До встречи в Париже

В ушах уже слышался недовольный рык, и я решила ускориться. Я бежала, и, мне казалось, ноги не касались земли. Скорость моих движений ослепляла, и я чувствовала, что готова вот-вот сменить обличье. Понимая, что вокруг слишком много свидетелей, а рвать одежду на себе я не хочу, я резко свернула за угол, прошла за жилой дом и протиснулась между стоящими вплотную друг к другу зданиями. Они стояли почти в плотную друг к другу, предлагая людям отведать французскую классическую кухню в стенах их ресторанов.

Кошка внутри желала свободы, поэтому успокаивая ее, я села на корточки в снегу и закрыла глаза.

Тише, тише…

Медленно я восстанавливала дыхание, но кошка внутри не желала засыпать.

Тише, Корентайн.

Я не успела удивиться – внутри меня затихло, а пантера сладко уснула внутри моего сознания.

– Мадемуазель? – вдруг услышала я откуда с высока, и автоматически поднялась на ноги. На небольшом выступе крыши одного из зданий стоял мужчина, сжимая в руках лопату.

– Да? – откликнулась я.

– Вам плохо? – спросил мужчина, и я протиснулась между зданиями на каменную дорожку к жилому дому.

– Нет, спасибо.

Мне не успели ничего ответить – я развернулась и побежала к трамвайной остановке.

Внутри меня была тишина. Всю дорогу до дома ничего меня не беспокоило, а где-то в глубине души я чувствовала тяжелый спящий комок энергии. Я могла его представить, свернувшийся, с блестящей черной шерстью.

12

Дома никого не было, да и вернулась я раньше, чем в лицее закончились занятия. Скинув куртку и сапоги в прихожей, я прошла к себе в комнату. Была полная тишина, не тикали не заведенные часы.

Вспомнив сегодняшний конфуз со своим слухом, я села на край кровати, бросая взгляд через открытую дверь в комнату на зеркало в коридоре. Оттуда на меня смотрела я.

Я прислушалась, и мой слух привычно уловил всё: шум в розетках, шум выключенного телевизора, шум проезжающих машин вдоль улиц, шум разговора соседей выше этажом, шум воды в трубах, шум ветра в ветвях спящих деревьев, хруст снега под ногами пешеходов. Я слышала всё. Вдруг меня оглушил резкий звук сигнализации спешащей куда-то машины скорой помощи, и я ограничила свой слух радиусом своей квартиры.

Почему тогда я не услышала Вайлет?

Почему я тогда вообще ничего не услышала?

Я ожидала, что это будет злить меня, но я была испугана.

Я с нетерпением ждала Али домой, чтобы она все мне рассказала.

Делать было нечего, поэтому в голову пришли мысли о нещадно выброшенной батарейке телефона.

Дура!

Каким местом я тогда думала?

Я поднялась на ноги и прошла к шкафу с одеждой, там под свитером лежало то, что осталось от моего телефона.

Печально вздыхая, я села обратно на кровать.

Придется копить на батарейку и восстановить номер телефона.

В скором времени мною овладела скука. Я не громко включила музыку, но привычные 3 Doors Down мне не понравились, и я включила нежный голос Mani Beats. Я и не заметила, как взяла в руки учебник по литературе, погружаясь в чтение заданного на дом Шекспира. Сонет за сонетом, и я даже не замечала хода времени, наслаждаясь пением молодой девушки.

За окном начались сумерки, и я убрала учебник на место, продолжая слушать шелковистые песни.

В скором времени вернулась и Али с Грэгом.

На этом музыка кончилась.

– Ты почему не переоделась? – сразу же спросила тетя, когда я вышла к ней в коридор.

Она, как и обычно, выглядела уставшей и замученной. Ее волосы были перепутаны и электризовались. Со строгим видом она раздевала сына, и он, видя, что в случае чего, она способна его наказать, послушно стоял смирно.

– Совсем забыла, – ответила я и хотела направиться к себе, как снова услышала ее недовольный голос:

– А на стол ты накрыла?

Послушно я прошла на кухню, открывая холодильник.

– Уйди отсюда, – строго проговорила она, оказавшись рядом, – иди переодевайся.

Я молча вышла из кухни в коридор, где Грэг уже нашел себе развлечение. В футболке и колготках он пытался открыть банку с гуталином.

Слыша, как тетя принялась накрывать на стол, я подошла к племяннику.

– Отдай сюда, – потребовала я, пытаясь вырвать баночку, но мальчик крепко сжал ее руками, а по его раскрытым золотисто-карим глазам я понимала, что, если у меня и получится отнять у него его игрушку, слез не миновать.

– Нет, – по-детски плохо приговаривая буквы, ответил он.

– Это не игрушка, Грэгори, – строго проговорила я, пытаясь повторить интонацию Али.

Не успел ребенок разжать пальцы, как позади я услышала недовольное сопение тети, а от ее неожиданного крика от испуга присела на корточки.

– Что тебе от него нужно?

– Гуталин забрать хочу, – тихо ответила я.

Слез было не миновать.

Меня выпнули из коридора к себе в комнату, с требованием развесить форму на плечики в шкаф в след. Гуталин Али у сына все же забрала, крича на него и пытаясь разжать его посиневшие от сопротивления пальцы.

Пока я переодевалась в шорты и футболку, в которых ходила по дому, Грэг обливался слезами, сидя на стульчике на кухне, а Али накрывала на стол.

После ужина настроение тети повысилось, и я решила выяснить все, что днем вызвало множество вопросов.

Она была со своим сыном у себя в комнате, и мне пришлось нарушить их идиллию стуком в дверь.

– Али, – обратилась я, бросая на нее взгляд через приоткрытую дверь.