Очевидный выбор

Какого хрена?

– Правда? – удивляется мадам Дюран.

– Да, – киваю я, выбрасывая сигарету. – я работаю в ресторане Тристана.

– До чего тесен мир!

– Ты что-то хотела, бабушка? – спрашивает Рафаэль, полностью игнорируя меня.

Она переводит взгляд сначала на меня, потом на него.

– Хотела, но думаю, в этом уже нет необходимости. Что ж, оставлю вас наедине.

Улыбнувшись мне так, будто дает добро на что-то, она уходит. А я пребываю в шоке от того, что мадам Дюран, та, которая научила меня мухлевать в картах, та что прикрывала меня перед моей бабулей, когда я сбегала из дома – бабушка Рафаэля и Тристана.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он просто разворачивается и уходит. Мать твою, он просто уходит! Какого хрена? Допиваю вино и оставляю на лавочке. Что вообще происходит? Какого хрена он себя так ведет? Хотя с другой стороны, мы не были никогда близки, но он ведь…Неужели он как-то узнал про нас с Тристаном? Нет, это бред какой-то. А даже если и узнал, то что из этого? Мы с ним никто друг другу. Но это все равно не дает ему право смотреть на меня, как на пустое место.

Так, нужно отвлечься, иначе я взорвусь и устрою скандал прямо у всех на глазах. Рафаэль останавливается у одного столика, и к нему тут же подбегает какая-то блондинка. Он кажется совсем не заинтересованным в общении с ней, но даже на неё обращает больше внимания, чем на меня. Что там говорила мадам Дюран? Нужно участвовать. Ну что ж, попробуем. Я встаю, чувствуя, как алкоголь приливает к голове. Отбрасываю волосы назад, и уверенно прохожу мимо столика Рафаэля, даже не смотря в его сторону.

Ко мне сразу подходит высокий блондин в белой рубашке. Он него приятно пахнет.

– Bonjour. – говорит он. – Я – Мишель.

– Приятно познакомиться, Мишель, – говорю я самым милым голосом. – Я Дана.

Протягиваю ему руку, и он берет ее, но не пожимает, а целует. Значит, джентельмен. Ну что ж, посмотрим.

– Я раньше тебя здесь не видел, чем занимаешься?

У меня нет никакого желания быть собой в данную минуту и уж тем более рассказывать незнакомцу о своей жизни. Но кто сказал, что я должна это делать?

– Сначала ты. – соблазнительно говорю я.

– Я врач.

– Врач? – притворно поражаюсь я. – Настоящий врач?

– Да. – довольно улыбается он.

– И что, ты лечишь людей?

Хочется добавить, настоящих людей. Но думаю, так я еще больше выставлю себя дурой. Хотя, почему бы и нет. Это даже как-то весело. Особенно, когда его эго раздувается все больше с каждым моим словом.

– Да, в этом и суть. – усмехается он.

– Но ты довольно молод для врача, разве нет? – беру с подноса проходящего мимо официанта бокал вина.

– Мне уже двадцать шесть.

Ага, значит, он максимум интерн. Я знаю, что Рафаэль слышит весь наш разговор, потому что и сама слышу, как его подружка рассказывает о своем путешествии в Монако. А еще замечаю, как вокруг нас становится больше народу. И я почти уверена, что дело не во мне, а в этом парне. Кто он такой?

– Значит, ты проводишь операции там всякие? – боже, что я несу? Мне едва удается не рассмеяться. Затыкаю себе рот вином.

– Да, совсем недавно как раз проводил одну сложную операцию на сердце.

Интересно. Я специализировалась в кардиологии в университете.

– Что за операция?

– Коронарное шунтирование.

Он это серьезно? Коронарное шунтирование? Да максимум, что он мог делать, это смотреть на то, как проходит эта операция. Либо он – гений, либо полный кретин. Я склоняюсь ко второму.

– Коронарное шунтирование? – серьезно спрашиваю я. – Это та самая операция на сердце, при которой одна или несколько заблокированных артерий шунтируются с помощью сосудистого трансплантата?

Его рот приоткрывается и снова закрывается.

– Да, – неуверенно говорит он. – ты разбираешься?

– Я? – снова надеваю глупое выражение лица. – Вовсе нет! –  отпиваю еще вина. – Так, а что случилось с донором трансплантата?

– Эммм, – кажется, он сбит с толку. – авария.

Я пожимаю плечами. Ну надо же, какой кретин.

– Вау! Прям на операционном столе?

Похоже его слегка заклинило, поэтому я поясняю.

– Сосудистые трансплантаты берутся у самих пациентов, Мишель. Их собственные артерии и вены. Но ты же врач, –  хлопаю его по плечу. – тебе наверняка это известно.

Он озирается по сторонам, и я понимаю, что нас слышало человек десять, включая моих родителей и мадам Дюран.

– Был рад познакомится. – он сбрасывает мою руку и поспешно удаляется в противоположную от меня сторону.

Мадам Дюран широко улыбается и поднимает бокал в воздух. Я отвечаю ей кивком, потом перевожу взгляд на родителей. Мама удивлена, а вот отец злится. Только не пойму, на что именно. Перевожу взгляд на Рафаэля. В его глазах больше нет прежней неприязни, но он все равно разрывает зрительный контакт. А ему я что сделала?

– Неплохо ты его. – раздается мужской голос за спиной, и я оборачиваюсь. Это высокий взрослый мужчина, лет сорока.

– Думаю, мы просто не так друг друга поняли. – в жизни не признаюсь, что намеренно унизила человека. К тому же, он заслужид.

– Если ты Мишель де Шар, с тобой так не разговаривают.

Де Шар. Где-то я уже слышала эту фамилию.

– А вы…

– Стефан Дюваль. –  он протягивает мне руку, и я её пожимаю.