Читающая ветер

Читающая ветер
Анастасия Аристова

Земля, 2223.

Я солдат, но меня предали.

И в данный момент, я наблюдаю, как превращаюсь в пыль. Нанобототам было абсолютно все равно бетон это или живое тело, они уничтожают все, оставляя за собой лишь прах. Вот и сейчас от меня осталась лишь кучка пыли, а я все смотрю на нее и никак не могу поверить в то, что это конец.

Как так? Почему? Я не готова! Я хочу жить!

Громкий щелчок, снизу открылись форсунки, это система фильтрации приступила к своей работе, она начала засасывать воздух, а вместе ним и то, что когда-то называлось моим телом. Спустя несколько минут в отсеке не осталось и намека на мое существование. Меня нет. Но, я так хочу жить.

Эта история о девушке – Варваре со сложной судьбой и о мужчине – Боуле, который ждал ее всю свою жизнь.

3-я книга цикла "Хранительница мира"

Анастасия Аристова

Читающая ветер

Абсолютно черное небо

Уметь читать ветер,

не значит уметь летать

Варвара

2223 год, Земля

Прошло уже два часа после отбоя. Мне не спалось, я стояла на крыше, всматриваясь в темноту. Сегодня я узнала, что мне исполнилось пятьдесят лет. Что это значило? Лишь то, что скоро я получу свое “важное задание”. Я знала это. “Важное задание” – миссия, смысл существования. Наша жизнь состояла из учебы и тренировок. А по достижению определенного возраста нам назначали индивидуальное задание. Мы обязаны нести пользу обществу. Только самым старшим дозволено выполнять миссию и возвращаться героями. Я с нетерпением ждала этого.

Какое именно задание будет, мне было неизвестно, но точно что-то очень важное. Возможно, я куда-нибудь полечу. Я так хотела летать. Мы много времени проводили за симуляторами летательных аппаратов. Я была уверена, что нас к чему-то готовят, и в тайне надеялась однажды сесть за штурвал настоящего флайтджета. Это было моей мечтой!

Втянув воздух через нос, я прикрыла глаза, раскинула руки в стороны и почувствовала его легкое дуновение. Система регенерации кислорода находилась под потолком, я подняла ладони и ощутила поток воздуха сильнее. Он ласкал мою кожу, периодически меняя направление.

Я улыбнулась, вспомнив свое детство. Именно в этих искусственно создаваемых потоках я любила удерживать на плаву воздушного змея. Чувство, когда ты ведешь его, наблюдая, как с каждым разом твой небесный планер поднимается все выше и выше, вызывало у меня неописуемый восторг. Как жаль, что нам не позволяли долго играть с воздушными змеями. А в десять лет нам эта игра вообще стала недоступна.

Я вздохнула и поменяла положение ладоней, пытаясь прочувствовать поток рукой.

Воздушный змей был самым счастливым воспоминанием моего детства. Однажды даже надзиратель при всех похвалил меня за то, как хорошо я читаю направление воздуха. В тот момент я была абсолютно счастлива! Но я и представить себе не могла, что именно та похвала вызовет немыслимую зависть ребят. И если раньше они не любили меня за то, что я рыжая и нелюдимая, то с того момент просто возненавидели.

Я снова вздохнула, опустила руки, открыла глаза и посмотрела вниз.

С высоты пятого этажа было видно лишь несколько дежурных фонарей, освещающих часть улицы. Их света не хватало, чтобы полностью осветить наш лагерь. Рядом находилось еще одно пятиэтажное здание. Этажей на самом деле было десять: пять из них возвышались над землёй, другие пять уходили в ее недра. На территории лагеря было еще несколько служебных зданий. И больше ничего.

Я подняла голову вверх. Надо мной висело плотное черное “небо” – купол нашего лагеря. Он был сделан из надежного непрозрачного карбона нового поколения, очень прочного материала, защищающего нас от всего, что происходило снаружи. Днем – серый, ночью купол казался черным, конечно без звезд. Абсолютная темнота. Но я знала, что за лагерем, где-то далеко, есть кажущиеся с Земли небольшими огоньки – звезды. Я видела их лишь на картинках в планшете, но очень хотела увидеть вживую. Это была еще одна моя мечта.

Я опять вздохнула, от нахлынувших эмоций стало тяжело дышать.

Возможно, когда-нибудь я их увижу. А сейчас надо идти. Не обнаружат на месте – накажут.

Натянув на голову капюшон, скрывающий рыжие волосы, я быстро и бесшумно двинулась вниз к служебной лестнице. Лестничные пролеты, тускло освещенные холодным дежурным светом, словно поторапливали меня, задерживаться не хотелось ни на мгновение. Я тихонько вошла в общую комнату со множеством кроватей и тенью двинулась к своей, зная, что никого не разбужу и останусь незамеченной.

Дойдя до своего места, я быстро разделась и легла. Как и ожидала, рядом спящая Маргит никак не отреагировала. День был тяжёлый, она крепко спала. Мои руки сами собой потянулись к небольшому карману, скрытому в матрасе, и в ладони у меня оказалась небольшая фигурка. Я не стала доставать ее, опасаясь быть замеченной, хорошо представляя в голове. Это был полупрозрачный желтый филин. Я нащупала небольшие бугорки, перьевые уши, погладила фигурку большим пальцем по голове. Мой маленький друг.

Я нашла филина во время одного из заданий за пределами лагеря на зараженных землях. Увидела и не смогла оставить, пронесла на территорию. У меня не поднялась рука ликвидировать фигурку. Знала что рискую, подвергаю всех опасности, но не смогла ничего с собой поделать. Что-то притягивало меня в статуэтке этой таинственной птицы, манило.

"Неправильно это все," – подумала я, убирая филина обратно в потайной карман. Закрыла глаза и тут же провалилась в сон.

Так надо

Варвара

В сон ворвался глухой сигнал, оповещающий о начале нового дня. Звук, как обычно, доносился с первого этажа надземной части. Каждый этаж поднимали по очереди с интервалом в полчаса. Лагерь подчинялся четко выверенной цикличности: когда одни уходили спать, другие уже вставали, таким образом в лагере всегда кипела жизнь. Я снова провалилась в неглубокий сон, при этом улавливая все звуки вокруг. Кто-то негромко покашлял, Маргит повернулась на другой бок. В мареве сна я услышала второй сигнал. Он был уже громче. Второй этаж подняли. Я дремала дальше, но при этом чувствовала, как мое тело приготовилось к резкому подъему.

Еще полчаса. Резкий, пронзительный сигнал, ослепляющий, яркий холодный свет и громогласный голос надзирателя: Подъем!

Привычными, отработанными до автоматизма телодвижениями я поднялась, быстро расправила одеяло, накрыла покрывалом кровать и встала в шеренгу. Смотря на противоположную стену, ожидала дальнейших указаний.

Направляя на каждого из нас портативный детектор жизненных признаков, надзиратель внимательно смотрел на показатели:

– Ты! – резко произнес он, указывая на одну из моих соседок, – в изолятор.

Я сжалась, перед внутренним взором сразу возникло полностью белоснежное пространство. “Белая ордалия” – так мы ее называли между собой. Все, абсолютно все, в той комнате было белым, от мебели до еды, которую приносили люди, также в белом. А еще там была угнетающая, сводящая с ума тишина. Как правило, человек возвращался из изолятора через два-три дня, но время проведённое там казалось вечностью. Я вспомнила свои ощущения. Сначала страх и паника, а потом бесконечное одиночество. Казалось, тоска и безнадежность навсегда поселились во мне. И сколько бы раз я там ни находилась, все эти чувства я испытывала как первый раз. Изоляция была необходима, чтобы не распространить инфекцию. Это фундаментальное неоспоримое правило. Мы выходили оттуда полностью здоровыми и чистыми, а это главное условие выживания в лагере. Но страх остаться в этой пустоте все время преследовал меня. После “Белой ордалии” не было ни желаний, ни стремлений, лишь жажда услышать хоть какие-то звуки…

Из воспоминаний меня вывел резкий голос надзирателя:

– Четвертая форма одежды. Все свободны.

Через несколько секунд вся группа уже стояли возле помывочной. Солдат было около ста человек, мы действовали как единый организм, это хорошо, это правильно. Воины должны быть именно такими, никаких вольностей.

Медленно продвигаясь в очереди, я закатала рукав на левой руке. Раз в месяц нам вкалывали необходимые для жизни витамины и минералы. За жизнь в благоприятных условиях я была признательна Главной и нашим кураторам, ведь за стенами купола царили смерть и упадок.

Дежурная медсестра, женщина в летах, быстро перебирая ампулы, ввела мне в предплечье инъекцию светло-розового цвета. Я заметила, что мне поставили совсем другой укол, чем обычно, но не стала заострять на этом внимание. Болезненное непривычное жжение разлилось по руке, но задавать вопросы я не стала. Уверена была, что ответ будет один: "так надо". И я не сомневалась в словах надзирателей. Наверняка меня бы уже не было, если бы я не попала в этот лагерь.

Когда наступила моя очередь, я быстро сходила в санузел, подошла к умывальнику, ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Завитки рыжих волос торчали в разные стороны, в зеленых глазах читалась усталость, морщины вокруг губ придавали лицу грустное выражение. Так себе вид, но меня он не волновал.

"Нельзя медлить," – напомнила я себе.

Я быстро распустила волосы, взяла с раковины пакет с одноразовой расческой, привела в порядок свою непослушную шевелюру, заплела косу и отправила расческу в утилизатор, находящийся под раковиной. Выйдя из помывочной, подошла к кровати, нажала на небольшую серую кнопку на стене. Передо мной проявились очертания дверцы шкафа, с легким шуршанием она отодвинулась в сторону. С пронумерованных полок с моей одеждой я взяла четвертую форму, надела ее и вернулась в шеренгу.

Наша группа собралась за десять минут. По приказу надзирателя мы уверенным строем направились на улицу. Сильный порыв ледяного ветра ударил в лицо, под ногами захрустел снег. Купол защищал нас от всего, но встроенная климатическая система могла имитировать любые погодные условия от палящей жары до урагана со снегом и ледяным дождем. Текущая погода не исключение, она была создана для нашей тренировки.

Я немного поежилась и подумала, что четвертая форма одежды как нельзя кстати. Легкая, но теплая. И если в помещении мне было в ней жарко, то сейчас очень даже хорошо.

– Отлично, – произнес куратор, снова пройдя вдоль шеренги. – Сегодня вас ждет не обычная зарядка, а соревнование. Тот из вас, кто на этой тренировке придет последним, будет всеобщим трофеем на фестивале в конце года.

Я сглотнула. Ежегодно проводится этот проклятый фестиваль. Однажды и я была этим трофеем, никогда не забуду этого. Но и это правильно, благодаря такому наказанию, я смогла стать сильнее, быстрее, выносливее.