Не покинь мир невеждой

– Русская?

– Да.

– Её родители о тебе знают?

– Да.

– Я бы такую тоже ждал. Мой тебе совет: фотографию спрячь подальше. Не дай Бог, бандиты на неё выйдут… Значит, говоришь, ей сейчас шестнадцать?.. Как минимум полтора года у тебя есть. Хорошо. Вернёшься из Бухары, пойдёшь преподавать юриспруденцию в университет. Я помогу устроиться. Почему надо будет профессию сменить, понимаешь?

– Понимаю.

– Вот и хорошо. Времена сейчас для нас очень опасные. У многих наших сотрудников, кто стал коррупцией заниматься, семьи кочуют с места на места, прячутся от угроз расправы. Ну, всё вроде обо всём поговорили. Иди, сынок. Собирай команду……

Алишер и Лена виделись каждый день в семье Дильбар. Лена приходила к ним, сделав уроки, и проводила все вечера. Ровно в девять часов она убегала, не разрешая Алишеру провожать её. Но и в присутствии всех они умудрялись обмениваться влюблёнными взглядами. Алишер хоть на пару секунд успевал прижать её к себе, а она стыдливо целовала его в щёку. Об их любви уже давно знали не только члены семьи Дильбар, но и родители Лены. Такое бережное отношение мужчины к их дочери на протяжении долгого времени вызвало у них уважение к чувствам молодого человека, и они не ставили их встречам никаких препятствий.

Лена заканчивала десятый класс. Уже шли выпускные экзамены, месяц назад ей исполнилось семнадцать лет. Сегодня папа Лены вернулся с работы рано, и уже в половине шестого семья ужинала. Лена торопилась: в половине седьмого Алишер возвращался с работы, и она всегда встречала его у Дильбар.

– Пока не поешь, никуда не пойдёшь, – мама поставила ультиматум дочери, которая почти ничего не ела, то ли от любви, то ли от экзаменационных волнений.

Приняв душ, помыв волосы, одев лишь трусики и даже не став вытираться, Лена спешно надела простенький коротенький халатик прямо на мокрое тело и села за стол. Она надеялась одеться после того, как поест. Распущенные мокрые волосы струились по её плечам.

– Леночка, ты бы волосы феном подсушила. Простынешь, а на носу последний экзамен, – мама заботливо подала дочери полотенце.

– Пока буду есть, они уже высохнут, – но всё же Лена решила перестраховаться и хорошо вытерла волосы полотенцем.

– Ирочка, что у нас сегодня на ужин?

Глава семейства Алексей Степанович, отодвинув стул, сел во главе стола.

– На первое борщ, вчерашние котлеты на второе. Как обычно.

– Мне только суп, – Лена сидела в нетерпеливом ожидании.

– И суп, и второе. Похудела. А тебе этим летом в институт поступать, – мама была категорична.

– Хорошо, хорошо, – Лена скорчила недовольную рожицу.

– Ир, ты говоришь: всё как обычно. А я смотрю, пирог на столе.

– Это Ленка испекла. Когда успевает?..

Мама не успела договорить, как в дверь постучали.

– Открыто, заходите, – крикнула Ирина Валерьевна, даже не встав с места. В их посёлке двери на ключ закрывали только на ночь. Папа Лены всё же встал с места и вышел в прихожую встретить гостя.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, Алишер, проходи.

Как только Лена увидела Алишера на кухне, мгновенно вспыхнувшая радость в её глазах сменилась ужасом вперемежку со стыдом. Она всякий раз краснела, когда за ней заходил Алишер. Лена была ещё слишком молода, чтобы привыкнуть и легко относится к такой открытой демонстрации любви к ней. Щёки пылали огнём, она не смогла встать и убежать, а оставшись, сидела, опустив взгляд в тарелку и боясь пошевельнуться. Мама Лены тут же встала, приглашая Алишера к столу. Молодого человека посадили возле Лены. Ирина Валерьевна принесла ему тарелку супа и ложку.

– Алишер, угощайся. Если не хочешь суп, то я принесу котлеты.

– Спасибо. Я уже поужинал у тёти.

– Ладно. Может, пироги будешь? – мама Лены нарезала большой пирог на разделочной доске и, выложив порционные кусочки на блюдо, придвинула его поближе к гостю.

– Угощайся. Это дочка испекла. Она у нас любит готовить. Точно, не обманываю: это Леночкин пирог. Вкусный, попробуй. Она упрямо готовит их с вишней. Прошу иногда менять начинку, – ни в какую не соглашается. Лично я люблю с капустой, но и с вишней тоже ничего. Попробуй.

– Спасибо, – Алишер взял один кусочек и надкусил. Он обожал эти пироги. Когда Лена пекла их у себя дома, то часть пирога вечером непременно относила к Дильбар, где с удовольствием все угощались: и дедушка, и Алишер, и подруга со своей мамой. Похоже, мама Лены не знала об этом, потому так старательно уговаривала гостя попробовать пирог, вкус которого молодой человек давно уже знал и любил. Отчасти потому, что его пекла Лена, отчасти за то, что он был вишнёвый. После слов Ирины Валерьевны Алишер понял, что девушка пекла пирог исключительно для него. Бросив благодарный взгляд на любимую, он продолжил есть. Молчание затягивалось, и отец Лены решил прийти гостю на помощь.

– Алишер, Лена говорила, что ты следователь. Это правда? – папу, конечно же, волновал вопрос, кем работает избранник дочери.

– Да.

– А какие дела ты ведёшь? До меня дошли сведения, что сотрудники КГБ провели некую сложную и опасную операцию по задержанию шпиона на нашем авиационном заводе, и там фигурировала фамилия, похожая на твою – Бахтеяров. Этот парень геройски отличился в том деле. Случайно, это не твоя фамилия?

– Моя. Я вёл дело.

– Да ты что, – отец Лены искренне был восхищён. – То, что я сейчас рассказал, – вообще-то закрытая информация. Нас, как директоров заводов, поставили в известность. Перед нами выступал сам главный чекист, Абдулла Исмагилович.

– Это мой непосредственный руководитель.

– Молодец. Просто молодец. Значит, ты… там работаешь, – отец Лены не повторил слово «КГБ». Присутствующие жена и дочь вообще пропустили мимо ушей название организации, агентов которой афишировать было не принято, и папа Лены знал об этом.

– В каком ты звании?

– Майор.

– Похвально. Такой молодой – и уже майор. …Трудные времена для вас пошли. Такое в стране творится…

– Да. Я вот сегодня уезжаю в долгую командировку. Уже, – Алишер посмотрел на часы, – через пятнадцать минут под вашими окнами будет сигналить машина. Это приедут за мной. – Молодой человек повернул голову в сторону Лены, которая уже со слезами на глазах смотрела на него.

А потом, не выдержав боли в сердце, сорвалась и убежала в свою комнату.

Родители Лены слегка растерялись, но, увидев сникшего Алишера, Ирина Валерьевна пришла ему на помощь.

– Ну, иди к ней, чего ты тянешь? И так ясно, к кому пришёл. А я пироги тебе в дорогу заверну.

Алишер, благодарно посмотрев на хозяйку дома и бросив “Спасибо”, прошёл к Лене. Когда вошёл в комнату, она стояла к нему спиной возле окна и плакала, но сразу повернулась, услышав его шаги.

– Почему ты должен?.. – он не дал ей закончить вопрос, закрыв рот страстным поцелуем, чтобы не отвечать правду. Он вообще не хотел говорить, а только целовать и целовать. Он так долго ждал этих минут и, дождавшись, жадно пользовался, осыпая горячими поцелуями глаза, лицо, губы любимой. Он прижимался к ней всё сильней и сильней и уже ощущал через рубашку упругость крепких грудей и, не имея сил сдержаться, стал поцелуями спускаться ниже, и вот его губы уже целуют её грудь, пусть и через ткань халатика. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но тут послышался сигнал машины. За ним приехали. Со стоном, не в силах оторваться, он еще сильнее впился в её губы, но водитель машины упорно сигналил и не желал уезжать. Наконец, с трудом оторвавшись, Алишер быстро достал из кармана коробочку и, вынув оттуда колечко, надел его Лене на палец.

– Запомни, любимая: ты моя. Пусть это кольцо тебе об этом постоянно напоминает. Дай слово, что, когда я приеду, мы сразу же поженимся. Дай слово, умоляю, – Алишер стоял и неотрывно смотрел на Лену, ожидая ответа.

– Да. Да… Только ты приезжай скорее…

Весь первый этаж облпрокуратуры Бухары заняла следственная группа прокуратуры СССР. На стене кабинета начальника управления висела большая карта страны, а под ней список фамилий следователей и криминалистов, приехавших сюда почти из всех союзных республик для выполнения особого задания. Иные здесь уже были шестой год, кто-то прибыл лишь на днях…