводин.

– Форсируйте, Станислав Петрович, форсируйте, – строго сказал шеф и, чтобы несколько смягчить приказание, добавил: – Меня тоже теребят. Генерал сегодня лично интересовался.

– Буду стараться, товарищ подполковник, – ответил следователь.

Возвращался он к себе несколько задетый словами начальника отдела. Ведь тот отлично знал, что помимо кражи у Ярцевых в производстве у Воеводина находилось еще шесть дел. И упрекать следователя в прохладном отношении к службе повода вроде бы не имелось.

Подготовиться к разговору с потерпевшим Воеводин так и не успел: Глеб Ярцев явился минут на пять раньше назначенного времени. Он был без шапки, в мохнатой волчьей шубе, которая очень ему шла, – этакий положительный киногерой, покоряющий суровые северные просторы.

– Можете раздеться, – указал на свободный крючок следователь.

– Благодарю, – с достоинством ответил Ярцев, но шубу не повесил, а небрежно кинул на стол соседа Воеводина по кабинету. Станиславу Петровичу это не понравилось, но замечание он делать не стал, благо коллега сегодня отсутствует, уехал в город по делу.

Занося в бланк протокола допроса данные потерпевшего с его слов, Воеводин отметил про себя, что глаза у Ярцева красные, веки чуть припухли. Подумал было: может, он кутил всю ночь? Но перегаром от Глеба не пахло, и на похмельного он не походил. А вот недоспал – явно. Словно в подтверждение мыслей следователя, Ярцев пару раз прикрыл рот рукой, маскируя с трудом сдерживаемую зевоту.

– Глеб Семенович, хотелось бы услышать ваше мнение…

– Относительно?… – вопросительно посмотрел на следователя Ярцев.

– Кто мог украсть драгоценности вашей жены. Вы, наверное, прикидывали, а? И время у вас было.

– Ни в Шерлоки Холмсы, ни в Мегрэ не гожусь, ей-богу! – развел руками Глеб.

– Даже не мечтали никогда?

– Разве что на заре юности. И то мимолетно. История – это, простите, серьезнее, глубже.

– Историк, простите, тоже в своем роде следователь, сыщик. Разве не так?

– Да, – после некоторого размышления сказал аспирант, – в наших профессиях есть кое-что общее. Хотя бы загадка смерти Наполеона. Тут действительно историкам приходится быть и криминалистами…

– Вот видите, – заметил следователь, – криминалистика и история рядом. Попробуйте вспомнить, проанализировать события, предшествующие краже. Кто бывал у вас дома? Часто заходят?

– Мы с женой не затворники. Вполне коммуникабельные люди. Сами бываем в гостях, и к нам, естественно, приходят. Но, смею вас заверить, порядочные люди. Я вообще не завожу сомнительных знакомств. Да и жена… Ведь еще древние говорили: скажи, кто твой друг…

– И я скажу, кто ты, – закончил Воеводин. – Стало быть, вы за всех ручаетесь?

– Скажем по-другому: верю. Просто не допускаю мысли, что кто-то из них… – Ярцев подумал и твердо произнес: – Нет, не допускаю!

– И все же, – мягко настаивал следователь, – кто чаще всего бывал у вас? Конкретно, по фамилиям?

– Конкретно? – недовольно передернул плечами Глеб и, посмотрев в потолок, стал перечислять: – Да хоть бы Лев Сафронов, Светлана Ненашкина…

– Кто они, где работают? – уточнил следователь, делая запись в блокноте.

– Оба аспиранты. Мои коллеги.

– Хорошо. Кто еще?

Ярцев назвал еще с десяток человек, заключив с иронией: