В мире клонов. Фантастическая повесть

У меня стал мокрым лоб.

– Это по плану?

– Мы …отклонились от намеченного Властелином пути. Нас… притягивает огромная планета…

– С какой стати?! – я понял, что сказал глупость, и отвернулся, что бы пилот не видел краску на моём лице. Впрочем, Пил смотрел в другую сторону, в иллюминатор.

– Этого… не должно было случиться. Мы слишком далеко от… планеты. Расчёты показали, что… гравитационное поле этого гиганта осталось далеко сбоку от нашей траектории. И всё же… мы откланяемся, попали в область влияния планеты.

– И что теперь?

– Надо вырываться. Только …, я тебя умоляю, не говори ничего… команде.

Теперь уже не только лоб, всё тело стало влажным.

– Есть проценты на неудачу?

– Есть немного.

Я глубоко вдохнул искусственного воздуха и, дав распоряжение действовать немедленно, быстро вышел. Беспокоить команду не стал, но сам был близок к отчаянию. И было из-за чего.

Изменилась траектория полёта, что могло быть хуже? Разумеется к гибели это привести могло только в случае падения на гигантскую планету. Выжить на ней не представлялось ни какой возможности – Пятая Планета не обладала твёрдой поверхностью. Останется малая надежда стать вечным спутником гиганта, что никак не входило в наши планы. Итак, мы все сейчас во власти двух тел – небесного и разумного – планеты и пилота.

Но даже, если мы вырвемся из гравитационных щупальцев газового шара, ещё не факт, что вернёмся на прежнюю прямую нашего пути. Придётся вводить коррекцию, учитывая движение Красной Планеты и её спутников.

Наконец, нельзя же не думать о том, что Голубая Планета движется со скоростью 30 километров в секунду вокруг Жёлтой Звезды. Пока пилот будет бороться с притяжением гиганта, Голубая Планета пройдёт по своей орбите путь длиной в десятую часть длины эллипса, приблизится к Жёлтой Звезде и ускорит движение. Пил мастер своего дела, да и компьютеры ему помогут, но как быть со временем? Лишние дни полёта обернутся для команды месяцами, а может и годами дополнительной работы па планете, а я тогда ещё был уверен, что скоро вернусь на Дэю, к моему Сиусу.

Моё скверное состояние вряд ли не было замечено людьми, но биороботы стали двигаться то рывками, то будто плавая. Впрочем, это могло мне лишь казаться.

Однажды за завтраком Рия сказала:

– Ив, ты очень изменился. Это из-за образцов? Ты всё ещё не веришь, что наша миссия будет успешно продолжаться, если первыми на Голубой Планете будут Он и Она, которые сейчас в лаборатории?

Я молчал, и Рия незаметно для других толкнула меня ногой под столом. Я так удивился, что едва не захлебнулся соком. Моя скромная подруга позволила себе такой трюк?

– Рия ты что?

– А почему ты молчишь?

– Есть вещи, о которых лучше не говорить, а ещё лучше не думать вовсе, – тихо сказал я.

– Почему?

– Боюсь, как бы не сбылись худшие ожидания.

Рия прошептала:

– Ив, разве тебя можно испугать? Не верю.

Я промолчал. Что можно ответить девушке, которая последовала за тобой на край света. Правда в то время я ещё не догадывался, что являюсь главной причиной страстного желания Рии лететь на Голубую Планету. Если бы я знал это, всё могло сложиться по другому. Отговорить девушку от безумного поступка, продиктованного первым чувством, нужно было ещё на Дэе, но тогда я был слеп. А теперь, сидя за обеденным столом я обязан был сыграть роль глухого.

Астероиды

Пилу удалось-таки вырвать корабль из цепких объятий Пятой Планеты. Некоторое время после этого он выравнивал наш курс, и, когда мы вышли на новую прямую, выяснилось, что она проходит через самую густонаселённую огромными каменными глыбами область между планетой гигантом и Красной Планетой. Изменить курс не представлялось возможным и звездолёт на полной скорости (тормозить не хватало времени) влетел в одну из опаснейших зон Жёлтой Звезды.

Меня удивило поведение Пила. Он казался спокойным, и даже тихо напевал свою любимую песню «Если что-то я забуду…» Встретив его в переходе между библиотекой и рубкой, я прямо спросил:

– Пил, у нас всё хорошо?

Он весело посмотрел на меня и ответил:

– Лучше и быть не может.

Я на все сто процентов доверял каждому члену маленькой команды. Поэтому не стал больше расспрашивать инженера, чтобы не отвлекать его от важных дел. Сам же вернулся в библиотеку и отыскал всю информацию об астероидах, а так же все описания технических данных нашего корабля. Я читаю очень быстро, и всё же понадобилось несколько часов для знакомства с прорвой информации. Я даже не пошёл кушать и биоробот принёс мне закуску прямо в библиотеку. В итоге, мне стало понятно, почему ни разу не сработал сигнал тревоги. Оказывается звездолёт был надёжно защищён от непрошенных каменных соседей мощнейшим магнитным полем. Об этой системе обороны я знал и раньше, но боялся, что при отрыве от Пятой Планеты, мы могли получить повреждения, ведь двигатели работали на полную мощность, а магнитную защиту пришлось на время отключить.

К счастью автоматика не пострадала. Выйдя из гравитационного поля гиганта, корабль окутал себя плотной оболочкой магнитной защиты. Я успокоился, насколько это было возможно и вышел из библиотеки. Не прошёл и десяти шагов, как едва не столкнулся с Рией. Она быстро шла опустив глаза. Я вовремя протянул руку и мягко остановил девушку. По раскрасневшемуся лицу и частому дыханию, я понял, что Рия шла очень быстро, а может даже бежала. Увидев меня, она не то обрадовалась, не то испугалась – губы дрогнули в улыбке, а ресницы взлетели вверх, открыв огромные зрачки.

Я взял её за руку, легонько сжал пальцы и спросил:

– Что с тобой?

– Она перевела дух и тоже спросила:

– Ты давно смотрел в иллюминатор?

– Как только проснулся, а что?

Тут надо сказать, что иллюминаторы обычно были закрыты металлическими шторками изнутри. Члены команды открывали эти окна не очень часто. У всех хватало работы, некогда было выглядывать наружу. Да, и что нового могли увидеть миссионеры в черноте усыпанной мириадами светящихся точек. Вид звёздной дали мог заворожить разве, что поэта или такую чувствительную душу, как у Рии. Однако в моей комнате иллюминатор не задраивался. Это было необходимо мне, как командиру. Ещё один не закрывающийся иллюминатор огромных размеров, практически весь нос корабля, был в капитанском отсеке.

Итак, Рия чуть дыша спросила, а я ответил. И вдруг она выкрикнула:

– Так посмотри сейчас!

Она выдернула руку из моей ладони и устремилась к задраенному иллюминатору в стене коридора. Мгновение …, и прямо на нас выплыла каменная скала величиной не меньше нашего корабля, а рядом пронеслись камни поменьше… На чёрном фоне космоса эти глыбы смотрелись живописно и угрожающе одновременно. Я залюбовался. А Рия громко прошептала:

– Ив! Она врежется в нас!

Я улыбнулся и успокоил мою нежную спутницу:

– Всё в порядке, Рия. Космолёт надёжно защищён. Этому булыжнику не добраться до нас.

Девушка посмотрела на меня, и стало ясно, она не верит. Взглянув ещё раз в окно, потом на меня, Рия убежала в свою комнату. Её великолепных песен никто в тот вечер не слышал. У неё был лёгкий шок, и она пролежала в кровати несколько часов (она сама мне это сказала, после того, как успокоилась и вышла из комнаты).

Мы благополучно миновали пояс астероидов. Впереди нас ждали новые испытания на стрессоустойчивость.

Капсула

Мы приближались к Голубой Планете. Уже достигли её орбиты. Космолёт очень сильно нагревался. Если бы мы не знали, что ждёт нас на таком близком расстоянии от жёлтого карлика, то теперь грелись бы и не радовались при этом. Это вам не мягкое тепло на пляжах Дэи. Приборы за бортом не плавились только благодаря сверх теплостойким оболочкам корпусов. Температура в этой части космоса пугала не только Рию. Даже Пов, однажды забежавший в капитанскую рубку, чтобы позвать к обеду задержавшегося над изучением звёздных карт Пила, ахнул, взглянув на внешний термометрический прибор. А ведь кулинар знал не по наслышке, что такое «жарко».