Мутация в моем сердце

– Эма, не уходи далеко, – говорила она снова и снова.

Это постоянное напоминание стало мелодией моей повседневности, словно она боится, что стоит мне отвернуться на мгновение, и я растворюсь в этом беспощадном мире. И такое ощущение, что чем старше я становилась, тем больше у меня появлялось ограничений. Хотя должно быть наоборот, не так ли?

Можно подумать, что я маленький ребенок, который не может сам о себе позаботиться. Каждый ее шаг, каждый взгляд только подчеркивал тот невидимый поводок, который вечно тянул меня назад.

Меня это так раздражало. Я хотела сбежать, уйти туда, где нет ее беспокойного взгляда. Она просто не понимала, что я взрослая, что я знаю, как выживать.

Мир – это не только опасность, но и возможность. Возможность быть свободной, почувствовать ветер в волосах и не думать ни о чем. Еще одно напоминание, еще один приказ – и я, наверное, взорвалась бы от ее однотипных слов. Но я не могла позволить себе этого.

Мама не видела, как ее забота душила меня. Не видела, что ее страхи – это то, что держит меня бесконечно в постоянной тьме. Если бы только я могла ей объяснить. Наше убежище стало бы настоящим домом, где есть место не только для выживания, но и для жизни, любви и понимания.

Но как объяснить это тем, кто потерял все, кроме меня?

Слова застревали на языке, путаясь в ее тревожных глазах. Я пробовала говорить, но каждый раз мои слова разбивались о стену ее страха, как волны о скалы. В моменты, когда она отводила взгляд, я украдкой выглядывала за пределы нашего тесного мира, мечтая о свободе, которой никогда не знала.

Как-то утром, когда солнце едва пробивалось сквозь густую пелену пепла, я решилась на серьезный разговор.

– Мама, – начала тогда я, мой голос дрожал от напряжения, – мы не можем жить так вечно.

Однако она лишь взглянула на меня пустыми глазами, полными дискомфорта. Ее руки нервно скрестились на груди, словно таким образом она пыталась защитить нас обеих от той истины, которую я несла.

– Эманура, ты не понимаешь, – твердила она всегда одну фразу, задумчиво глядя в пустоту. – От мира остались лишь обломки, погибшие мечты и… опасность.

Ее голос переливался горечью воспоминаний, что я никогда не разделяла с ней. Она постоянно говорила о какой-то утрате, когда чуть не лишилась меня в детстве.

Тем не менее, дух сопротивления во мне рос. Если бы только я могла показать ей те кусочки красоты, скрытые среди руин, то, что осталось от прежнего мира. Как запах дикой лаванды, проросшей сквозь трещины, привлекал мой нюх, приглашая прогуляться босыми ногами по тропам, которые я не видела раньше.

Может быть, тогда, однажды, она увидела бы, что есть не только то, что можно потерять, но и то, что всегда есть возможность найти. Но разве я смогла бы разорвать цепи тревоги, в которые она нас заковала, прежде чем сама стала пленницей этого выживания?

Мама считает, что половина меня – чудо науки и их с отцом безграничной любви, другая половина – уязвимое дитя, нуждающееся в защите своей матери.

Ну, я и решила доказать, что способна справиться со всем сама. Самостоятельно строить свою жизнь, не слушаясь чужих приказов и распоряжений. Я вправе сама решать, что делать и как жить свою неправильную жизнь.

Скитаясь по остаткам цивилизации, я иногда вспоминаю о том, когда я едва не была обесчещена. Тогда меня спасла Амели, а не мама. Значит, я способна выжить и без нее.

Каким бы ни был этот мир, во мне всегда будет отпечаток непоколебимой решимости. Возможно, я не лучшая дочь, но я всегда борюсь со своими внутренними демонами, стараясь не показывать слабость. Каким бы ни был мрачен мой путь, в своем решительном сердце я черпаю надежду и уверенность. Пусть мир вокруг меня дальше рушится, мне все равно. Я знаю, что смогу выжить в этом постапокалиптическом аду.

Я – наполовину мутантка, наполовину человек, но не нужно делать это моей уязвимостью. Я чувствую себя целой.

Под покровом пепельно-серого неба, прорезанного мельчайшими искажениями неестественного света, я собрала свои скромные пожитки. Каждая мелочь, упакованная в рюкзак, означала шаг навстречу неизвестному миру, который я никогда не видела, но всегда чувствовала его зов где-то глубоко внутри.

Тоскливый крик где-то за стенами нашего дома напоминал о том, что мутанты, повелители этого времени, не спят, их уши готовы уловить мельчайший шорох. Но для меня они были не опасны. Несмотря на то, что лишь часть меня принадлежала к их новой мировой расе, они благородно принимали меня за свою и совершенно не замечали. Но, даже если бы что-то пошло не по плану, их укус вряд ли бы удивил меня. Через несколько секунд моя удивительная регенерация не оставила бы и следа на пораженном месте.

Дом семейного спокойствия, что служил убежищем многие годы, казался теперь темной клеткой. Я скользнула через окно, вывернув грациозным движением свое хрупкое тело из одинаковых матриц времени материнской охраны. Улица встретила меня звенящей тишиной, разрываемой только далеким криком уже знакомых существ. Лунный фонарь, освещающий дорогу своим ярким светом, провожал меня в долгий путь, который, наверняка, не заставил бы меня когда-либо вернуться.

Скользя от тени к тени, я шла к забытому туннелю, чья древняя арка, скрытая за густым кустарником, обещала путь в неизведанное. Время шло медленно, каждое движение заставляло сердце стучать сильнее. Но внутри, среди мерцающих граней страха и энтузиазма, возникала неожиданная радость. Шорох сухих листьев под ногами был как разговор с той стороной, сулящий надежду на лучшее время, полное интересных событий.

Пройдя последний поворот, туннель распахнул свою зияющую пасть, поглощая меня темной бездной приключения. Забытое эхо шагов отдавалось в холодных стенах, как музыка свободы. Здесь, в тенях, где свирепые глаза мутантов еще не проникали, чувствовалось прежде невиданное будущее. Мир нового рассвета, полностью лишенный старых дорог, подвергался моему плавному исследованию и жажде открытий.

Неожиданно туннель сузился, и я вынуждена была присесть на корточки, чтобы протиснуться через узкую щель. Охотничий инстинкт, развившийся за годы выживания, заставил меня напрячь каждую мышцу, прислушиваясь к звукам вокруг. Шорох и капели воды с потолка создавали иллюзию безмолвного разговора подземелья, как будто этот древний проход одобрял мой шаг в его недра. Движение вперед становилось все более сложным, но внутри меня горела решимость идти до конца. Не для этого я сбежала из теплого родительского гнезда, чтобы сдаться в первый же день.

Через некоторое время туннель расширился, открывая целое подземное пространство. Тусклый свет моего фонаря отражался на мокрых стенах, создавая белое сияние в мрачных стенах земли. В центре туннеля возвышалась массивная дверь, покрытая плесенью и грязными останками прошлого мира. Кажется, здесь кого-то разодрали в клочья и размазали по стене.

Я подошла ближе, чувствуя, как сердце застучало еще быстрее, наталкиваясь на предвкушение. Я невольно дотронулась до холодной поверхности двери, и от этого касания, казалось, руки задрожали, постепенно открывая доступ к новому пространству.

За дверью обнаружилась металлическая лестница, ведущая вверх. Вершина, погруженная в еще более глубокую тьму, манила к себе грядущим выходом на свободу, о которой я мечтала все семнадцать лет.

Ступенька за ступенькой я поднималась все выше, чувствуя, как окружающий мир меняется с каждым шагом. Легкий ветерок с вершины лестницы приносил запах сырости и нечто другого, неизвестного и притягательного. В голове все больше рисовался образ нового мира, который я наконец-то увижу сквозь долгие годы маминого наблюдения.

Наступив на последнюю ступеньку, я очутилась перед очередной дверью, на которой висел массивный засов. Собрав остаток сил, я отодвинула его, высвобождая вход в новое пространство.

Тучи пыли окутали меня при открытии тяжелых створок, и перед взором открылся старый, заброшенный город, живущий в тенях и скрывающий свои тайны. Атмосфера запустения и древних пересечений с реальностью захватила меня полностью.

Теперь передо мной лежала возможность испытать это место, исследовать его уголки и, возможно, найти там ответы на вопросы, которые мучили меня долгие годы. Тишина обернулась звенящей прелюдией к грандиозному открытию, и я шагнула вперед, ощущая новую эру своего существования.

Я шла по одинокой мрачной улице, ночные фонари ослепляли мои глаза, а вокруг царила разруха, наполненная пустотой и одиночеством.

Тьма опускалась на разрушенный город, словно плотный занавес из черного шелка, пропускающий лишь тусклые мерцающие огоньки звезд. Я шагала по разбитым улицам, где каждый шаг отозвался бы эхом в толпе людей, когда здесь еще бурлила жизнь. Теперь же город был затерян во времени, превратившись в мрачную тень самого себя, окруженную туманом из радиоактивной пыли, что мягко перешептывалась с неживыми руинами.

Обломки некогда величественных зданий возвышались вокруг меня, как молчаливые свидетели катастрофы, превращая улицы в лабиринт из стали и бетона. Обрывки ржавой арматуры торчали из искореженных стен, словно гигантские металлические когти, готовые обрушиться на любого, кто осмелится приблизиться. Лужи застойной воды, отражающие призрачный свет луны, образовывали зловещие картины на асфальте, раскрывающие темные секреты прошлого.

Деревья, проросшие сквозь трещины в земле, преобразились в уродливые силуэты, похожие на огромные столбы. Листья их были черны, будто обугленные, а корни разрушали асфальт, затягивая остатки цивилизации своими бесконечными щупальцами. Тишина, нарушаемая лишь иногда далекими шорохами, усиливала чувство тревоги, напоминая о том, как некогда шумный мегаполис пал жертвой своего же порождения.

Заросшие улицы были усеяны осколками стекла, металла и пластика, словно хаотичные детали давно забытой эпохи. Время здесь застыло, но даже в этой тишине можно было ощутить тяжелое присутствие чего-то чуждого, темного, наблюдающего из укрытий разрушения. Город, как гигантский призрачный организм, казалось, жил своей зловещей жизнью, таинственной и необъяснимой, пробуждая мрачные мысли в каждом, кто осмеливался пройти по его разрушенным дорогам.

Мимо меня проходили толпы дикарей, совершенно не заинтересованные в моей персоне. Кажется, мама ошиблась, я была в этом мире совсем никому не нужна кроме нее. Если честно, меня это расстроило. Мама настолько убедила меня в том, что страшные и жуткие вещи ждут меня за порогом семейного гнездышка, что я была уверена, что стоит мне только выйти, моя жизнь вмиг наполнится интересными приключениями.

На самом же деле я второй день скиталась по одиноким улицам, не привлекая к себе абсолютно никакого внимания, а мир, в свою очередь, совершенно ничем не привлекал мое. Лишь мутанты, извивающиеся в извращенных формах жизни, брели по разрушенным улицам, перетаскивая свои тощие кости с места на место и издавая неестественные крики.

Я уже была готова вернуться домой хотя бы потому, что слишком скучно было находиться здесь в полном одиночестве. Тоска накатывала на мои мысли еще хуже, чем если бы я находилась дома под присмотром собственных родителей, которые считали мои шаги по направлению к деревянному забору, что окружал наш кирпичный дом.

Я была расстроена, мои такие долгие мечты и ожидания о предстоящих путешествиях по миру омрачились его скукотой и одиночеством.

Неожиданно гул мотоцикла прорезал густую тишину мрачного пейзажа, напоминая о временах, когда дороги были заполнены жизнью и движением. Сейчас они были пусты, как жуткие артерии умершего гиганта, отчего резкий звук заведенного двигателя ловко был уловлен моим чутким слухом.

Не теряя ни мгновения, я бросилась к первому попавшемуся автомобилю. Дверцы, покореженные и покрытые ржавчиной, с трудом поддались моим отчаянным рывкам, но наконец уступили, издавая пронзительный скрип. Завестись удалось с третьего раза – двигатель старого автомобиля учащенно забился, словно сброшенное на землю сердце. Проклиная судьбу, я набрала скорость, и пыль закружилась вокруг окон, образуя прозрачный шлейф за мной.

За рулем я сидела не впервые. Около полугода назад я угнала отцовскую тачку, на которой отец вместе с дядей Питером, нашим соседом и еще одним выжившим, ставшим хорошим другом семьи вместе со своей женой и детьми, гонял за припасами по окраине.

В тот день мама наказала меня на неделю, запретив выходить даже на крыльцо дома. Но я была не промах. Книг в нашем доме, который раньше принадлежал другим хозяевам, а после заражения стал бесплатно нашим, была целая библиотека. И так как школу я не посещала по ясным обстоятельствам, мама часто заставляла меня заниматься домашним самообучением, а затем пересказывать все то, чему я научилась за день.

Я редко могла верно ответить на все ее вопросы и рассказать хоть что-то полезное, чему меня научил очередной день, поскольку вместо заунывных точных наук я предпочитала любовные романы Роуз Торн, которые заполняли все полки домашней библиотеки.

Ну, что сказать, ее страстные истории о любви манили меня куда больше, чем законы Ома по физике или континенты по географии, учитывая, что города и государства уже давно потеряли свое значение в постапокалиптическом мире.

В тот день, прежде чем сесть за руль, я отыскала на верхних полках книгу, а точнее – руководство по эксплуатации автомобилей на механической коробке передач.

Тьма беспросветная. Это была первая и последняя книга в моей жизни в данном жанре. Я насильно заставляла мозг запоминать прочитанные строчки, чтобы позже преобразить их в полезную практику.