Декада. Столетие разрушения

11 июля 3096 года. Я делаю предложение Гере.

11 июля 3097 года. Мы женимся. На свадьбе все наши самые близкие друзья. Это небольшая церемония на берегу моря. Моя сестра кидает лепестки орхидей, когда я надеваю кольцо на палец моей любимой женщине. Все аплодируют и поздравляют нас. Я плачу от счастья и не верю, что это происходит со мной.

16 сентября 3098 года. От болезни умирает тетя Элис, вырастившая нас с Даной. Она тщательно скрывала, что больна. Поэтому для нас с Даной это сильный удар.

На похоронах стоит неистовая жара и светит солнце. На улице плюс тридцать градусов. Нам предлагают попрощаться с усопшей. Я подхожу к гробу и вижу ее высохшее белое тело. Я почти не узнаю ее. Я смотрю на ее руки и вспоминаю, как держал ее за руку, когда она забирала нас из Вэлореса. Вспоминаю, как она обнимала меня ими и говорила, что я со всем справлюсь.

Я перевожу взгляд на ее лицо. Сухие закрытые глаза. Они, казалось, были пустыми, и веки лишь прикрывали эту пустоту. Скулы, обтянутые кожей. Я не нахожу в себе сил поцеловать мертвое тело. Гера и Дана берут меня за руки. А я понимаю, что больше всего боюсь, что однажды также буду смотреть на их тела и вспоминать живые прикосновения.

Вечером я схожу с ума и говорю Гере, что не хочу умереть, как тетя Элис, один, не подарив шанс жить другому маленькому существу, в котором бы жила часть меня. Что хочу, чтоб после меня осталось хоть что-то. Как иронично, я умираю один, оставив после себя лишь исписанную бумагу.

20 июля 3099 года. Мое правое запястье режет сильной болью. На нем появляется знак. Знак того самого города, о котором мне так часто говорила мать. Я вру всем, что сделал тату. И делаю вид, что ничего не происходит. Что все в порядке. На самом деле, впервые за долгие годы мне снова страшно.

1 сентября 3100 года. Мы приехали на ежегодную встречу выпускников. Как всегда, пиршество в честь Нового года, как учебного, так и календарного, не знает границ щедрости. С таким размахом мы еще не отмечали Новый год. Словно уже тогда все мы интуитивно знали, что началось «Столетие разрушения».

На наших глазах происходит жестокое убийство. И мы беремся его расследовать. Лорел приводит в нашу компанию того самого парня, которого я ненавидел. Дрейка Райтона. Я против его присутствия, но Даниель успокаивает всех. Он говорит мне, что каждый имеет право на искупление. Я долго всматриваюсь в дождливое осеннее небо, стоя у школьного окна. Я предчувствую, что этот год не принесет ничего хорошего.

В середине сентября Дрейк задает мне вопрос по поводу моего тату. Меня удивляет, что он решил сохранить мой секрет. Я рассказываю ему все. Я устал хранить все это в себе. И к моему удивлению, он пытается мне помочь.

А я думаю, что им движет? Неужели он мог настолько измениться за эти годы? Но что у Дрейка было никогда не отнять, так это целеустремленности.

18 февраля 3100 года. Моя сестра пропала. Никогда еще я не чувствовал себя таким потерянным, несчастным и беспомощным. Мне так страшно за нее. Я видел, что Таулерр делает с ней. Я чувствую себя таким глупцом. Почему я ничего не говорил ей? Что если это и правда бы уберегло ее?

Волею случая я был вынужден рассказать всем, кто я. От меня отвернулся мой лучший друг. От меня отвернулась моя жена. Единственный, кто остался со мной, это Дрейк. С ним его девушка Лорел, которая всегда была моей единственной подругой. Не представляю, осталась бы она, если бы не была с Дрейком. И юная девушка Кимберли.

Я чувствую, что обстоятельства сблизили нас с Дрейком. И снова судьба смеется надо мной. Человек, которого я раньше презирал, оказался единственным, кто остался со мной. Единственным, кто меня понял и поддержал.

Дрейк протягивает мне руку. Я пожимаю ее. Я не забуду.

Почему, в сущности, мои друзья говорят мне, что я предал их? В чем мое предательство? Если у кого и есть право злиться и говорить мне такое, так это у Даны. Ее касалась моя тайна. Но Даниель и Гера же никак не пострадали от того, что я скрывал от них аспекты своего происхождения. Гера… любила ли она меня? Или, может, ей просто было со мной удобно?

Так легко она ушла. Просто повернулась и вышла, как всегда, победительницей. Так много «Я» было в ее монологе. И ни одного слова о том, что она хоть как-то меня понимает. Не подал ли я ей просто удобного повода меня бросить? Сейчас, когда она так сильно мне нужна…

Подводя итог моей жизни… Не зря ли я прожил ее? Я столько всего не успел сделать. Я столько всего хотел. Говорят, перед смертью не надышишься. Я это знаю наверняка. Времени всегда так мало. Я не хочу умирать. Не хочу переставать существовать. Я боюсь смерти и боюсь неведения, какие дебри ада ждут наполовину мага, наполовину демона. Я не верю лицемерам, заявляющим, что им не страшно умирать. Говорят, перед смертью нет атеистов… Это так.

Но завтра утром я сделаю все, чтоб спасти мою сестру. Я виноват перед ней. Я не смог ее защитить. Я люблю тебя, моя Дана. Сегодня 25 февраля 3100года… Моя первая и последняя исповедь».

Рауль отложил ручку. Он посмотрел на исписанные двадцать тетрадных листов и с горечью бросил их в мусорку. Он положил голову на руку и глубоко вздохнул. Потом встал, прошелся туда-сюда по комнате и вышел.

С подоконника слезла Кимми. Она была рада, что он снова не заметил ее. Как и в тот раз, она читала на окне «Теорию магии». Когда Рауль зашел в гостиную, она от чего-то испугалась и притаилась за шторой. Она видела, что он стал писать что-то, и ей было уже неловко выдавать свое присутствие.

Кимми осторожными мягкими движениями достала из мусорки листы. Она не понимала ни слова, написанного Раулем. Бережно она положила рукопись за пазуху и пошла в комнату, озираясь по сторонам, боясь встретиться с Раулем. Девушка-кошка села на кровать. Она включила переводчик на экране, разложила перед собой листы мягкими бархатными ручками. И принялась читать.

Глава 47.

Началось

Дрейк стоял перед зеркалом и бинтовал руки эластичным бинтом. Он предчувствовал, что сегодня придется много сражаться, чтобы выжить. На дворе еще не начало светать. Лорел сидела в позе медитации, создавая в руках шар света, и отрешенно смотрела на Дрейка.

Он уловил ее взгляд.

– Лорел, ты как? – он присел рядом и провел рукой по ее щеке.

Лорел прижалась к нему и вдохнула его запах:

– Дрейк, я боюсь, этот поход плохо окончится. Пообещай, что с тобой ничего не случится! – она посмотрела ему в глаза чистым голубым, как небо, взором.

Дрейк нежно и любовно смотрел в ее красивое лицо, излучающее любовь. Любовь к нему.

– Я сделаю все, чтобы со мной и с тобой ничего не случилось.

– И я сделаю все… Как думаешь, мы сможем убить Таулерра?

– Мы сможем. Я мечтаю убить этого гада уже очень давно. Так странно… Ведь сейчас только конец февраля. Прошло всего полгода, а произошло столько событий… Словно уже и все двадцать лет пронеслись.

– Полгода… – она страстно и нежно поцеловала Дрейка. – Давай сходим куда-нибудь, если переживем этот день? Возьмем себе отпуск от всего этого.

– Давай, – Дрейк улыбнулся. – Поехали на космические гонки? Запишемся участниками. Хочу погонять! Что скажешь?

– Что ты не любитель спокойного отдыха… – она заулыбалась. – Я за. Это будет отлично. Только надо для начала твой суд выиграть. Надо адвоката наконец нанять…

– Черт. Я и забыл, – он посмотрел на время. – Идем? Надо бы хоть чарок попить.

Лорел кивнула.

Зайдя на кухню, она сразу начала готовить чарок.

К Дрейку подошла Кимми:

– Доброе утро, – она обняла его, потом подошла и обняла Лорел, и блаженно принюхалась. – Ммм, это ваш любимый напиток? Я тоже буду.

– Кимми, ты хоть поспала? – спросила Лорел. – Ты выглядишь очень сонно. И да, конечно, я варю на всех. – Она улыбнулась.

Дрейк наблюдал за девушками, не мешая им. Он любовался фигурой Лорел и бархатной кожей Кимми. Он тоже заметил, что она сонная. Но, с другой стороны, никто из них не спал эту ночь.

Кимми посетовала Лорел на бессонницу и подсела к Дрейку:

– А где Рауль?

– Не знаю, в комнате еще. А тебе он зачем?

– Просто так.

– Кимми… – Дрейк хотел съязвить что-нибудь про то, что просто так она уже однажды поинтересовалась Таулерром, но язвить сейчас в сторону Рауля у него язык не повернулся. – Пойди постучи, может, он выйдет.

– Думаешь, это не будет считаться непристойным? – смутилась Кимми. Лорел с любопытством повернулась и стала следить за диалогом.

Дрейк усмехнулся: