Здравствуй, сын!

– Психоаналитик, – подсказал я.

– Да, точно. Они иногда созваниваются и мама…

Матвей поджал губы, покачал головой. В свои пять он был слишком взрослым и понятливым.

– Что – мама? – напомнил я ему.

– И мне кажется, мама страдает, – повторил он то, о чем уже сказал ранее.

Он делал это по одной простой причине – потому что доверял мне. Доверял, несмотря на то, что мы виделись во второй раз. Должно быть, связь с детьми – совсем невыдуманная штука.

– Я постараюсь сделать так, чтобы она перестала страдать, – заверил я Матвея.

Я и сам не знал, как претворить это в жизнь. Даже напротив – все, что у меня имелось по отношению к Диане – это попытка влезть в ее настоящее с весьма травмирующим прошлым. И мне предстояло понять, как именно это сделать, чтобы не навредить еще больше. Ведь я уже наверняка успел это сделать…

– Олег… Матюша… пойдем пить чай?

Диана появилась на пороге детской так неожиданно, что мы с сыном, каждый погруженные в свои мысли, невольно встрепенулись.

– Мама… конечно, пойдем, – сказал Матвей и, поднявшись, протянул мне руку.

И именно в этот момент я понял, что сделаю все, чтобы мой ребенок и его мама были счастливы и никогда не страдали.

– Волкыч, я нашел.

Таким именем было разрешено меня называть лишь одному человеку. Косте Миронову, с которым мы дружили со школьной скамьи.

– Нашел что?

– Не что, а кого. Ну у тебя и память!

Я так и видел, как Костян качает головой.

– Да ты так размыто говоришь, что хрен знает, что ты там мог отыскать. Мозгоправа?

– Мозгоправшу, – поправил он. – Это будет баба, прости. Но жена говорит, что лучше нее никого не знает.

Усмехнувшись, я подтянул к себе блокнот и взял ручку. И скомандовал:

– Диктуй номер, Мирон.

Идея обратиться к психологу была весьма себе жизнеспособной. Ну, как считал я. Даже если эта самая мозгоправша не поможет с вопросом, с которым я собирался к ней обратиться, вполне можно будет получить какую-нибудь консультацию по моему состоянию.

– Спасибо, – сказал я, когда Костя озвучил мне номер психологини. – Буду должен.

И отключил связь.

В итоге у меня имелись контакты той, которая могла пролить свет на случившееся. И теперь я мог оперировать не только своими догадками, но и мнением профессионала. Осталось понять, когда именно мне стоит применить свои знания на деле.

– Добрый день, Олег. Я Алина, как вы уже знаете.

Мне улыбнулась миловидная полная женщина с ярко-насыщенными рыжими волосами. Указала на стул напротив себя и я с первых слов, произнесенных ею, почувствовал себя комфортно.

Мозгоправов я недолюбливал. Наверно, сказывалось некое предубеждение. Многие были уверены, что если ты обращаешься к психологу, то у тебя давно поехала кукушка. Но среди моего окружения все больше обращались к таким консультациям и, наверно, это было правильным.

– А я Олег, как вы уже знаете, – ответил в тон, обращаясь к Алине.

Она подвинула ближе блокнот, взяла ручку и… просто стала смотреть на меня. И я понял – никто ничего не станет вытаскивать из меня щипцами. Я сам должен рассказать то, что меня волнует.

– У меня есть одна проблема, – начал я, но тут же осекся. Покачал головой, усмехнулся. – Точнее, не одна, но поговорить хочу о весьма конкретной.

– Тогда говорите.

– Ммм… я не знаю, как приступить к сути.

– Есть ли что-то, о чем вы можете рассказать? Какая-то ситуация? Отправная точка? Совсем необязательно оговаривать ту проблему, о которой вы уже заявили. Мы к ней придем, так или иначе.

Я удивленно приподнял брови. Кажется, эта самая Алина была не так плоха…

– Ситуация есть.

Замявшись, я не сразу понял, что именно стоит озвучивать. Снова почувствовал себя подростком, каковым не являлся уже лет двадцать.

– Не так давно я находился в клубе. Отмечали скорую свадьбу моего приятеля. Был мальчишник.

Я посмотрел на Алину, на ее лице была написана безмятежность, что подтолкнуло меня к тому, чтобы рассказывать дальше.

– Там я увидел девушку. Красивую, даже очень… Но принял ее за другую.

– За кого?

– За одну из… скажем так, легкодоступных девушек, которые были на этом вечере.

– И что вы сделали?

– Я ее взял.

Да, именно так. Зачем скрывать от психолога то, что рано или поздно выйдет наружу?

– Взяли грубо?

– Почему вы так решили?

– Я пытаюсь найти ту самую проблему, которую вы мне пока не озвучили.

На лице психологини отразилось что-то – то ли сомнение, то ли нечто весьма на него похожее.

– Нет, просто взял. Но кажется, она восприняла это за грубость.