Ловушка геркулан. Не жди пощады от чужого разума

Естественно, полет нельзя назвать безмятежным в психологическом смысле. Люди были разными: хладнокровный японец Комацу, задумчивый узбек Махмудов, бестолковый беларус Казаков, молчаливый и кислый нигериец Абдулл, веселая и энергичная колумбийка Родригес, и он, «морской волк», новозеландец Брайт, любящий дисциплину и порядок, – полный венигрет разных наций, культуры, мировоззрения и норм поведения. И, безусловно, были конфликты, экипаж же еще не притерся друг к другу. Аркадий мог подшутить над Мустафой, не подозревая, что наносит кровное оскорбление, Сакё ходил босиком по кораблю, чем вызывал насмешку у Анжелины, а Азиз предпочитал есть только свое национальное блюдо, готовя его на кухне долго и упорно, когда другие были уже сыты им и желали уже стандартной пищи в тюбиках. Это был барьер различных ментальностей, непонятных друг другу психологических позиций, и только стремление выполнить задачу не позволяло людям переступать положенного и не затевать нечто более серьезное, чем простая ругань. Нил понимал, как трудно человеку в космосе, какое напряжение создает потенциальная угроза.

«Вообще-то лучше воевать – это отвлекает, чем находится в постоянном взводе и напряжении, мол, когда это произойдет», – размышлял командир. Лишь действия и работа отвлекает астронавтов, лишь угроза может сплотить коллектив. И вот первая опасность произошла, экипаж забыл все неурядицы и приступил к выполнению своих обязанностей и устранению последствий метеоритной атаки. «Может, иногда им устраивать подобные тренировки?» – возникла такая мысль, и Нил не отложил ее в дальний уголок. Правильно, пока «Астра» летит среди звезд, пока машины работают в штатном режиме, людям скучно и нечем заняться. Спорт, музыка, просмотр фильм и дежурство – вот их основные функции на тягаче. Груз, который тянет за собой корабль, проверяется раз в год, и это не требует слишком много сил и времени.

Но пора было изучить то, что выдал компьютер. На мониторе был полный анализ состояния корабля: итак, четырехпроцентное разрушение обшивки, утечка семи тонн кислорода, разрушения… далее шли подробные данные, и их командир просмотрел мельком. Состояние груза – повреждено шесть участков, в каком состоянии оборудование и машины – неизвестно, ведь они все законсервированы, не подключены к бортовым системам тягача. В практике Брайта еще не было встреч с метеоритами – бог как-то уводил от подобного, но с рассказов тех, кого настигали такие случаи, последствия бывали разными: от микротрещины, которую быстро заделывали, до полного разрушения корабля (он превращался практически в решето).

Но его насторожило другое: компьютер информировал, что на борту находится около шести тонн метеоритного вещества! Для тягача, тянущего несколько миллионов тонн груза, такой вес ничего не означает. Но ведь эти булыжники небес продырявили корабль и неизвестно еще, что они собой представляют – не зря же волнуется Родригес. «Нужно будет очистить „Астру“ от этого мусора», – пробормотал Брайт.

В это время мигнул хронометр. Час прошел, и на вахту обязан был прийти Аркадий. Нил продолжал размышлять о ситуации. Да, до Менатепа оставалось немного, а люди уже надоели друг другу. Один раз Казаков сцепился с Мустафой из-за какого-то блока в генераторе, один обвинял другого в неправильном ремонте, а тот заявлял, что схема, нарисованная первым, не соответствует реальности, и приходилось вводить правки. Все закончилось элементарной дракой. И тот, и другой были неплохими мастерами рукопашного боя, и поэтому бились профессионально, со знанием дела. Лишь только вмешательство остальных, особенно самого Брайта, который превосходил в силе и искусству боя любого, позволило избежать серьезных увечий. Правда, переломы и синяки астронавты друг другу нанесли, но залечивали их они оба, находясь в гаупвахте, на расстоянии, позволяющем не видеть одного другого. Встретились они пять месяцев спустя, когда обиды забылись.

Бортмеханики были не единственными, кто доставлял хлопоты командиру. Иногда Махмудов начинал разводить болтовню, что человечество еще не доросло до межзвездных перелетов, в других галактиках нас никто не ждет, может, стоит повернуть обратно, – видимо, это было следствие дипрессии и напряженности. И требовалось немало усилий, чтобы успокоить навигатора и настроить его на позитив. Держалась хорошо Анжелина, но командир был уверен, что не обошлось тут без психостимуляторов, доступ к которым она имела как врач, потому что быть невозмутимой и спокойной три года очень трудно, если не знать определенных мер. А Брайт держался тем, что занимался раджа-йогой, умел поддерживать тонус и работоспособность благодаря аутотренингу. Короче, экипажу не хватало пространства и людей: даже большие размеры корабля не были значимыми для астронавтов, ежедневно встречающихся на мостике, камбузе, оранжерее, отсеках, им хотелось большего общения с другими личностями, разнообразить жизнь, а это было невозможно. Ведь даже из-за секретности полета Нил изредка отправлял сообщения на Землю, чтобы враг не мог перехватить сигнал и не расшифровать, а затем не направить в погоню свою эскадру. И в связи с этим невозможно было вести переговоры с родными и близкими.

Повторно мигнул сигнал – время смены вахты миновало двадцать минут назад, Аркадий запаздывал. Брайта это не удивляло – беларус был отличным парнем, но не собранным и не дисциплинированным. Даже военное положение и боевая обстановка не могли исправить его характер, Казаков это понимал, мучился от этого, бился сам с собой, стараясь выработать в себе большую ответственность, но ничего сделать не мог. Он мало годился для астронавтики, особенно для вооруженной, больше подходил для неспешной работы в исследовательских центрах, однако выбирать не приходилось – людей итак было мало, каждый человек ценился на золото, а Казаков считался одним из лучших механиков Марса.

Брайт вздохнул, включил пульт внутренней связи и сказал:

– Внимание – Казакову! Явитесь на вахту – ваша смена! Повторяю: явитесь на вахту! Я жду!

Обычно задерживающийся где-то астронавт предупреждает об этом или сразу же отвечает на команду. Между тем, Аркадий не только не ответил, но и отключился вообще. То есть он мог даже не услышать голос командира. Это было уже грубейшим нарушением Устава. Чертыхнувшись, Нил включил мониторы внутреннего слежения, которые еще функционировали в большинстве мест корабля, и отыскал бортмеханика. Он находился в шестом отсеке, бегая между переборками и стуча по броне какой-то арматурой – искры так и разлетались от ударов. Он тоже был в скафандре, правда, обычном. Со стороны казалось, что астронавт сошел с ума, выбивая дикий ритм и исполняя какой-то танец. «Ох, боже, неужели Аркадий тронулся умом?» – испугался Брайт. Еще не доставало этого! Среди экипажа – человек с расстроенной психикой, и это в тот момент, когда решается судьба «Астры» и всего полета!

«Может, Родригес выслать к нему, чтобы она его успокоила и накачала антидипрессантами или иными медикаментами?» – мелькнула мысль у командира. И тут он заметил, как Аркадий прекратил пляску с арматурой и включил переговорное устройство.

– Простите, командир, оказывается я в суматохе не включил радио, – произнес беларус, тяжело дыша. – Эти места разгермитизированы, и поэтому пришлось надевать в спешке скафандр, не проверив работу его систем.

– В чем дело, Аркадий, почему вы прыгаете по отсеку как белка в клетке? – с недоумением спросил командир. – К чему бить железякой по стенам? Нужно заниматься ремонтными работами, сваривать пробоины на корпусе… И потом, пришла ваша вахта в кабине управления. Вы опаздываете!

Но у бортмеханика было иное мнение:

– Извините, господин Брайт, но лучше мне остаться здесь…

– Это почему?

– Потому что я не могу понять то, что я вижу! И вы сами не поверите тому, что я вам скажу! Эти камни, эти метеориты… они живые! Какая-то фантастика!..

– Чего-чего? – не понял Брайт.

– Я говорю вам: они живые! Они жрут металл! Они сожрали полотсека!

«Точно, рехнулся наш бортмеханик», – решил командир.

Видимо, затянувшаяся пауза навела Аркадия на мысль, что командир исчитает его ненормальным, и поэтому заявил:

– Со мной все в порядке! Я не сумасшедший! Смотрите сами! Направьте мониторы вон туда! – и он показал на огромные выросты на стене и большие дыры. – И тогда сами решите, галлюционации у нас у обоих, или все же это реальность!

Новозеландец не стал спорить и увеличил изображение. И был вынужден признать правоту Казакова: камни, присосавшиеся к стенам, потолку и полу, разъедали металл, оставляя после себя бреши. Казалось, что это гусеницы едят листву, но только в отличие от насекомых метеориты делали это быстро, и в такой же пропорции они увеличивались в размерах, сколько поглощали броню.

– О, боже! – воскликнул Брайт.

– Я об этом вам и хотел сказать, и я говорил, пока не сообразил, что линия внутреней связи не включена в скафандре! Я пытался эти штучки разрезать автогеном, однако это бесполезно. Пятьсот градусов тепла не хватает, чтобы остановить метеориты, хотя замедляют их активность! У меня кончился газ в автогенах, я начал долбить их рычагом, как дубинкой, однако это ничего не дает! Их не скорплупить от обшивки! Это какие-то живые существа! – орал в микрофон Аркадий, входя в ярость от бесплодности своих попыток раздробить камни. – Сообщите Родригес, это живые существа!

– Да-да, – поспешно ответил Нил, чувствуя, как холодеет все внутри, – я сейчас ей передам данные! Боже мой! Это инфекция! Как на «Конкистадоре»!

– Командир, это не совсем так, вы говорили, что на испанском корабле были личинки, биологические существа. Но это металлические, никакой биологии… Лишь внешне процесс напоминает биологический, и только. Не может из железного бесформенного метеорита сформироваться существо с более округлой и стойкой конфигурацией…

Нил всматривался и больше убеждался, что метеориты действительно напоминали каких-то живых существ, типа ракушек или улиток, ползущих по корпусу и поглощающих его. Тем временем Аркадий продолжал сбивчиво рассказывать:

– Я настроил несколько роботов с автогенами на вырезку этих существ, те поливали огнем, пока эти… черт знает кто не приблизились вплотную и не сожрали самих роботов. Смотрите, – тут он показал под ноги, где валились останки механизмов, – это наши хваленные машины по латанию дыр в обшивке. Они не сумели остановить… врага! Только в этом отсеке я насчитал их девять штук, а в других – там значительно больше! Они жрут наш корабль! Как остановить врага?!..

«Врага! Точно – это враг! Только это новый враг или старый – геркуланы?» – вспохватился Брайт, хотя понимал, что в данный момент не столь важно установить, кем является враг, как то, как его победить. Тут он обратил внимание, что компьютер давно что-то сообщает, и только то, что сам командир, желая сосредоточиться на своих мыслях, отключил его голос, свидетельствует о том, как опрометчиво он поступил. В такой ситуации нельзя ничего отключать – ведь «Астра» до сих пор находится в состоянии боевой готовности, оружие не убрано в арсеналы. Нил спохватился, включил динамики, и услышал:

– Внимание – экипажу! Внимание – командиру! Зарегистрирована активность чужеродных существ на борту корабля! Датчики фиксируют движение! Выходят из строя приборы и механизмы в тех отсеках и блоках, в которых отмечена активность! Система анализирует угрозу! Принимайте решение! Принимайте решение!

– К тебе должен был прийти Мустафа с роботами, – заявил Брайт. – Его нет рядом? Почему его до сих пор нет? Я ведь приказал ему явиться к тебе!

– Боюсь, что он тоже воюет с теми, кого встретил на пути! – ответил Казаков. – Ведь метеориты попали во многие участки корабля, так что они могут быть где угодно! Я никогда не слышал о существах, пожирающих чистый металл!.. Но может, они едят и органику? Тогда Мустафе следует быть осторожным – как бы и его не съели…

Установить месторасположения Абдулла оказалось делом не простым, та часть корабля, где он мог быть, была вне наблюдения мониторов из-за их отключения. Видимо, метеориты пережрали кабели телесвязи. Зато было видно, как Комацу продолжает возиться с платами на силовой установке, скорее всего, до него метеориты еще не добрались, поэтому он работал невозмутимо и сосредоточено. Что касается Махмудова, то он продолжал сварные работы, находясь в космосе, – лишь металлический гибкий фал удерживал его от отрыва от корабля. Но если бы даже он был перерезан, то навигатор мог вернуться благодаря ракетным мини-двигателям, встроенных в ранец.

– Что говорит Анжелина? – подал голос Казаков, продолжая бить железякой по круглым наростам, набухавшимся как тесто на дрожжах. Ему было противно, что какие-то неизвестные существа разрушают «Астру», на которой он провел три года жизни.

Ответить командир не успел, как подключилась Родригес. Его голос был сдавленный, что говорило об обреченности ситуации:

– Компьютер сообщил мне об активности чужеродных существ, и это подтвердило мою догадку. Хочу заявить, метеориты – это не просто небесные камни, это механические зародыши…

– Механические зародыши? Как это понимать? Музыкальная шкатулка что ли?

Анжелина тряхнула волосами:

– Я провела микроскопический анализ метеоритов, и он показал, что камни состоят из отдельных клеток… только не биологических, а механических… Я даже не знаю, как это объяснить, смотрите сами, – и на экране вспыхнули фотоголлографические изображения каких-то сложных устройств – мембраны, трубочки, кубики, соединения, кристаллы, цепочки, все смешано, увязано в одну схему, и невозможно определить, где начало, а где конец. – Вы видите, что это все в движении? – на экране действительно можно было разобрать, что эти механизмы функционировали, правда, смысл их было невозможно постичь. Это напоминало движение в живой клетке, только здесь были не митахондрии, рисобосомы и прочее, а металл.

– Странное строение камня… – пробормотал расстерянно Брайт. – Это не живая же материя… Однако похоже на живую… Это же не белки, ни протеины, ни ДНК… Что это?

Анжелика вздохнула:

– Честно скажу – не знаю. Но со стопроцентной гарантией могу утверждать, что это не живой организм, в смысле, не биологический. Но поведение – как у живого. Это механическая или электронная клетка, которая развается по законам биологии… Камни – это типа эмбрионов…

– Кибернетические зародыши?

– Можно сказать и так. Наша наука не способна вопроизвести такую форму… жизни… из металла… Но это не роботы в земном понимании – наша механика основана на иных принципах и схемах, и наши роботы не способны увеличиваться в размерах, изменять форму, изменять структуру тела, к тому же поглощать металл… Эти же при пожирании нашего корабля, извиняюсь за грубый термин, извлекают также энергию… Может, используют в качестве источника энергии атомы металлов?.. Не знаю, как и неизвестно мне – природа ли создала эти зародыши, или инопланетный разум, однако ясно одно – это не наше изделие…

– Геркуланы?

– Не знаю… Мы вообще мало что знаем о геркуланах, может, это и их разработка, а может, и нет… Хочу заметить, что это кибернетический организм, – произнесла Родригес. – Небиологическая форма жизни… Она саморазвивается в благоприятных условиях…

Командир был удивлен:

– Откуда в космосе благоприятные условия? И что это за условия?

Врач усмехнулась: