Институтка. Уроки любви

– Но никому из них не нужен мой ум! – возмутилась Амадин.

– Если бы он у вас был, вы бы не ушли от герцога де Треви! – резко оборвала ее собеседница, которой порядком надоел весь этот разговор. – Или, по крайней мере, остались бы друзьями, и сейчас занимались бы своими исследованиями при покровительстве его светлости.

Как Амадин не старалась оставаться спокойной, последнее замечание задело. Она вдруг вспомнила встречу с Рейнардом в отеле, его пренебрежительный тон, слова, что она сама ни на что не способна…

Гнев в душе всколыхнулся с такой силой, что чашки на столе звякнули. Позабыв, что она в перчатках, Амадин попыталась впиться ногтями в ладонь. Не удалось, зато она смогла мыслить здраво. Устроив скандал, она ничего не добьется, только разозлит Николь Эш, с которой станется вставлять палки в колеса. Или натравить на нее всю мужскую часть Сен-Кантена. При мысли об этом Амадин содрогнулась.

– Вряд ли его светлость принял бы меня, – сухо произнесла девушка.

– Принимает же он Дезире, – хмыкнула модистка, вызывая очередной всплеск гнева. Тут же в памяти всплыла подсмотренная Амадин встреча у здания инквизиции и почему-то давний разговор с ненавистной актрисой. Непостижимым образом Дезире тогда поведала Амадин почти то же самое, что сейчас повторяла Николь. Это неимоверно злило.

– К сожалению, я не одарена столь щедро артистическими талантами, – держать себя в руках становилось все сложнее.

– В этом ваш минус. Да и Дезире старше.

– Вы говорите так, словно мой возраст – это недостаток.

Николь улыбнулась, поставила чашку и развела руками:

– Увы. Опыт – вот что делает женщину опасным противником мужчины. Опыт и здравый смысл, мадемуазель, ах, простите, магистр Гросс.

Последние слова прозвучали, как насмешка.

– Я не собираюсь сражаться с мужчинами или же принимать их покровительство! – окончательно разозлилась девушка. – Я всего лишь хочу заниматься магическими исследованиями!

– К сожалению, моя дорогая, пока мир принадлежит мужчинам, второе невозможно без первого, – вздохнула Николь. – Особенно в Сен-Кантене. Я понимаю, что в Кнайтхоффе другие нравы, там правит женщина, но, уверяю, и ей приходится лавировать между амбициями советников.

Как ни странно, упоминание Кнайтхоффа помогло. Вспомнив тихое, провинциальное княжество, где она последние полгода зализывала раны, словно вывернувшийся из капкана зверь, Амадин успокоилась. Посуда на столе перестала звенеть.

– И что прикажете мне делать? – устало поинтересовалась она. Николь улыбнулась:

– Золотодобытчик, прежде чем отыскать слиток, промывает несколько тонн песка. Станьте таким золотодобытчиком, отыщите свой слиток, пустите его в дело, лавируйте, уходите от прямого ответа и торгуйтесь, чтобы получить как можно больше!

Амадин задумчиво покусала губу. В словах модистки, какими бы чудовищными они ни казались, был определенный резон. Пока мир принадлежит мужчинам, все будут воспринимать ее лишь как красивую куклу. Остается только играть по этим правилам… или попробовать изменить мир. Она не хотела ни того ни другого, но понимала, что Николь вряд ли оставит ее в покое.

– Наверное, вы правы, мадам, – произнесла Амадин, заметив, что собеседница все еще ждет ответа.

– Разумеется. И готова вам помочь.

– Спасибо, – девушка задумалась, подбирая слова так, чтобы они звучали весомо. – Но поскольку дело слишком… необычное, я настаиваю, чтобы вы сперва предоставляли мне информацию о… потенциальном инвесторе, а уж я буду решать, встречаться с ним или нет.

– Думаете, отказываясь от свиданий, вы быстрее найдете того, кто вам нужен? – улыбнулась модистка.

– Я просто сэкономлю всем время… и сберегу остатки репутации. Бывшая любовница Великого инквизитора не должна быть слишком доступна, не так ли?

– А вы быстро схватываете! – восхитилась Николь.

– Спасибо, – Амадин, которой порядком надоел этот разговор, поднялась. – Простите, мне надо идти.

– Конечно, – модистка позвонила в колокольчик, вызывая служанку, чтобы проводить гостью.

– А девочка далеко пойдет, даже дальше, чем Дезире! – пробормотала мадам Эш, как только дверь закрылась. – Интересно, что по поводу ее успеха скажет де Треви?

Этого Амадин уже не услышала. Раздираемая противоречивыми мыслями, она направилась в отель. Путь пролегал через сквер, на углу которого снова стояли ее знакомые. Те самые, которые раздавали газеты. На это раз с плакатами, на которых были написаны требования дать женщинам право голоса и самим решать свою судьбу. Это было настолько созвучно мыслям в голове, что Амадин остановилась, вчитываясь в слова.

Прохожие, напротив, стремились держаться от митингующих как можно дальше, словно опасались заразиться.

– Джейн, Джейн, что эти дамы стоят здесь? – девочка в голубом наряде и белой шляпке протянула руку в сторону плакатов.

Сопровождавшая ее девушка в темном платье, бросила испуганный взгляд на плакаты и, схватив девочку за руку, поторопилась увести за собой.

– … глупости всякие… – донеслось до Амадин. Это оказалось решающим. Девушка, напротив, подошла ближе к стоявшим на углу.

– Знаете, я… – обратилась она к одной из женщин, но в этот момент зазвучал свисток, и из-за угла здания показались жандармы.

– Вам лучше отойти, мадемуазель, – торопливо произнесла одна из женщин. Амадин заметила, что пальцы, сжимавшие плакат, побелели.

– Ни шагу назад, Долорес. Помни, мы на поле битвы! – назидательно произнесла та, кто постарше. – Мадемуазель, вам лучше не вмешиваться…

Амадин послушно отошла в сторону, здраво рассудив, что в таком случае у жандармов будет меньше претензий к плакатчицам, но девушка ошиблась. Стражи правопорядка накинулись на стоящих, словно эти женщины пили кровь детей. Плакаты полетели в сторону, а самих митингующих заковали в наручники.

– Подождите, – окликнула Амадин, возмущенная не то нарочитой грубостью жандармов, не то безропотностью арестованных.

– Мадемуазель, шли бы вы мимо, – дружелюбно предложил один из стражей порядка. – такой хорошенькой девушке не стоит видеть подобное…

Амадин вспыхнула:

– Хорошенькая девушка – магистр! – прошипела она. – И я хотела бы знать, за что вы арестовали этих несчастных? Они же ничего не нарушили!

Одна из женщин умоляюще посмотрела на нее:

– Мадемуазель, пожалуйста, не вмешивайтесь.

– Вот! – жандарм, тот, что постарше, поднял толстый палец. – Вам дело говорят! А ну, пошли!

– Куда вы их ведете? – Амадин не могла принять происходящее.

– В участок. Хочешь с нами? – осклабился жандарм.

– Нет.

– Тогда отойди. Вперед!

Окруженные блюстителями порядка, женщины покорно направились в участок. Кипя от негодования, Амадин проводила их взглядом, а потом вернулась в отель.

– Скажите, а что это за женщины стояли там, на углу? – поинтересовалась она у портье.

– А, эти… – мужчина презрительно скривился. – да полоумные! Вечно то газетенку раздают, то вот с плакатами ходют, народ в смуту вводят.