Тиманский овраг

За окном было хмурое северное утро. Над тундрой вилась поземка. Тундра раскинулась до горизонта – бесконечное поле с небольшими холмиками и приземистыми, занесёнными снегом деревьями и редкими кустиками. Отчасти эта картина напомнила Наташе Степной Крым, откуда были родом ее родители и бабушка по маминой линии.

"Вот она, тундра, – подумала Наташа, ставя собранный чемодан на вторую полку и садясь к столу, на котором уже соблазнительно дымился горячий кофе. – А странно, почему в Ленобласти деревья вымахивают до девятого этажа в поисках солнца, а здесь какие-то скукоженные?"

Кофе в красивом стакане с ажурным подстаканником был упоительно вкусным и крепким. Даже слишком крепким – уже от половины порции Наташа почувствовала прилив сил. Уже не хотелось снова прилечь на свою полку и подремать сорок минут до прибытия. Толку от такого отдыха не будет – только голова отяжелеет и тушь на ресницах смажется.

Вернув проводнице пустой стакан, Наташа почистила зубы и снова села у окна. Там уже мелькали шахты, терриконы и рабочие поселки. Пару раз поезд миновал переезды, у которых за шлагбаумами ждали машины – в основном могучие, похожие на горы, грузовики – "Урал", "КАМАЗ", "Ямал", о которых говорил ей Федор. Наташа прыснула, представив одного из этих великанов на Невском. Как бы шарахались от него лощеные и надраенные местные машинки, боясь, что одно колесо тундрового грузовика вкатает их в асфальт! Как куры бы, разлетались! "А здесь по зимнику ни одна из наших понтовозок не проехала бы. Только на такой, большой и основательной, с широкими колесами и проедешь. Север суров и диктует свои правила жизни: без понтов, ребята, проще надо быть…"

Да, здесь все иначе. И даже не верилось, что вчера она выходила из своей парадной на Фонтанке в легком пальто, а на ее столе в кабинете стояла вазочка с ландышами…

Поезд уже замедлял ход, въезжая в город. Наташа отметила, что здесь нет частного сектора – все дома начинаются с двух этажей, и окна расположены плотно.

*

На перроне гремела музыка. Приятный мужской голос пел о том, как просыпается город рабочий, открывая большие глаза.

– Даже в мороз, долгой зимой,

Сердцем согрет мой город родной! – прочувствованно звучало над заснеженным вокзалом, когда Наташа вышла, катя за собой чемодан.

Следом выходил Федор Никитин. НА ходу он разговаривал по телефону.

– Да ты что?.. Антоныча? Е-мое! Когда? Чего сразу не сказал? Да и хрен бы с отпуском, раз тут такое! Конечно, я бы приехал проводить. Человек был хороший, на таких Земля держится, не то, что эти, которым где вкуснее, там и родина…

У ярко-желтого с алыми буквами "Воркута" на фронтоне стоял невысокий крепыш лет тридцати в толстой форменной куртке и шапке с завязанными под подбородком ушами. Он пристально всматривался во всех, идущих к вокзалу.

– Всего хорошего, – улыбнулась Наташа проводнице, которая стояла у вагона, застегнув шинель и тоже завязав путейскую ушанку.

– И вам, – ответила улыбкой девушка.

Памятник паровозу, возле которого остановился Наташин вагон, украсился толстой шапкой снега, как будто тоже постарался закутаться потеплее. Наташа похлопала его по боку и зашагала к вокзалу, натягивая капюшон поверх шапки. Да, лапландский пуховик тут даже в апреле не годится…

Парень в полицейской куртке шагнул ей навстречу.

– Наталья Викторовна Навицкая? – спросил он.

– Да, – кивнула Наташа. "Узнал меня с первого раза. Впрочем, тут не надо Пуаро быть – остальные явно местные, и экипированы в соответствии с климатом родного города, а я одна заявилась в питерской шапчонке и курточке, годной только для того, чтобы по горнолыжному курорту из гостиницы в бар рассекать…"

– Капитан Игнатьев, – представился молодой человек. – Павел Никитич. Доброе утро. Как доехали?

– Да нормально, – Наташа застегнула капюшон, чтобы не сдувало. – Из весны в зиму.

– Позвольте, я провожу вас в гостиницу. А вызову, скажем, завтра? – внимательно посмотрел на нее Игнатьев. – Вы у нас впервые? Значит, сегодня будете в себя приходить от смены поясов.

Подхватив ее чемодан, Игнатьев продолжал:

– У нас весна пока еще только на подходе… На высоком старте. В мае только таять начнет.

Они вошли в здание вокзала. Несмотря на многолюдье, там не было шума и сутолоки. Чистые, аккуратные залы. Фигуры оленевода у чума и оленей в упряжке украшали один из залов ожидания.

– Мутное дело с этим наездом, – сказал Игнатьев. Удивительно, как ему удавалось так легко двигаться в своей толстой куртке. Он постоянно обгонял более легко одетую Наташу. – Мы-то думали, все ясно, тут же раскроем и закроем, а копнули, видео с той камеры посмотрели – и полезли, хм, непонятки… Не простой это был наезд. Но кому и зачем понадобилось нарочно это делать – даже версий пока нет.

Они вышли на привокзальную площадь – маленькую, окруженную домами. На фронтоне одного из них алели буквы, сохранившиеся явно еще с советских времен: "Счастливого пути!".

У остановки распахнул двери новенький желтый автобус, куда валила толпа приехавших. Поодаль, у заманчивой вывески "Теремок" стояла полицейская машина. Её уже успело основательно засыпать снегом.

"Вот и приехала, – подумала Наташа. – Чего я только не слышала о Воркуте – город на краю света, медвежий угол, "Моя Воркута светла и горда"… " – Наташа всей грудью вдохнула не по-вокзальному чистый морозный воздух. И ей показалось, что, пока она рассматривает площадь, город с таким же интересом смотрит на нее глазами окон. "У кого я встречала этот образ про глаза-окна?.. Наверное, он пришел к автору, когда тот так же впервые приехал в незнакомый город".

Наташа мотнула головой, отгоняя наваждение. "А то еще додумаюсь до того, что самовар на вывеске мне подмигивает, а вон та пятиэтажка улыбается, а магазинчик напротив машет рукой! Отдохнуть мне надо, вот что! Прав Игнатьев! И спала я маловато…"

– Может, чайку горячего? – предложил капитан. – Вот, в «Теремке" рядом, пока моя красавица прогревается.

*

Буфетчица в "Теремке", приветливая румяная круглолицая женщина средних лет, споро приготовила им чай и разогрела два сладких пирожка.

– Вы в "Воркуте" будете проживать? – спросил Игнатьев, стягивая толстые варежки. – Хорошая гостиница, знаю. И расположена удобно – до любой точки пешком дойти можно…

После теплого, пахнущего сдобой зала кафе, улица и выстуженный салон машины показались Наташе еще холоднее.

– Я печку включил, – сказал капитан, – но она еще не раскочегарилась, придется подождать.

Они миновали квартал работников железной дороги, какую-то промзону, заснеженную стелу "67-я параллель", яркую вывеску "Секонд-хенд На-Вес" и въехали на центральную улицу Воркуты. До гостиницы доехали за пять минут. Она гордо возвышалась над Центральной площадью – добротное серое здание, не похожее на помпезные отели Невского проспекта. Вообще, здесь преобладал стиль строгого минимализма: все качественное и прочное, приспособленное к суровому климату Заполярья, без лишних деталей и вычурности. Город напоминал жилище аккуратного и педантичного одинокого мужчины – все на своих местах, ни соринки, все блестит. Но никаких милых женскому сердцу безделушек, ничего избыточного, без чего можно обойтись.

Наташу уже ждали.

– Ваш номер готов, – улыбнулась ей девушка за гостиничной стойкой, с легким недоумением глядя на лапландскую куртку и красные от морозного ветра щеки Наташи. – Вот ключик. Если что, звоните по внутренней связи.

– А где тут можно купить верхнюю одежду? – спросила Наташа. – А то я, хм, погорячилась, – через улыбнулась она замерзшими губами.

– Тут недалеко, у Юбилейной площади, есть "Берлога", – услужливо ответила ей администратор. – Лучше там. И пуховички найдете, и шапочки, и обувку, если надо…

– Во сколько вам завтра будет удобнее подойти? – спросил Игнатьев. – Адрес: улица… Тут недалеко.

– К одиннадцати, – ответила Наташа, дав себе поблажку в связи с первым приездом в тундру.

Капитан попрощался и ушел, а Наташа поднялась в номер.

Люкс приятно удивил ее – оказался просторным и комфортабельным, с качественной мебелью из цельного массива и маленьким балконом. А главное – в нем было тепло.

Наташа уже отметила, что здесь нет больших балконов и панорамных окон. Через них из жилья уходит тепло. Это на юге панорамные окна и огромные балконы привлекают внимание – через них так хорошо любоваться закатом над морем, а на большом балконе можно загорать в шезлонге со стаканом ледяного сока… А здесь маленькие практичные окна и крошечные балкончики помогают жителям не замерзнуть долгой зимой.

Устало плюхнувшись в кожаное зеленое кресло в гостиной, Наташа вяло подумала: не отложить ли поход в "Берлогу" и даже разбор чемодана на завтра? Может, сегодня просто лечь и поспать?..

Увидев в номере табличку с перечеркнутой сигаретой, она поморщилась. И сюда добралась оголтелая антитабачная кампания! "Небось, и в Арктике на каждый торос уже такие дацзыбао прихренячили!"…

*

Наташа встряхнулась, отгоняя усталость. Нет, распаковать вещи и купить теплый пуховик надо именно сегодня. А то если она и завтра пойдет в ГУВД в своей курортной курточке, то дело кончится больным горлом… Не хотелось бы начинать знакомство с Воркутой с простуды!