Навстречу друг другу

Навстречу друг другу
Аллен Кайруль

Она – молодая девушка с комплексами, которые тянутся за ней с самого детства, проведенного без ласки отца и понимания матери. А он – одинокий волк старше на десять лет, но погрязший в своих юношеских травмах и страхах. С одной стороны, они так непохожи, но с другой – что-то таинственное связывает их души, и каждый шаг в их жизни – это шаг навстречу друг другу, приближая день встречи, которая уже давно предначертана.

Аллен Кайруль

Навстречу друг другу

Дом – это не место, а чувство, где сердце бьется ради любви.

Глава 1

Эмилия

Первое мое детское воспоминание напоминает мне о тех днях, когда, как мне казалось, я была по-настоящему счастлива.

Я видела лучи утреннего солнца, пробивающие густые облака, а затем отражаясь в спокойных теплых водах речки. На дворе стоял июль, возможно, август, но тогда мне было тепло на душе просто оттого, что сейчас – лето.

Моя мама привезла меня в гости к бабушке и деду, и мы все вместе отправились на пляж в компании старых друзей моих родственников. В компании взрослых я всегда чувствовала себя уютно, несмотря на огромную разницу в возрасте, но в тот день все было иначе. Вместе с друзьями моих родителей приехала девочка моего возраста, ей от силы было года три, хотя я сама не так давно отметила свой четвертый день рождения.

Я помню, как гуляя босыми ножками по прохладной воде, я неловко заговорила с девочкой:

– Привет, – с трудом выдала я.

Знакомиться с новыми людьми всегда было для меня сложно, особенно, если было нужно заводить разговор первой.

– Привет! – радостно проговорила она.

Но каждая моя попытка пересилить себя заканчивалась удачно, начиная с этого самого дня. Хелен стала моей самой лучшей подружкой, с которой мы вместе гуляли каждое лето во дворе, когда мы с мамой приезжали в гости к бабушке и деду.

Этот чудесный маленький городок назывался Охар. Он всегда занимал в моем сердце особое место. Я вспоминала его узкие улочки, простилающиеся между крошечными домиками, из-за ворот которых раздавался детских смех и веселый собачий лай. Я любила городской парк, в центре которого возвышалось старинное здание – культурное наследие этого места. Рядом с ним располагалась огромная спортивная арена, даже я в своем детстве умудрялась здесь кататься на трехколесном велосипеде и участвовать в конкурсах за конфеты.

Но больше всего я любила реку. В детстве она казалась мне бесконечной, словно горизонт лишь скрывает ее границы, которые никогда не заканчиваются. И тот день знакомства с Хелен был моим самым первым днем из детства, который я помнила. Это первое воспоминание о зародившейся в моей душе дружбе стало одним из первых моментов, когда я поняла, что у меня есть теперь не только семья.

– Эмилия, нам пора ехать! – послышался голос мамы, и я обнялась с Хелен на прощание, предвкушая уже следующую встречу.

Я надела свои детские красные сандалии и побежала к маме, хватаясь за ее теплую надежную руку. Мама всегда казалась мне такой красивой. Я еще не понимала в четыре года, как я выгляжу и на кого больше похожа, но мама была моим идеалом.

Мои руки касались ее колен, и мне казалось, что своей макушкой она достает до небес. Я смотрела на нее снизу вверх, словно на греческую Богиню, рядом с которой мне посчастливилось очутиться. Ее белая кожа, казалось, искрится в лучах летнего солнца, и мама всегда скрывала ее под большой модной шляпой, боясь получить ожоги.

Мамина фигура была примером совершенства. Она была стройная и притягательная, словно кукла Барби, имея такие же светлые волосы, которые совсем немного пушились от влажности и завивались. Ее глаза всегда ровно и уверенно смотрели вперед, они напоминали далекие зеленые холмы, что засыпали в лучах заходящего солнца. Она была строгим родителем и совершенно не любила церемониться с моими детскими капризами, я часто получала от нее шлепки по попе за непослушание, но продолжала любить так сильно, словно все мое сердце принадлежит ей одной.

Мою маму звали Катрина Бройл, эту фамилию она взяла от моего отца, когда вышла за него замуж в двадцать лет. Мама была еще совсем юной и молодой студенткой технического института, когда встретила на своем жизненном пути папу, тогда их любовь превратилась в яркий вихрь эмоций, который привел меня в этот мир, в эту счастливую семью.

Моя мама была умной и очень талантливой. В детстве она вышивала узоры на домашних скатертях, украшала вазы для цветов разноцветными камнями, пекла пироги, но лучше всего она исполняла Бетховена, сидя за фортепиано.

Я могла часами смотреть, как ее хрупкие тонкие пальцы скользят по клавиатуре, превращая черно-белые ноты в мелодии, что цепляют за самое сердце. Ее игра была не просто набором звуков, это была история, которую она рассказывала заново каждый раз, едва касаясь клавиш. Когда она играла, в ее глазах горел особый свет, свет, который, мне казалось, разливался по всей комнате, заполняя ее уютным теплом. Я всегда знала, что за этими мелодиями скрывается что-то большее, что-то, что было частью ее внутреннего мира. Музыка была ее убежищем, местом, где она могла выразить свои чувства, мечты и надежды. Этот невероятный талант мама унаследовала от бабушки, которая была виртуозом и преподавателем музыки в институте культуры.

Несмотря на все ее творческие увлечения, мама всегда находила время для меня. Она учила меня смотреть на мир с внимательным глазом и открытым сердцем, замечать красоту в самых простых вещах. Наши прогулки по парку превращались в поиски чудес вокруг: скромные цветы, шорох листьев, мягкий свет заката. Она показывала мне, что вдохновение можно найти везде, и этот урок я усвоила на всю жизнь.

Каждое утро, просыпаясь под звуки фортепиано, я думала о том, какой удивительной женщиной была моя мама. Ее страсть к искусству, любовь к жизни и забота обо мне и всей нашей семье делали ее примером для подражания.

– Просыпайся, Эмилия! – будила меня мама рано утром, готовясь к рабочему дню.

Я должна была пойти в детский сад, там меня уже дожидались мои любимые подружки, с которыми мы так весело играли в куклы.

Я следила за тем, как мама бегает из комнаты в кухню, скорее складывая вещи, которые могут ей пригодиться в течение дня. Она всегда была такой энергичной и деятельной, что иногда казалось, ее дни имеют больше часов, чем у остальных. Я с восхищением наблюдала, как она успевала и поработать, и проявить заботу о каждом. В ее глазах горел огонь, который разжигался при любой возможности окунуться в неисследованный мир или узнать что-то новое.

Мама работала инженером, и ее работа не была просто профессией – это было настоящим призванием. Я восхищалась ее мудростью и умением находить для каждой ситуации нужные слова, которые мотивировали и вдохновляли.

Когда я входила в здание детского сада, мама всегда желала мне хорошего дня и обнимала с такой нежностью, что я чувствовала, как ее любовь окружает меня все время моего отсутствия. Ее забота и поддержка стали основой моей уверенности в себе. Она была моим главным наставником и примером следования своей мечте. Я знала, что, как бы ни сложилась жизнь, материнская любовь будет оберегать и направлять меня, где бы я ни была.

Мое детское восприятие действительности дорисовывало идеальный мир, в котором мне так хотелось жить, что иногда я совершенно не понимала, что в моей жизни все не так просто.

Одним из таких дней стало мое позднее возвращение из детского сада. Сегодня меня должен был забрать из сада папа, я с нетерпением ждала этого момента, поскольку он часто пропадал на работе, и мне так не хватало совместного времени с ним. Моего папу звали Пэйс Бройл, он был всего на год старше моей мамы, я родилась, когда ему было двадцать один.

Отправившись после школы в колледж, папа отучился на механика грузовых автомобилей и теперь постоянно пропадал на работе, занимаясь ремонтом газелей и автобетоносмесителей. От постоянной работы руки моего папы были измазаны мазутом, а одежда быстро рвалась и выцветала, но мне было это совершенно не важно, ведь в каждые выходные он надевал свои модные джинсы и рубашку, чтобы отправиться со мной на прогулку в парк аттракционов, и был самым настоящим красавцем.

Его мощная мужская рука держала меня заботливо и нежно, что рядом с ним я ощущала себя принцессой из вымышленных сказок. Мое бело-розовое платье и плетеная детская шляпка в форме корзинки как раз подчеркивали мой идеальный образ самой счастливой папиной дочки в этом мире. Мы катались с ним на электронных машинах, и мой детский смех поднимался до самых верхушек деревьев.

После очередного веселого заезда мы направлялись к киоску с сахарной ватой. Папа всегда говорил, что невозможно посетить парк аттракционов и не порадовать себя этой сладкой мелочью. Я помню, как мои руки, чуть подпачканные розовыми сладкими нитями, липли к его одежде, прежде чем он с улыбкой выровнял мою шляпку, которую ветер снова сдвинул на бок. Каждый наш визит превращался в маленький праздник, наполненный моим беззаботным детским восторгом. Порой мы просто шли по дорожкам, оберегаемые тенями больших деревьев, и папа рассказывал мне смешные истории из своего детства. В его голосе звучала смесь ностальгии и радости, и я могла ясно представить себе, как он, тоже будучи маленьким, с таким же задором носился по парку. Мне казалось, будто я открывала для себя целый новый мир, полный старинных тайн, которые хранят только родители, с любовью раскрывающие их своим детям.

Я чувствовала его поддержку, словно легкий ветерок, который всегда был рядом, независимо от того, на какой я высоте. Каждые выходные были нашим маленьким секретом, а все остальное переставало иметь значение. Это были часы, наполненные смехом, счастьем и безграничной любовью, укрепляющие нашу связь, превращая обычные прогулки в бесценные моменты, хранящиеся в моем сердце как самое дорогое сокровище.

И вот сегодня я ждала, когда мой любимый папа заберет меня из детского сада, и мы вместе, держась за руки, отправимся домой в этот холодный осенний день. Его отцовская рука будет согревать меня от холода, а горячие карие глаза вселять надежду на чудесное будущее рядом с ним.

Но вечер приближался, мои друзья и остальные дети в саду уже начинали расходиться по домам вместе со своими родителями, пока я покорно сидела на детском стульчике с моим именем «Эмилия Бройл». Я всматривалась в нарисованного на стульчике слоника в красной кепке, и мне казалось, что вечер должен был проходить иначе. Я мечтала быть такой же веселой сегодня, как этот слоник, играть и рассказывать истории о прошедшем дне своему папе. Я смотрела на белую входную дверь, с напряжением ожидая, когда она снова откроется. И вдруг…

– Лия! – позвал радостный мужской голос. – Добрый вечер, моя любимая девочка. Идем скорее домой.

Я взглянула, как моя подруга Лия бросилась в объятия к отцу, как он заботливо накинул на нее розовую курточку, обул белые сапожки, и они вместе скрылись за углом, оставив меня в пустой группе в полном одиночестве.

Я осталась сидеть на стульчике, чувствуя, как тишина вскрывает все мои мечты и ожидания. Мне было сложно смириться с тем, что сегодняшний вечер заканчивается без долгожданной встречи с отцом. Время тянулось, словно пряжа, медленно развязывая мои надежды и желания, оставляя лишь горьковатое чувство одиночества.

– Эмилия, где же твои родители? – усиливала мое напряжение воспитательница. – Тебе уже пора домой.

– Я не знаю, – тихо ответила я, чувствуя подкрадывающиеся слезы.

– Придется позвонить твоей маме, – с этими словами она скрылась в другой комнате.

Каждая минута, проведенная в ожидании, казалась вечностью. Эхо удаляющихся шагов Лии и ее папы все еще звучало в моей голове, вызывая прилив завистливых мыслей. В моем воображении рисовались сцены их вечерних бесед за чашкой теплого какао и мягкими улыбками, разделяемыми друг с другом. Я взглянула в окно, становясь возле него совсем маленькой и беспомощной, мечтая раствориться в отголосках чужого счастья.

Неожиданно дверь со скрипом открылась вновь, и я тут же поднялась с надеждой. На пороге стояла моя мама с легкой усталостью в глазах. Я бросилась к ней навстречу, чувствуя, как слезы освобождения и радости текут по щекам.

– Мама! – закричала я, радуясь тому, что моя темница в полном одиночестве завершилась.

– Иди быстро собирайся! – грубо произнесла мама, отталкивая меня от объятий. – Нам пора домой.

Ее слова резали мое детское сердце лезвием. Отвергнутая, я медленно побрела к своему шкафчику за вещами, пытаясь понять, что я сделала не так, за что мама наказала меня своим безразличием.