Куклы зазеркалья

Сегодня понедельник, прошло уже два дня. А она так и не выходила на связь. Это сводило с ума. Ведь ей понравилось общаться с ним. Что случилось?

Можно, конечно, заняться поисками другой, плюнуть. Но, нет! Не в этот раз. Эта фигурка в его маленькой коллекции займет главное место. Будет венцом всего!

Нужно подождать. Он умеет ждать. Ведь столько лет прошло, прежде чем он стал свободным от тотального внимания и материнской опеки. Но ничего, будь терпелив и все придет. Теперь можно заниматься тем, чем хочется, без боязни быть осужденным навеки ее презрением.

Презрение и холодный контроль, вот основные чувства, которые, похоже, его мать испытывала к своему ребенку. Когда-то это вызывало жгучую боль. Он только начал что-то понимать, воспринимать, как другие относятся к своим чадам и как те отвечают. И решил, переняв этот опыт, применить в своей жизни.

Хорошо помнилось, как он протянул руки и поцеловал сидящую в кресле Капитолину Георгиевну в щеку, подарил самодельную открытку. На что она отстранила его и попросила, не слюнявить больше её лицо своими поцелуями, а открытку выбросила в мусорное ведро, чтобы «не скапливался хлам». Попытки продолжались лет до пятнадцати. Безнадежные, бесполезные, заунывный звук в каменную, глухую стену. И каждодневная муштровка. Этот ад, в котором из него пытались «сделать человека», «личность с большой буквы». Нужно следить за собой, нужно быть аккуратным, воспитанным, нужно правильно говорить, а если не знаешь, что сказать, молчи. Этих «нужно» были сотни, тысячи.

Лишь ночью он был свободен, накрываясь одеялом с головой, мечтал, как убежит, далеко и будет делать, то, что хочет.

Но сбежать, легко сказать. Наверное, в чем-то его мать была права, называя иногда в сильном расстройстве «никчемным бездарем» и «ничтожеством». Осуществить свои детские мечтания, так и не удалось. Возможности были. Можно было уехать, поступать в институт в другом городе и так бы прервалась их связь. Или просто уйти из дому, после наступления совершеннолетия. Но какой-то жалкий страх, который представлялся ему грязной, облезлой крысой, сидел внутри и все время останавливал, подтачивал гнилыми зубами уверенность.

Нет, нет. Как? Он не сможет один. Мама права – «никчемный». Или нет? Или попробовать?

Эта неспособность решить, много лет мучила его. Но, теперь оправдались самые смелые темные мечты. Из-за страха, подобострастного отношения к родительнице, они были забиты глубоко, глубоко, под многими слоями «правильных и нужных» мыслей и дел.

Теперь он имел и свободу, и власть над ней. Это было сродни наркотической зависимости. Власть. Она питала его, делала сильнее. А на свободе реализовывались темные, неизведанные желания.

Желание сделать что-то идеальное, красивое и сохранить это навечно для себя. Три первые попытки были неплохими. Но лишь репетиции, опробование разных способов обучения. Он завладел их душами.

Но с этой девушкой все может выйти гораздо лучше, уже не проба, а образец. Самый лучший, прекрасный в своей идеальности образец его коллекции!

А капли все падают, отмеряя время. Нужно подождать, ожидание всегда оправдывается в таких случаях. Ничего. Он знает, чувствует всем своим существом, что между ними связь. Она появилась сразу, как только в поле его зрения оказалась ее фотография. И никому и ни чему не удастся прервать этих уз.

Ответ будет. Да, будет. Он точно знает.

Утро понедельника, как и ожидалось, встретило всех дождем. Надоело, но понедельник день тяжелый.

Воскресенье тоже было ничем не легче. Выспаться не удалось. В восемь утра позвонила сестра. «Господи! Что за наказание!»

– Доброе утро, Глебушка!

– Доброе….

Голос был сиплым и язык с трудом поддавался.

– Ты еще спишь?

– Варь, воскресенье же, в конце концов. Могу я хоть один день на неделе посвятить праведному, здоровому сну?

– Можешь, можешь. Извини. Но не могла, не позвонить. Ты помнишь, что на следующей неделе у отца день рождения?

– М-м-м.

– Нет. Я так и подумала. Поэтому часть сегодняшнего дня придется потратить на поход по магазинам. Сон подождет до следующей недели. Папка хочет какую-то там пилу или как его…. Господи! Позвони ему, я не поняла точно, что он хочет. И договоримся, где встретимся. Давай, до связи.

Сказать тоже «до связи», он не успел, уже послышались гудки. Нажав кнопку отбоя, выпустил трубку из рук и повалился опять на подушку. Похоже, заснул, потому что вскоре его снова разбудил звонок.

– Глебка! Ты звонил? Или свалился на подушку и досматриваешь свой сон?

– Варь, восемь утра. Они еще спят, наверное.

– Вот и видно, кто из нас давно с родителями не общался. Папа к восьми утра всегда уже на ногах. Тем более что в последнее время у него бессонница.

– Да, ты права, я плохой сын. Довольна?

– Нет, не довольна. Вот позвонишь, и буду довольна.

– Тиран.

– Я знаю. И не успокоюсь, ты же знаешь. Буду названивать каждые полчаса. Или пять минут. Пока не решила.

– Все, встаю. Звони через час. Хоть позавтракаю.

– Хорошо. Через час.

Голова гудела. Пересилив себя, опустил ноги с кровати. Тапок не было. Ну и черт с ними! Все еще в тумане прошел на кухню, включил чайник и поплелся в ванную. Окончательно проснулся только тогда, когда умылся холодной водой. Такое ощущение, что смыл тонкую пленку с лица, которая мешала открыть глаза.

Обычно он регулярно звонил родителям и навещал. Но последние два месяца был и вправду не самым лучшим сыном. Это плохо. Родители были для него хорошим, спокойным, надежным тылом.

Отец долго не брал трубку. Подумалось, может на самом деле обиделся? Нет, просто копался со своей старенькой волгой в гараже и долго не мог вылезти из-под нее. Все хорошо. Они посмеялись над Варькиным деспотизмом, обсудили, что же все-таки имелось в виду, в качестве подарка. Пересказали друг другу последние новости. И, наверное, болтали бы еще долго, если бы он не услышал короткие гудки. Кто-то пытался ему дозвониться.

– Ладно, пап, пока. А то сестренка уже названивает с проверкой.

– Конечно, давай. Всего хорошего. Глеб?

– Да?

– У тебя все в порядке?

– А что?

– В голосе у тебя напряженность. Да и занят все время. Проблемы на работе?

– Нет. Как обычно. Бегаем, пишем бумажки, начальство мылит шею.

– Понятно. Ну, добро.

– Мамуле привет.

– Передам.

Нет, невозможно их обмануть.

Подарок был благополучно куплен. Правда, на это ушло гораздо больше времени, чем рассчитывалось. Теперь придется не только сон, но и домашние дела, оставить до следующих выходных. Но сестра пригласила к себе в гости, так что все окупилось сытным, хорошим обедом и не менее великолепным ужином.

Но сегодня понедельник, день тяжелый. За окном льет дождь, а на столе перекошенной пизанской башней высятся бумаги и несколько толстых папок. Дверь распахнулась. И зашел Вовка, как всегда спокойный, флегматичный и умеренно веселый. Даже это раздражало. Хотя наоборот, всегда вселяло уверенность в светлом будущем.