Кристина

Андрея вызвали в участок и ей надо бы переживать, но она сейчас слишком счастлива. Никитка сладко спит в своей кроватке, которую Андрей приволок из её квартиры поздней ночью. Как-то неожиданно вокруг стало мрачно и жутко. Радостный шум в её голове умолк, и она полностью превратилась в слух. Хоть ей и нравилось чувствовать себя хозяйкой этого жилища, эту квартиру Марина всё же не любила. Её квартиру. Где каждый уголок пропитан её духом. Хоть Марина и попрятала с глаз долой все её фотографии и книги. Она всё равно оставалась повсюду. В шкафах, в стенах, в кровати… Она присутствовала везде. Лежала между ней и Андреем, словно невидимый, но зловонный труп. Она словно следила за ними сквозь зеркала из другого мира. От этих мыслей Марине подурнело. Она поднялась из-за стола, за которым Кристина творила свои шедевры, и прошла к приоткрытой комнатной двери. Ей срочно захотелось включить свет во всех комнатах. Но в спальне она не могла этого сделать, из-за опаски разбудить сына. Какое-то время ей понадобилось поразмять затёкшие мышцы из-за долгого пребывания в сидячем положении. Неожиданно раздался какой-то звук, заставивший её замереть. Будто что-то упало прямо за дверью. Дверь была закрыта или приоткрыта? Она не помнила, закрывала ли она дверь спальни, но сейчас она точно была заперта.

Это она. Кристина.

Стоит за дверью…

Пришла чтобы поквитаться со мной. Да, вылезла из больничной койки и притащилась сюда с голым задом и выпученными глазами. Она проглотила подступивший ком к горлу и прижалась ухом к двери, вслушиваясь в посторонние звуки. Точно! Там кто-то есть. Кто-то стоит за дверью… Она практически в это поверила.

– Да хрень всё это, – глубоко дыша вымолвила Марина и крепко взялась за ручку. Она ведь не могла выйти из комы и вернуться домой. Она заставила себя перестать трястись, как перепуганная собачонка и смело распахнула дверь нараспашку. И уставилась в непроглядную тьму. Почему же так темно? Куда делся весь свет? В зале должен работать телевизор, но сейчас он молчал. Кто-то выключил его. Ей вдруг представилось, что она нависла над бездной и вот-вот упадёт. Да, это не коридор квартиры Левицких, это бездна. И она висит прямо над пропастью, но скоро сорвётся и пропадёт навеки вечные. Она зажмурилась, из-за всех сил стараясь набраться смелости и шагнуть вперёд. В этой темноте её будут непременно ждать чьи-то руки, костлявые и холодные. Они вопьются ей в кожу своими острыми звериными когтями и раздерут в мясо. Это будут её руки. Потому что она там. В этой непроглядной бездне. Только и ждёт, когда она сделает шаг.

Марина принялась судорожно шарить руками по стене в поисках выключателя. Другой более чёткий звук, заставил её подпрыгнуть на месте. И как это Никитка ещё не проснулся? Он же от любого постороннего звука всегда просыпается. Сейчас её захотелось, чтобы он срочно проснулся и своим плачем вырвал свою мамочку из этого мрачного кошмара, в котором только она и Кристина.

– Чёрт! Да где же этот выключатель? – судорожно вырвалось у неё. От былой смелости не осталось и следа. Теперь единственное чего ей хотелось – это нащупать выключатель. Только в нём было единственное спасение. Она всё шарила и шарила ладонью по поверхности шершавых обоев. И если бы не лютый ужас испытала бы удивление; куда же делся этот чёртов выключатель? Снова грохот. Марина в ужасе вскрикнула, перестав шурудить руками по стене и боязно выглянула в коридор. Звук донёсся со стороны входной двери. Она высунула голову, убеждённая, что и там её встретит такая же бездонная тьма. И не ошиблась. Свет покинул этот мир навсегда. Она, наверное, умерла. Точно. У неё случился сердечный приступ, когда она сидела за компьютером. И теперь очутилась в аду. И все эти разговоры про ад и рай брехня. Нет здесь чугунных котлов в которых варят грешников. Здесь только тьма, холод и монстры. Марина испуганно отшатнулась назад. В коридоре кто-то стоял. Сомнений в этом быть не могло. Здоровенное человеческое чучело с длинными искривлёнными конечностями. Кристина. Она тоже умерла и пришла за ней. Теперь они всегда будут играть в прятки. Пока кто-нибудь из них не сойдёт с ума. Другой, уже более привычный для слуха, звук вырвал её из тьмы. Она осознала это, потому что мир наполнился кислородом и светом. А ещё приглушённой болтовнёй телевизора. Марина вновь высунула руку за дверь и сразу же нащупала выключатель в привычном месте. Коридор озарился ярким светом. Марина проверила сына. Тот спал безмятежным сном. Всё ещё трясясь всем телом, но уже понемногу приходя в себя, она вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. В этот самый момент послышался звук открывания ключом замка входной двери. Похоже Андрей вернулся. Лишь на мгновение, у неё промелькнуло подозрение, что это могла быть Кристина. Но как только она увидела лицо и шевелюру любимого у неё отлегло от сердца. Хоть бы она никогда не очнулась! С этой мысленной просьбой, она поспешила встретить Андрея.

Андрей неуклюже ввалился в квартиру, одной рукой держась за стену, в другой крепко сжимая чёрный пакет. Согнувшись пополам, он поставил пакет на пол, звякнув стеклянными бутылками.

– Андрей? – Марина поспешила к нему, всё ещё напуганная и ничего не понимающая. – Тебе плохо?

Андрей, упираясь одним плечом в стену, небрежно скинул один ботинок, что-то невнятно бормоча себе под нос. Второй ботинок никак не хотел сниматься. До Марины дошло, что он в стельку пьян.

– Ты что напился? Андрей?

Он выпрямился, наконец-то справившись со вторым ботинком, и взглянул на неё совершенно убитым взглядом. И когда он только успел так наклюкаться? Его не было от силы часа полтора.

– А шо нейзя? – заплетающимся языком, спросил он.

– Что-то случилось? – она уж ненароком подумала, что Кристина откинула копыта. Вот он с горя и напился.

– Да, сучилось, – он принялся снимать куртку. Это дело у него вышло куда удачнее, чем с ботинками. Хотя ему постоянно требовалось держаться одной рукой за стену. Марина забрала у него куртку, и сама повесила на вешалку, заметив, что под пакетом образовалась приличная лужа прозрачной жидкости. Вот, теперь ей ещё и пол мыть на ночь глядя.

Марина решила, что разбитые бутылки и лужа подождут, сейчас было куда важнее помочь Андрею добраться до кровати. Но неожиданно что-то бухнуло ей по груди, не больно, скорее обидно. Ещё не успев ничего осознать, она, не устояв на ногах, упала на пятую точку, ошарашенно посмотрев на Андрея и издав такое жалкое «Ах!». И только несколько секунд спустя до неё дошло, что Андрей толкнул её в грудь. И прежде чем зайти в гостиную, он выпрямился и заговорил практически трезвыми разборчивыми словами.

– Твоего дружка задержали. И скоро он расколется и сдаст тебя со всеми потрохами. Тебя посадят. И меня возможно тоже. Ты этого хотела? – не дожидаясь её ответа, Андрей шатаясь ушёл в гостиную. А Марина так и осталась сидеть на полу, возле растекающейся лужи спиртного. Неужели Амира поймали?

В то время, когда любовница Андрея, пыхча раздевала его, сама же Кристина лежала на кушетке в Сенином убежище. Они успели вернуться до темноты. Ей не хотелось ничего обсуждать, хотелось просто уснуть, а проснувшись, оказаться в своём теле, в то время, когда она ещё ничего не знала и была слепо счастлива. Но, как и говорил Сеня, сон в этом месте дело временное. Она ещё какое-то время молча наблюдала за Сеней, мастерившего за столом вещицу, больно уж напоминающую лук. Потом она отвернулась к стене, обняв саму себя руками. Как же ей хотелось забыться. Ведь каждый раз, когда она закрывала глаза, чтобы провалиться, пусть и в недолгий сон, она вновь и вновь видела, как соседка целует её мужа и передаёт ему в руки ребёнка, со словами: «Подержишь сыну?». Поэтому почти за всю ночь Кристина не сомкнула глаз.

47

Рано утром Клементов намеревался навестить Марину Каеву. Поэтому ни свет, ни заря он подъехал к многоквартирному дому, где только несколько окон горели светом. Все остальные жильцы ещё спали. Прежде чем войти в подъезд, следователь выкурил сигарету. После поднялся на третий этаж и позвонил в звонок двадцать пятой квартиры. Спустя полминуты ему открыла миловидная молодая девушка, укутавшаяся в разноцветный байховый халат.

– Доброе утро. Каева Марина Егоровна? – задал вопрос Клементов и полез за пазуху за удостоверением.

Девушка кивнула. У неё был усталый вид и тёмные круги под глазами, словно она не спала всю ночь. Клементов предъявил ей удостоверение, и она снова согласно кивнула.

– Я по поводу вашей соседки сверху, – он сложил корочку и убрал обратно, – Кристину Левиц знаете?

– Конечно, её все тут знают, – ответила Марина, с совершенно не проникновенным видом.

– Значит о случившемся в курсе?

Марина кивнула. В таких ситуациях лучше говорить меньше, чем больше.

– С Амиром Пичхадзе знакомы? – сразу поинтересовался Клементов, понимая, что в гости его не пригласят. Марина состроила вдумчивый вид, словно пытается вспомнить, потом покачала головой, без всяких эмоций.

– Ну как же? Он ведь был у вас был прописан, по вашему адресу целых пять лет, – Клементов сразу чувствовал, когда ему лгали. А эта дамочка была совершенно непробиваемая. Но он ведь и не таких раскалывал.

– Ах, этот! – Марина правдоподобно состроила озарение, – Да, я его прописала у себя. Но сейчас он уже выписан.

– Да, я в курсе. Как давно вы с ним виделись?

Марина вновь сделала вид, что размышляет и ответила, как учительница своему самому трудному ученику.

– Пять лет назад и видела. Ему нужна была прописка, чтобы устроиться на работу, а мне деньги. Вот я и помогла ему. Там сумма-то небольшая была. Двадцать тысяч всего. Мне на учёбу не хватало. Вы меня за это оштрафуете? – она состроила невинное личико.

– Нет, штрафовать я вас не буду. А вы с Кристиной общались?

– Не особо. Так по-соседски парой фразочками перекинемся. Эти писатели, знаете, такие затворники. Могут неделями из дома не выходить. А что вы говорите натворил этот Рамир? – непринуждённо поинтересовалась она.

– Амир, – поправил её следователь, – Возможно, он причастен к похищению и избиению писательницы.

– Боже мой, – Марина состроила удивление, – Смотрела про неё новости, говорят она по-прежнему в коме.

– Да, верно. Надеемся, что вскоре она выйдет из комы и сама нам обо всё расскажет, – Клементов сказал это специально, чтобы увидеть реакцию Каевой. Он не исключал её причастности к этому зверскому преступлению. Но её мимика оказалась непроницаемой.

– Да, поскорей бы, – произнесла она вслух, а мысленно добавила, поскорей бы она сдохла.

– Что ж, спасибо. До свидания, – попрощался следователь. В этот момент до его слуха долетел детский плач, и Марина поспешила запереть дверь.

Клементов вышел из подъезда, снова закурил. Что-то его настораживало в этой Каевой. Какая-то она была уж слишком спокойная, словно ждала его. Он посмотрел вверх на окна третьего этажа, убеждённый что она смотрит на него, спрятавшись за шторкой и всунув своему отпрыску в рот наполненную молоком грудь, и нервно покачивая. Он уже собирался вернуться к машине, как из подъезда вышла тучная женщина средних лет с бородавками на носу и подбородке. Она сразу обратила свой грозный взгляд на незнакомца.

– Кого-то ищите? – спросила она, намекая на то, что в их дворе чужаков не жалуют.

– Да, – следователь сразу предъявил ей удостоверение. Она, чуть ли не уткнувшись носом, ознакомилась с документом. И сразу стала уважительно смотреть на него.

– Как я могу к вам обращаться? – он убрал удостоверение обратно.

– Любовь Леонидовна, – всё ещё недоверчиво ответила она.

– Давно здесь проживаете? – он взглядом указал на дом.

– Да лет уж двадцать почитай, – усмехнулась та.

– Значит семью Левицких знаете? – Клементов чувствовал, что бабуля наверняка знаете все слухи в округе.

– А то! – красноречиво отреагировала Любовь Леонидовна и её понесло. Этого и добивался следователь, – Бедная девочка. Это всё её кабель виноват.

– Муж?

– Ну конечно. Постоянно бегал к соседке снизу, то за солью, то за сахаром. Я один раз так и спросила у него, чавой это ты, говорю, зачастил к Маринке? А он мне так злобно, отвали, грымза старая. Представляете?