Слезы скатываются по моим щекам, и мама делает то, что не делала наверное целую вечность – обнимает меня.
– Ты заслуживаешь всего только самого лучшего, Дана.
– Спасибо, мам. – бормочу я сквозь слезы.
– Это тебе спасибо за то, что всегда оставалась собой.
***
У меня есть свое жилье. Своя собственная квартира. В Париже. Я не верила в это, когда мама подписывала документы. Не верила, когда меня тоже попросили подписать. Не верю до сих пор, когда мы уже сидим в ресторане и отмечаем. Я отмечаю с мамой покупку квартиры в Париже. Ущепните меня, потому что если это сон, то очень жестокий.
Мама пьет одну маргариту за одной и не перестает улыбаться. Я вообще никогда не видела, чтобы она так много улыбалась. Еще она впервые так напивается.
– Знаешь, что я тебе скажу, – говорит она. – никогда не живи ради кого-то, особенно ради члена.
Ооо, моя мать определенно напилась, раз уж члены вошли в чат.
– Возьму на заметку. – отвечаю я. – Никаких членов.
Она хихикает.
– Нет. Подожди, члены важны. Я имела ввиду, не живи ради мужчин. Оно того не стоит.
Так вот в кого у меня эта склонность нести все, что в голову взбредет. Не могу перестать улыбаться. Не пойму, это у неё стадия такая или она всегда была такой, просто научилась хорошенько шифроваться.
– Мне кажется, мы должны это отметить!
– Так, мы вроде уже.
– Нееееет. Не так. Поехали в бар.
– В бар? Ты серьезно?
– Да! Я хочу танцевать!
Мда, я определенно вся в мать.
– Ты уверена? Назад дороги не будет.
Она наклоняется ближе ко мне через весь стол.
– Я только что купила своей дочери квартиру на деньги мужа, с которым собираюсь развестись. Думаешь, я могу сдать назад?
– Определенно нет.
Я расплачиваюсь за ужин, и мы садимся в такси. Мама уже достаточно выпила, да и я тоже, хоть еще и в своем уме. Но вряд ли у меня получится справиться с ней, если мы напьемся еще больше. Нужна подмога. Достаю телефон из сумочки и пишу Элиоту. На всякий случай не уточняю, что со мной мама, а то он может слиться. Затем отправляю сообщение Эмме, но уже ничего не скрываю. Она отвечает, что приедет сразу после закрытия ресторана.
Когда мы подъезжаем к нашему с друзьями любимому бару, я уже вижу Элиота. Он широко улыбается, когда видит меня, выходящей из машины, но как только за мной появляется мама, его глаза округляются, а улыбка сползает. Я не могу скрыть своего веселья.
– Какого хрена? – шипит он мне на ухо, когда мы подходим к нему.
– Элиот, знакомься, моя мама, Элеонора.
– Приятно познакомится. – он дарит ей самую приветливую улыбку, на которую способен, но что удивительно, мама отвечает ему тем же и к моему ужасу, целует в обе щеки.
– Кажется, так делают в Париже. – говорит она.
Впервые в жизни Элиота кто-то оставляет без слов.
– Ты уверена, что эта твоя мать? – шепчет он, а мама уже на пути в бар. – Ты ничего не перепутала?
– Нет. – следую за ней.
Мы подходим к нашему обычному столику в кабинке. Элиот удаляется за напитками.
– Где-то я его уже видела! – кричит мне мама на ухо.
– Мы вместе в школе учились, мам.
Она делает вид, что вспомнила, но это хрень полная. Она ни черта не помнит. Элиот возвращается с напитками. Я еще никогда не видела его таким напряженным, он словно ждет подвоха от Элеоноры. Признаться честно, я и сама жду, когда старая Элеонора появится вдруг и снова будет смотреть на нас всех осуждающим взглядом. Но ничего такого не происходит.
Мы вместе выпиваем так, будто делали это уже миллион раз. Элиот заметно расслабляется. А мама уже тащит меня на танцпол под Queen – I want to break free.
Черт возьми! Кто бы ни была эта женщина передо мной, но это не моя мать. То, как она двигает бедрами…матери так не танцуют. Я кошусь на Элиота, он сидит с открытым ртом и снимает нас двоих на телефон. Эта песня не самая зажигательная, поэтому людей на танцполе не так много. Но я все равно замечаю, что мы с ней привлекаем много внимания. Две огненно-рыжие дамы на танцполе. А одна из нас так вообще в красном костюме, пиджак которого сейчас распахивает. Под ним только красный жилет. Она подзывает меня к себе и мы в голос начинаем подпевать песне.
Затем включается рок-версия abcdefu (angrier) – GAYLE. Мама не знает этой песни, но ей кажется нравятся слова.
Я была влюблена в тебя, но теперь это позади!
И я пыталась быть хорошей,
Но ничего не получается, так что позволь мне произнести всё по буквам…
A-B-C-D-F you, да иди ты к чёрту
Со своей мамой, своей сестрой, своей работой,
Своей раздолбанной машиной и своей фигнёй, которую ты называешь искусством!
Иди на *уй со своими друзьями, которых я больше никогда не увижу!
Вы все, кроме твоей собаки, можете идти к чёрту!
Я выдыхаюсь, но мама продолжает танцевать. Возвращаюсь к столику и вижу Эмму.
– Что здесь происходит? – на её лице тот же шок, что был и у Элиота.
– Просто пей. – говорит ей он и придвигает рюмку. Она залпом выпивает шот.