Арабелла. Музыка любви

Граф взял скомканный листок бумаги, расправил его и перечитал письмо заново от первой до последней буквы. Нет, пожалуй, это не очередная уловка брата. От письма так и веет приторно-слащавой влюблённостью. В каждой строчке восторг и умиление. Пожалуй, это не блажь. Пожалуй, всё серьёзно.

Может быть, хорошо, что отец с матерью не дожили до этого дня? Вот был бы повод для переживаний! Серьёзный такой повод. Основательный.

Матушка скончалась вскоре после смерти Анже?лики. Не вынесла пересудов, которые обрушились на их семью в свете. Тогда все кому не лень трепали их имя налево и направо. Отчасти виной тому послужило громкое судебное разбирательство по делу о трагической гибели Анжелики под колёсами конного экипажа. Какие только догадки не строили в свете! Какие небылицы не придумывали, какие сплетни не распускали! И не правы те, кто считает, что ничто так не убивает, как наглая ложь[10 - Niente uccide pi? della menzogna sfacciata (итальянская поговорка).]. Страшная правда, обрушившаяся на тебя смертельной лавиной, убивает гораздо болезненнее.

Оказывается, в светских гостиных было немало наблюдательных доброхотов, которые были в курсе событий, предшествовавших трагической развязке. Они были не прочь переворошить чужое грязное бельё, дабы отвлечь внимание публики от своего собственного. Это только он пребывал в глупом неведении. Как говорится, рогоносец последним узнаёт о своих рогах[11 - Il cornuto ? l'ultimo a sapere delle sue corna (итальянская поговорка).].

Пережить все эти кривотолки и пересуды и с крепкими нервами было непросто, а матушка никогда не отличалась здоровьем. По ней вся эта страшная правда ударила самым болезненным образом. Её силы были подорваны, и однажды организм просто не выдержал такой нагрузки.

Отец умер ещё раньше, вскоре после женитьбы старшего сына на дочери графа Сартори. Будущая невестка не нравилась старшему графу Моразини. Он находил её слишком поверхностной, легкомысленной, недостаточно искренней – одним словом, пустой. Не раз пытался отговорить сына от этой женитьбы. Был уверен, что его первенец заслуживает лучшей партии. Возможно, несогласие с выбором любимого сына и затянувшийся конфликт с ним отчасти и послужили причиной злополучного сердечного приступа, приведшего к таким фатальным последствиям. Сейчас Альфредо был готов признать, что у отца чутьё было развито не в пример лучше него. Следовало прислушаться к его интуиции. Но кто готов в молодости безропотно следовать советам отцов?!

Альфредо с первой встречи был очарован живостью и красотой графини Сартори. Мнение отца при выборе невесты интересовало его в последнюю очередь. А зря! Но нет смысла жить сожалениями. Тем более что нет никакой возможности что-либо исправить в прошлом. Все ошибки уже сделаны. Их груз отныне всегда у него за плечами. Теперь уже нет ни отца, ни матери, ни самой Анжелики. Теперь они с Витторе Жиральдо остались совершенно одни.

Хотя, если говорить объективно, двадцатидвухлетний Витторе тогда, по сути, оказался предоставлен сам себе, потому что виделись они со старшим братом крайне редко. С тех пор как Альфредо осел в фамильном замке, они в основном переписывались. Младший не любил немого свидетеля былых времён рода Моразини и бывал здесь крайне редко. Да и сам Альфредо не приветствовал его визиты.

Впрочем, младший брат был весьма продуктивен в эпистолярном жанре. Это позволяло графу Моразини знать обо всём, что происходит с виконтом[12 - Вико?нт (фр. vicomte) – титул европейского дворянства, средний между графом и бароном. Первый сын графа носил титул виконта до смерти отца, после чего к нему переходил графский титул. Второй и последующий сыновья графа так и оставались виконтами, передавая по наследству этот титул старшим сыновьям. Первый сын виконта носил титул барона до смерти отца, после чего к нему переходил отцовский титул виконта. Второй и последующие сыновья оставались баронами, передавая титул своим старшим сыновьям. – Авт.]. Альфредо писал брату редко. На три-пять писем Витторе приходилось всего лишь одно от Альфредо. Наверное, в свою бытность дипломатом граф исписался на всю оставшуюся жизнь.

Альфредо отложил письмо, провёл ладонью по лицу и тяжело вздохнул. По всей видимости, придётся поехать. Нужно во что бы то ни стало попытаться отговорить младшего брата от опрометчивого шага. Не хватало, чтобы и он загубил себе жизнь неудачной женитьбой. У парня блестящее будущее, прекрасные перспективы. Пусть хотя бы брат воплотит в жизнь то, что не удалось ему самому.

Альфредо встал, подошёл к балконной двери и распахнул её. В лицо пахнуло влажной свежестью, смешанной с густыми ароматами цветущего сада. Он шагнул на балкон и подставил лицо моросящему дождю. Мелкие капли медленно покрывали лоб, щёки, заливались в глаза, щекотали нос, оседали на волосах и бороде, забирались за ворот рубашки. Дождик был тёплый и не особо противный. Он тихо шуршал по листве деревьев и кустарников в саду, будто нашёптывал что-то. Ласково, приглушённо, убаюкивающе. Даже птицы притихли в саду от этого мерного, покойного шёпота дождя.

Пора. Пора наконец покинуть это сонное царство! Четыре года он безвылазно просидел в замке. Пора начать что-то делать. И начать надо со спасения брата! Он должен поехать к Витторе и на месте во всём разобраться.

Мужчина опустил голову и встряхнул ею, сбрасывая с лица скопившуюся влагу. Затем с силой провёл ладонями по лицу, стирая остатки воды, и вышел с балкона. Подошёл к стене и позвонил в колокольчик сонетки[13 - Соне?тка (фр. sonnette – звонок) – комнатный звонок для вызова прислуги, обычно приводившийся в действие шнурком. – Авт.]. Через минуту дверь приоткрылась, и в кабинет тихо вошёл старый камердинер.

– Что прикажете, ваше сиятельство?

– Паскуале, распорядись собрать меня в дорогу и заложить экипаж.

У слуги недоумённо взметнулись вверх кустистые седые брови.

– Ваше сиятельство, неужели вы куда-то собрались?

– Собрался, Паскуале. К брату. На виллу в Монтепертузо. Завтра с утра пораньше тронемся. Проследи, чтобы всё было готово. А сейчас попроси, чтобы мне приготовили всё для бритья и ванну. Пора наконец распрощаться с этой бородой. За четыре года сроднился уже с ней, но не стоит, наверное, народ пугать.

– Это вы правы, ваше сиятельство. Давно пора. Вас эта борода очень старит. С десяток лишних лет вам прибавляет. А ведь вы ещё молоды. И сорока нет, а с бородой аж под полтинник тянет.

– Давай, иди, не разглагольствуй! Тоже мне, знаток отыскался. Я не свататься еду.

– А если бы и свататься. Что ж в этом такого? Давно вам пора жену себе присмотреть. Семья вам нужна. Вот что я скажу. Семья да детки малые. Вот женитесь – жизнь сразу и наладится.

– Я что тебе говорил? Чтобы ты эту песню никогда не заводил. Вот выгоню тебя за твою болтовню, тогда и пой что вздумается.

– Да хоть и выгоните, а старый Паскуале вам правду говорит. Кто ещё её скажет? Я ведь и батюшке вашему верой и правдой служил, за то он меня и ценил. Вот и вы тоже. Я-то знаю. Хоть и ворчите, а цените. За что вам моё великое спасибо! А что к братцу-то вашему ехать надумали? Или случилось чего?

– Случилось… Жениться братец надумал.

– Жениться? Хорошее дело! Радоваться надо, а вы хмурее тучи.

– Было бы чему радоваться! Нашёл девицу без роду без племени. Да ещё с потерей памяти.

– Ух ты! Это ж как его так угораздило? Где откопал-то такую?

– Из пены морской.

– Русалка, что ли?

– Да уж лучше б русалка! Всё проще было бы. Обратно в море оттащили, и все дела. А так, чует моё сердце, придётся с братцем сражаться. А он такой же упрямый, как и я сам. Начнёт упорствовать в своём выборе.

– Эх, и что это вам на девок никак не везёт? Сами красавцы! Поглядеть – глаз поласкать, а синьорин выбираете – на устах мёд, а в сердце лёд[14 - Miele sulle labbra e ghiaccio nel cuore (итальянская поговорка).]. Вам бы обоим добрых жён найти, а не только красивых. Ведь в народе как говорят: «Красота без доброты подобна выдохшемуся вину»[15 - Bellezza senza bont? ? come vino svanito (итальянская поговорка).]. Хотя с братцем-то с вашим, может, и не так всё плохо? Поезжайте, посмотрите, может, и по нраву вам придётся невеста синьора Витторе. А то вы в своей голове наверняка уже целую Маскинганну[16 - Маскинга?нна (итал. Maskinganna) – в итальянском фольклоре фантастическое существо, живущее на острове Сардиния. Буквально – «мастер обмана». Это существо любит посмеяться над людьми, может превращаться в ребёнка, девушку или животное. – Авт.] нарисовали, не иначе.

– Паскуале, ты не умничай. Займись-ка лучше делом.

– Так это я мигом, ваше сиятельство! Не извольте беспокоиться. Сейчас всё будет сделано.

Слуга, шаркая по полу ботинками, удалился. А граф Моразини подумал: «Может, и в самом деле я сгущаю краски? Может, имя Анджелина не знак беды, которая грозит обрушиться на брата? Возможно, я по первому сигналу готов перенести свой негативный опыт на любые отношения, в том числе и на влюблённость Витторе? А в жизни всё гораздо проще, не так замысловато, не так закручено?»

Но его интуиция буквально вопила об обратном. Брат определённо ввязался в непростую историю, которая ничем хорошим не закончится. Эта девушка с ангельским именем не принесёт ему счастья. Напротив, она станет источником больших бед и страданий.

Витторе этого не понимает и вряд ли сейчас поймёт. У влюблённых чувства застят всё остальное. Правильно англичане говорят: «Affection blinds reason. Влюблённость ослепляет разум». А влюблённость, замешанная на чувстве жалости, – вообще гремучая смесь. Она не позволит пробиться сквозь себя никаким доводам рассудка.

Младший брат всегда отличался чувствительным сердцем и излишним благородством. То подбирал на псарне брошенных щенят, а затем подращивал их сам, вопреки материнским уговорам предоставить заботу о мелкой живности слугам. То, поддавшись порыву, собирал свои игрушки и раздаривал их мальчишкам, подручным конюха и псаря. То подобрал раненного соколом стрижа. Лечил его, кормил, выхаживал, а затем, когда пернатая птаха пришла в себя, выпустил на волю.

Но был ещё один случай, который Альфредо врезался в память особенно. Витторе был тогда совсем маленьким. Лет пять-шесть, не более. И была у него няня по имени Паола, милая, приятная девушка, которая очень нравилась шестнадцатилетнему Альфредо.

В родительском доме был большой приём по случаю юбилея бабушки. Съехалось много родственников и гостей. Паолу подрядили в помощь камеристкам. Ей пришлось выполнять непривычную работу, в том числе отглаживать платья гостям. Тогда-то и произошёл крайне неприятный инцидент.

К ней в гладильную забежал маленький Витторе: он очень соскучился по няне, которую за всей этой кутерьмой практически не видел. Паола отвлеклась на него, казалось бы, на минуту, но эта оплошность стоила ей слишком дорого. Ценой тому была огромная дыра на самом видном месте платья, которое она гладила.

Как на грех наряд этот принадлежал весьма зловредной гостье – герцогине ди Бердано. Когда та узнала о случившемся, дело не ограничилось криками и воплями. Герцогиня схватила утюг и прижгла им руку бедной девушки. Более того, она потребовала, чтобы «эту никчёмную девчонку уволили немедленно без всякого содержания».

Оба брата стали случайными свидетелями этой некрасивой сцены, но только у пятилетнего малыша хватило сил противостоять этой вредной старухе.

– Вы злая Петтенедда[17 - Петтене?дда (итал. Pettenedda) – мифическое существо в фольклоре жителей юга Италии, обитающее в колодцах. Этим сказочным персонажем матери пугали детей, чтобы те опасались колодцев. – Авт.], вот вы кто! – выкрикнул ей в лицо рассерженный малыш.

А когда родители, чтобы сгладить последствия инцидента, попытались выставить Паолу за дверь, Витторе во всеуслышание заявил, что не позволит сделать этого, потому что сейчас же женится на своей няне. И как только он это сделает, никто не посмеет её обидеть, потому что она будет находиться под его защитой.

Тогда эта детская выходка вызвала улыбки на устах взрослых. Родители смогли спрятать Паолу с глаз долой на время празднества, после которого она вернулась к своим прямым обязанностям.

Но уже тогда и родителям, и Альфредо стало ясно: в их семье подрастает ярый поборник справедливости, защитник тех, кто попал в беду.

С годами эти качества в Витторе немного сгладились, но он так и остался весьма чувствителен к бедам и несчастьям окружающих. В этом старший брат отчасти завидовал младшему. И вопреки тому, что всегда призывал Витторе быть более твёрдым, более жёстким, не таким милосердным, в глубине души ценил младшего брата именно за эти качества.

Но теперь Витторе стал злоупотреблять милосердием. И хотя это свойство все считают добродетелью, очень часто оно является попустителем греха и безнравственности, ибо слишком много возникает желающих попользоваться им. В этом смысле совершенно прав Генри Филдинг[18 - Ге?нри Фи?лдинг (1707–1754) – английский писатель и драматург XVIII века, известен своим житейским юмором и сатирическим мастерством, а также как автор романа «История Тома Джонса, найдёныша». Один из основоположников реалистического романа. – Авт.], полагающий, что «ошибочное милосердие есть не только слабость», но оно ещё и «весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок».

Зачастую люди доброту и милосердие воспринимают как уязвимость человека и используют эти качества в своих целях. Поэтому сначала надо быть трезвомыслящим, а уж потом великодушным. Сначала нужно обзавестись мозгами и уж потом шляпой с перьями.

А в том, что эта самая особа по имени Анджелина воспользовалась великодушием и милосердием младшего брата, у Альфредо Северо Моразини не было никаких сомнений. Истинно благородная девушка ни в коей мере не стала бы принимать предложение руки и сердца, пока не вспомнила что-либо о своём происхождении. Она не позволила бы поставить под сомнение будущий брак. И не давала бы повода не верить её намерениям.