До встречи в Париже

Она сидела в мягком кресле, наблюдая, как Грэг играет.

– Проходи.

Я редко бывала в этой комнате, так как всегда уважала ее личное пространство, поэтому чувствовала себя очень неуютно проходя внутрь.

Комната была больше моей. Она умещала в себе шкаф, тумбу с телевизором, два кресла, широкую кровать и кроватку Грэга.

Я расположилась во втором кресле, прижав коленки к груди.

– Как твой сегодняшний день? – спросила Али.

– Очень много непонятного, – ответила я, вспоминая вопросы, – для начала, я сегодня, возможно это так, совершила ошибку…, – я глубоко вдохнула, – я рассказала новенькой в классе о своем чутком слухе, но, когда попыталась доказать – оглохла. Пришлось выставлять все это неудачной шуткой. Что это было?

– Для начала, – девушка не отрывала взгляда от сына, – нельзя никому рассказывать о своей силе, это тайна, твое внутренне животное, обиженное, что ты нарушила одно из правил ведьмовского канона, временно лишило тебя сил.

– Но еще давно я рассказывала об этом Джэю, и такого не было, – сказала я, и тетя подняла на меня взгляд:

– Тогда твое животное еще не созрело.

– Что такое ведьмовской канон? – вопросов становилось все больше.

– Ведьмовской список законов, – ответила она, – знать надо два закона, не пользоваться силой перед людьми и не нанести вред человеку.

– А иначе?

Она тяжело вздохнула, улыбаясь:

– За все нарушения ждет наказание, но за неудачное раскрытие тайны наказания нет.

– Ладно, – я ощутила облегчение, – другой вопрос.

– Слушаю, – она кивнула.

– Сегодня днем я ощутила, как животное внутри меня хотело вырваться, оно казалось сильнее, а потом я обратилась к нему по первому пришедшему в мысли имени, и оно успокоилось, – рассказывала я, – что это было?

– У всех есть имена, у каждой сущности, и твое внутренне животное тоже имеет имя. С помощью него ты сможешь призывать его, когда тебе это будет необходимо, и успокаивать, когда животное не вовремя потребуется наружу. Чтобы научиться управлять животным нужно время, но с именем это будет делать проще. И еще, никто, даже я, не должен знать имя твоей сущности, это имя ключ к твоей душе.

– Ладно, но почему вдруг оно захотело вырваться? – спросила я.

– Любому животному, в конце концов, становится тяжело сидеть в клетке, ты молода, и твое животное еще юное, ему нужно изредка давать возможность почувствовать свободу.

Али расставила все в моей голове по полкам, пусть было неприятно осознавать, что в моем теле помимо меня живет еще какое-то существо.

Сморщившись, я опустила взгляд на свою грудь, чувствуя, как там спит клубок энергии.

– Она не отдельное существо, – вдруг заговорила Али, рассматривая меня, – она часть тебя, научись принимать ее.

– Это как? – я подняла голову и заглянула в карие глаза тети.

– Не думай о ней как о третьем лице, – голос тети был мягким, – она это ты.

– Когда я смогу побегать? «Очень сильно хочется», – говорила я, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.

Слиться с Корентайн я не представляла возможным. Она казалась чем-то отдельным и чужим. Как можно вообще слиться с существом, имеющим личное имя?

– Я уложу Грэга и покажу тебе место, где обычно бегаю, – ответила она.

Я кивнула.

Через некоторое время, Али пришла ко мне. Я в это время очередной раз жалела, что позволила себе в эмоциях выбросить батарейку от телефона в окно.

Я сразу обратила внимание, что одета она была непривычно. Вместе брюк и белой рубашки на ней были затертые джинсы и серый свитшот. Волосы она убрала в высокий конский хвост, а в ее глазах я видела, что она меня смотрит ее животное.

– Одень то, что не жалко, – проговорила она, стоя в вызывающей позе (ноги на ширине плеч, руки сложены на груди) в дверном проеме ко мне в комнату.

Я послушно поднялась с кровати и оделась примерно так же. На дальней полке нашла рваные от количества лет джинсы, заляпанную жирным бульоном когда-то белую майку и черный свитшот.

Мы вышли в коридор, и я вдруг задумалась о сыне тети:

– А ничего, что мы оставляем его одного?

Али резко обернулась через плечо, в ее карих глазах горело нечто звериное. Я понимала, что сейчас разговариваю не со своей тетей.

– Он под моей магией, – голос был холодным и безразличным.

– А мужчины в семье так же обладают магией? – спросила я, и в ответ получила пустой взгляд дикой кошки. В этот момент я поняла, что подобное нужно обсуждать с Али.

– Буди ее, иначе ты замерзнешь, – вдруг потребовало существо, открывая дверь из квартиры, но мы все так же не обулись, и куртки висели на месте.

– Но…, – я хотела уже возмутиться.

– Буди ее! – Али злилась, а я пугалась.

Тетя перешагнула порог и оказалась за пределами квартиры, требовательно на меня глядя.

Черный шерстяной комок внутри меня вдруг зашевелился, желая заполучить контроль над телом.

Корентайн. Слышишь? Просыпайся.

Заднюю поверхность шеи привычно запекло, и я ощутила тяжесть в мышцах, словно все это время сидела, не двигаясь в маленьком темном пространстве. В груди заколотило сердце, и мне всей душой захотелось на улицу. Вспомнилось дневное голубое небо и убегающие облака.

Нужно на улицу!

Внутри я услышала недовольный рык. Почему же мы медлим?

Теперь, казалось, я видела и слышала всё, чувствовала то негодование, испытываемое существом Али, желающего ощутить свободу, вдыхая всеми легкими прохладный ночной воздух.

Уверенно, словно я уже не я, перешагнула порог, и поняла, что не чувствую холод бетонного пола лестничной клетки. Клетка? Какое отвратительное слово! Ведь всё это время я только и села в клетке!