Когда-нибудь никогда

Только страдающего Яра не хватало.

«Ты всегда нужен, многоуважаемый белый маг».

«Но не всем, не менее уважаемая черная ведьма».

Мне вдруг так захотелось поделиться с ним новостью об исчезновении Софы. Попросить у него совета. Или хотя бы поддержки. Или действия. Заметки Влада никак меня не успокоили. Обнаруживались сразу – чудесное успокоение. А если охотник за душами решил вдруг изменить своей традиции?..

Но умом я понимала, что Яр помочь мне не сможет, да и волнение облегчит навряд ли. Сомневаюсь, что он вообще подозревает о существовании Софы. Только зря буду тревожить его. И накручивать себя еще больше.

И все-таки мне так не хотелось оставаться одной.

Мне, привыкшей к одиночеству. И как это назвать?

Я бездумно листала диалоги, стоя в опустевшем коридоре в верхней одежде. Яр. Влад. Тысяча учебных бесед. И изумрудные холмы с синеватой ватой на макушках.

Эмма.

«Привет, – начала печатать так легко, будто мы с ней ежедневно переписывались лет десять подряд. – Как твои дела? Сбежала из больницы? Или тебя все же выписали?»

Ответ пришел в тот момент, когда я потянулась к дверной ручке, решив завершить начатое (прогул пары) и покинуть универ.

«Яна!! – Хотелось надеяться, что так Эмма показывала радость, а не ярость. – Привет! Бежать я передумала, на улице все же прохладно. Однако! Я абсолютно здорова, вчера мне это даже документально подтвердили. Но не выпускают! Мол, для моей же безопасности. А вдруг… И далее по списку. Так что мне все суждено умереть. От скуки. А твои?»

«С одной стороны, я тебя понимаю, – быстро печатала я, пока пальцы не онемели на холоде. – С другой – в чем-то они правы. Здесь опять все нечисто».

«Что случилось?»

«Софа пропала».

Я прекрасно помнила, что Эмме Софа не нравилась. Но в этой ситуации… Кому, как не Эмме, понять меня?..

«Жизнетворящие! Все серьезно? А ты сейчас где?»

«В том и проблема, что ничего неизвестно. Я пару прогуливаю. Не знаю, куда податься».

«Если получится, приезжай, – предложила Эмма вдруг. Я даже замерла на месте. И ведь правда. Спокойно можно взять и приехать, поговорить… Мы с Эммой знакомы совсем недолго, нас не связывают узы прошлых воспоминаний и необдуманных глупостей, и я так просто могу взять… И приехать. Как обычный человек к человеку. – Я тебя как-нибудь протащу внутрь. Да и с прошлого раза тебя должны были запомнить. Если хочешь. Я не заставляю, ахах».

«Ладно», – пальцы начали терять чувствительность, и печатать длинные сообщения я была уже не способна. Спрятала телефон – быстро разряжается на морозе. И прямо так, со всеми учебниками, направилась в сторону остановки.

Сказал бы кто-нибудь прежней мне, совсем недавно отметившей семнадцатилетие, что я буду сбегать из универа и тащиться по холоду на встречу с белой волшебницей, я бы рассмеялась только. А сейчас… Впрочем, если та Яна и осталась где-то, то лишь глубоко внутри, где никто и ничто не сможет до нее добраться.

Конечно, не считая того самого вечера, когда за окном царила метель и ветер завывал, а на столе остывал кофе, сдобренный карамельным сиропом. И никакой боли – лишь свет.

Откуда в нас такая дурная привычка – отказывать себе в счастье?

Жизнь решила порадовать меня хотя бы немного. Автобус подошел почти сразу, как только я приблизилась к остановке, хотя в ту «белую» часть города автобусы ходят, в общем-то, неохотно. Он был полупустым, и я сразу же заняла место у окна. Минут через десять посыпал снег. В самом деле посыпал – был мелким и невзрачным. Совсем не похожим на те огромные снежные хлопья, создающие ощущение сказки.

Да и какая тут сказка.

Когда близилась к середине вторая половина бессовестно пропущенной мной пары по физике, мы проехали мимо остановки, расположенной рядом с домом Яра. Я, погруженная в свои мысли, привстала даже, собираясь выйти. Но вовремя одумалась и рухнула обратно на сидение.

Больница находилась через две остановки после нее. Там еще дом… высотный. Который нужно обходить. Что я и сделала, когда первый раз ехала к Эмме. И матушка тоже появилась из-за него.

Матушка…

Совсем про нее забыла. Наверное, это у нас семейное – забывать друг про друга.

Надеюсь, в ближайшее время я ее не повстречаю. Хотя бы сегодня, а в идеале – еще лет пятьдесят. Матушка ведь прибыла в больницу только для того, чтобы впустить меня, верно? И сейчас ей там делать абсолютно нечего. Если бы она вдруг захотела вступить со мной в диалог, она бы нашла более легкие способы встречи, кроме как денно-нощно караулить палату Эммы.

Впрочем, о чем это я вообще. Мы прожили почти восемь лет, не обмолвившись ни словом. С чего бы ей сейчас со мной говорить? Во внезапно проснувшуюся совесть я не верю – только в корысть.

Но если весь мир построен на корысти, тогда зачем же я к Эмме сейчас еду? Из каких побуждений? По велению эгоистичного желания хотя бы немного побыть не одной?

Я сошла с автобуса и медленно направилась в сторону больницы. И куда делась смелость?.. По дороге успела проверить телефон, но ничего нового Эмма написать не успела. А как она поймет, что я пришла? Увидит через стекло? В прошлую нашу встречу я не обратила внимание на то, куда выходят окна ее палаты. Может, написать все-таки? Но она была в сети двадцать семь минут назад…

Остановилась возле входной двери. В этот раз она показалась мне непробиваемой, слишком хорошо защищенной как магически, так и материально, хотя даже охранника рядом не наблюдалось. А вот с матушкой было по-другому. Похоже, где-то внутри меня все еще живет маленькая девочка, считающая маму всесильной и непобедимой. Смешно.

Я постучалась.

Спасибо хоть, что магией не ударило.

Услышали ли они вообще что-нибудь? На нос успело приземлиться три снежинки, прежде чем дверь скрипнула, и из-за нее вытянулась бледная женская рука. Эмма встречала меня самолично.

– Заходи быстрее, – прошипела она. Добавила, явно кого-то цитируя: – «Чтобы не впускать в наш чистый дом всякие нечистоты».

– Не хочу вас огорчать, – заметила я, – но ты делаешь это прямо сейчас. Привет, – и шагнула внутрь.

– Привет, – отозвалась Эмма, захлопнув дверь. На ней были джинсовые шорты, красный топик с тонкими лямками и множество кулонов и браслетов. – Нет, давай заново! Привет!

Некоторые украшения я почувствовала даже через куртку.

Осторожно обняла Эмму в ответ. Я ведь совсем отвыкла обниматься с людьми, не знаю даже, как это правильно следует делать… Впрочем, кажется, слишком сильно я не накосячила.

– Здравствуйте, – заметила я, обращаясь к пожилому мужчине за стойкой. Он в ответ не поздоровался. Видимо, не слишком был рад моему присутствию. Впрочем, удалось же Эмме как-то все провернуть.

– Куртку, – командовала Эмма. На ее лице застыла радостная улыбка. – Бахилы. Забавно шуршишь! Видишь? – она резко обернулась ко мне, когда мы уже направились в сторону ее палаты. – Я начала сходить с ума, давно с людьми не разговаривала вживую.

– Ой, это нормально, – заметила я, улыбнувшись слабо. Своим опытом молчания я могу гордиться.

– Прекрасно выглядишь! – продолжила она. – Красивый болотный свитер. Подходит к твоим глазам. Красивые глаза.

Я покраснела и промямлила:

– Спасибо, ты тоже…

Эмма распахнула передо мной дверь палаты, и я шагнула внутрь. Волшебница тут же запрыгнула на кровать, заваленную вещами, как и все остальное вокруг, будто Эмма жила не в одной из безликих палат больницы, а в собственной квартире. Она очередной раз улыбнулась, а потом лицо ее стало серьезным:

– Ладно, я прекрасно понимаю, что ты приехала ко мне не от лучшей жизни, Яна. Рассказывай. Что с многоуважаемой Софией? Куда она умудрилась исчезнуть?