Перцовый смузи

– Да ты посмотри, в углу уже год твои труханы, под шкафом – капец, а в шкафу – я молчу… Откроешь, и мухи, и запах в лицо…

– Да ты что?

– А что? Открой же глаза, как весь дом засрала…

– Я?

– С порога в нос бьют экскременты кота, по дому в носках пройдёшься – беда, стола за посудой уже не видать, и кто же должен всё это убрать?

У дамы в халате округлились глаза, обтерла руки о сальные бока, и опять понесла.

– Да ты не любил меня никогда!

– Я?

– И не уважал!

– Кого? Тебя?

– Меня, никогда…

Последней фразой стал визг косяка. Развод – между ними стена. Но она, при каждом удобном моменте подругам, пуская слезу, вспоминает его, такого «плохого», «ужасного» мужа, который к порядку не смог приучить так её.

Милые дамы, «доедая мозги», подумайте дважды, правы ли вы?

ПРЯМОЛИНЕЙНОСТЬ

Честность и прямолинейность вещь хорошая и в принципе безобидная, в том случае если ты не врач, тем более зубной. С детства боюсь стоматологов, отношусь к ним с превеликим уважением, но в кресло не стремлюсь. Звериный страх от жужжащего металлического жала, и запах дробленой зубной кости вызывает у меня дикую панику. Да и как то не укладывается на внутренних весах пять минут героически пережитого страха с позорным триумфом трусости и возможным диким ночным мучениям. Ведь зубы – вещь коварная, шарахнет в самый неудобный момент, да по всей челюсти. Вот поэтому выбираю первое и при малейшем подозрении на, «а вдруг, что-то не так», звоню доброму зубному волшебнику – дяде Жене, который проводит полное ТО.

На его счету все мои молочные зубы, он знает каждую «чёрную дыру» так сказать в лицо. Знаком лично с каждым зубом, а с некоторыми и не раз. Только во всей этой зубной системе не могу понять одного: ну, зачем, к тридцати годам вырастают дополнительные зубы? Природа позаботилась, решив, что вдруг не хватит? И на тебе… Или просто решила отбросить в младенчество, мол, хорошо вы жили, позабыли пади как зубки режутся. И этот прыжок в до осознанное детство самое ужасное испытание.

Аромат арахиса в шоколадной глазури, не это ли пик блаженства? Интересно, что кладут туда производители, ведь от него текут слюнки как у собаки Павлова. Никогда не могла отказать себе в этом удовольствии. Упоительный вкус, восхитительный хруст, и… неожиданная боль пронзающая челюсть. Глаза уже хотели выпрыгнуть из орбит, на языке отбивали кадриль с десяток далеко не приличных слов, и тут триумфально появился он – тот самый умно-мудрый зуб, вернее его добрая половина, которая отломилась под натиском крепкого орешка.

– Дядь Жень, здрасти, у меня зуб сломался. – С надеждой жалобно бурчала в трубку.

– Могу записать на субботу.

– Раньше никак?

– Увы.

Глаза обречённо пилили календарь, красный бегунок предательски показывал воскресенье. Бессонная ночь показалась адом, к утру я его ненавидела так, что выпрашивала у мужа пассатижи и умоляла меня от него избавить. Но он был непоколебим. Гугол в помощь. Платные и бесплатные клиники обзвонены. В одной даже согласились принять за довольно приличную сумму, но после небольшой анкеты, на которую администратор просил ответить честно и жужжания аппарата артериального давления, вежливо дали пинка под зад. Спасибо, доброй соседке, давшей номер зубного врача не так далеко от города.

И, о, чудо! Приятный женский голос в трубке сказал мне «Да». Конечно это не то «Да!», которое ждет стоящий на колене влюблённый кавалер, кольца то у меня не было, но на тот момент сочетание этих двух мелодичных букв стало моим личным блаженством, скорой мести разломившемуся тирану.

И вот настал миг расплаты. Я триумфально восседаю в кресле, и мне не страшно. Впервые за двое суток я уже грежу избавлением от пульсирующей боли от которой и говорить то сложно. Свалить я и не пыталась. Незнакомая милая женщина вызывала доверие. Впервые бежать и мысли не было.

– Сейчас я сделаю укол. – От этих слов я вся расплылась.

– Ага. – Раскрытая челюсть превратилась в огромную улыбку.

– Прижмите кулачок к щеке. – Я словно ребёнок исполняла все приказания белого ангела, которая вела меня к избавлению от боли.

Минут через пять в её нежных женских руках угрожающе мелькнули щипцы, тут же скрывшись во рту.

– Нус, приступим.

Пара минут жуткого скрежета показались девятью кругами ада в лучших мотивах Данте. Мудрый зуб – как репка, сдаваться не хотел. В итоге вторая его часть издав посмертный хруст отломилась от корня и звякнув на прощание скрылась в железной чашечке.

– Хорошо, – сказала милая женщина, утирая испарину со лба, – так не хочет, будем по-другому. Я сейчас удалю каждый корень по отдельности. Немного нужно потерпеть, их там много.

От последней фразы мои глаза округлились. Как много? Насколько мне известно, у зуба их всего четыре, или у меня там зуб – мутант? Ну, ладно, думаю, зато не болит. Щипцы вновь скрылись во рту.

– Первый пошёл! – Торжественно воскликнула она, звякнув частью корня о чашечку. – Второй… – Нырнув ко мне в рот за новой партией, – сейчас, сейчас… – да она вошла в кураж.

Это конечно хорошо когда получаешь удовольствие от работы, но чтоб от такой… Я уже стала её побаиваться.

– Ах, вот он наш второй красавчик! – перед самым носом мелькнула часть корня, испарина выступила уже у меня.

Хорошо, что маска скрывала улыбку на её лице. От торжественных реплик желанной расправы я стала слышать биение своего сердца, оно колотилось в руках вцепившихся в кресло и даже в ногах, вот оно как, когда сердце дезертирует в пятки.

– И… наш последний. – Барабанная дробь пульсом бежала по телу и вот он, торжественный бряк последнего корня о сталь. Он сдался. А я – выдохнула.

Но расслабляться было рано. Уже не такая милая дама с удивлением вглядывалась в мой еще разинутый рот.

– Что-то крови маловато? – Пугающе буркнула она, почесывая затылок. – Странно.

Мнение о зубных врачах где-то внутри перевернулось экваториально. Зачем ей моя кровь? Её железная чашечка в лучших традициях инквизиции уже заполучила моего обидчика, да еще и по частям. Но этого было мало, она жаждала еще и крови.

Может она думала что все произойдёт в лучших мотивах «Пилы», белый халат покроют алые пятна, а я забившись в угол буду умолять о пощаде? Ну, нет, она не была похожа на страшного доктора из ужастиков, слишком доброе лицо. Зато закошмарить меня ей удалось на славу.

Очередной стальной прибор с полочки скрылся у меня во рту. Кабинет наполнил неприятный, противный скрежет. Меня же утешали мысли, что самое страшное позади.

– Это ваша челюсть, – вдруг ни с того, ни с сего произнесла она, заставив мои глаза распахнуться до предела. – Это нормально, просто крови нет, а вот это уже плохо. Лунка должна полностью заполнится.

Предмет вновь скрылся, а скрежет продолжился. Ну, зачем!!! Я уже ловила кайф наркоза, отдыхая от мучений, и тут на тебе, лавину снега на голову. Нет! Не надо было изменять дяде Жени, нельзя было и думать об этом. Стоматолог, как муж, должен быть один и на всю жизнь. А разевать рот, даже перед самой милой тётей – суицид, чистой воды.

– Надо измерить давление. – Аппарат, жужжа, надулся на руке, но пульс сбежал за сердцем укрывшись в пятках. – Ого! – Заверещала она. – Да у вас его почти нет.

Да где ж оно будет, думаю я – после таких то комментариев. Всегда ценила в людях прямолинейность, но сейчас поняла, что конкретно заблуждалась. Правда не всегда нужна, да и хороша к месту и вовремя. Но когда ты в кресле борешься с тайными страхами, тебе совсем не нужно знать, как звучит мелодия челюсти.

ЧУПА – КЛАВА

Завелась в селении Ясное, на хуторе Светлом чупокабара, до коли свету не виданная. Голова волчья, шкура баранья, хвост лисий, когтища как у Крюгера только блядско-красные, а следы словно чёрта – копычьи. Нагнала жути по хутору, что с заката на все засовы запирались, носу на улицу не кажили. Чудище то крови коровьей не пило, подалось в суб-культуру вегетарианскую. Разоряло теплицы местные, огурцы с помидорами тырила. Следы дьявольские оставляючи. Когтищами пленку резало, да так что ногтищу раз посеяло.

Одни разговоры на лавочках про тварь глазу невиданную. Весь хутор на уши поднявшую. Только бабка Клавка в беса не верующая все соленья свои наворачивала, к зиме лютой готовилась. Да в город на рынок натаскивала.

Собрались мужики на пастбище, да решили тварь выловить, на опыты в столицу сдать, бабла по-легкому срубить. Поручили задачу не легкую богатырям местным, за ведро самогона. Очковали те по-дикому, да деваться некуда, накатили для храбрости, в путь отправились.