Лерой. Обещаю забыть

Беру Полю за руку, как маленькая, и иду за ней в указанном направлении. Чувствую, как по телу предательски расползается нервный озноб, как увлажняются ладони, а сердце отбивает дикий ритм, но руку подруги не отпускаю.

В небольшой подсобке нас встречает необъятных размеров женщина с недоверчивым взглядом. Осматривает нас, будто товар на рынке, только что руками не трогает, а потом недовольно заявляет:

– Девочки, вы точно к нам?

Нам бы покачать головами и бежать пока не поздно, но нет…

– Я Солнцева, – кичится Поля. – Что, недостаточно хороша для ваших бирюлек?

Женщина неприятно так хмыкает и начинает что-то выискивать в телефоне.

– К тебе, Солнцева, вопросов нет, проходи. Катя! – кричит куда-то в сторону толстуха.– Этой – зелёное платье под изумрудное колье, ну и макияж поярче.

Тут же в подсобке появляется ещё одна сотрудница лет двадцати, но шибко потрёпанного вида. Наверно, спроси меня, как выглядит девушка лёгкого поведения, я бы в точности описала внешность этой Кати, даже не видя её.

– За мной иди, – бурчит та и, виляя пятой точкой, уводит Полю, которая, не замечая ничего подозрительного, тут же бежит следом, бросив на меня извиняющийся взгляд.

– Не выглядишь на восемнадцать! – фыркает Анжелика, возвращая своё внимание ко мне.

Знаю… Я маленькая и тощая. Со стороны можно подумать, что мне нет и пятнадцати. Но, тут же вспомнив, как могу преобразиться, стоит мне позволить себе яркий макияж и откровенное платье, в котором лучше многих страстно исполняю румбу и ча-ча-ча, сразу выпрямляю плечи и горделиво задираю нос.

– И всё же я совершеннолетняя, – без тени сомнения отвечаю женщине.– Арина Ладыгина.

– Дура или припёрло? – начиная, видимо, и меня искать в своём телефоне, с издевкой спрашивает Анжелика.

– Мне деньги нужны, почему сразу «дура»? – Меня задевают её слова, но я всё ещё держу вздёрнутым нос.

– Деньги любой ценой, – бормочет недовольно толстуха, а потом поднимает на меня сочувствующий взгляд, словно я не моделью пришла работать, а собираюсь душу дьяволу продать. – Лот номер 14: нить чёрного жемчуга. Пошли, провожу в гримёрную.

– Так, девочки, сначала все дружно выходим в холл! Для новеньких повторяю. – Анжелика стреляет взглядом в мою сторону. – От того, как вы покажете себя на публике, зависит, насколько успешно с аукциона потом уйдёт ваш лот. Надеюсь, это понятно?

Маленькое помещение, напоминающее очередную подсобку, правда, с огромным зеркалом в половину стены, забито под завязку: только моделей я насчитала четырнадцать человек, да плюс необъятная Анжелика, сама по себе занимающая треть комнаты. Все девушки разные, и далеко не все с журнальными параметрами: высокие и не очень, худые и с формами, блондинки и брюнетки, юные и постарше – прямо какой-то винегрет из разношерстных моделей! Никакой гармонии, никакого баланса. А если представить, какова стоимость украшений, то невольно задаёшься вопросом: неужели нельзя было и девушек подобрать соответствующих?

– Ладыгина, я понимаю – дебют! – надрывается Анжелика.– Но ты хоть сделай вид, что слушаешь меня!

– Простите, – шепчу я и тут же заливаюсь краской: четырнадцать пар глаз в упор смотрят на меня.

– Ладыгина, твой лот – последний! Самый дорого?й на сегодня! Имей в виду: на сцену выходишь после всех, поняла?

– Поняла, – киваю в ответ. Я не тупая! Хотя Анжелика явно уверена в обратном: который раз смотрит на меня невыносимо пристально, словно подозревает в чём-то.

– Так, – наконец, отпускает меня из плена своих глаз организатор и обращается ко всем: – Лоты с первого по восьмой идут с Катей на причёску и макияж, остальные ждут здесь. И повторяю: сидим спокойно.

Полинка – «лот номер два», а потому нас вновь разлучают. Стоит рыжей копне её волос исчезнуть из виду, как я начинаю нервничать с новой силой.

– Жемчуг? – приторно улыбаясь, спрашивает соседка – грудастая блондинка, чем-то похожая на отцовскую Снеженьку.

– Не лезь к девчонке! – осаждает её другая, на сей раз брюнетка лет двадцати пяти.– Ей и без тебя тошно!

Натянуто улыбаюсь и хочу спрятать взгляд, но куда там: повсюду натыкаюсь на любопытные взоры других моделей. Тоже, нашли себе экспонат! Видимо, завидуют, что моё украшение сегодня будет самым дорогим и желанным.

Смотрю себе под ноги, а руки от волнения засовываю в задние карманы джинсов, где без труда нащупываю бархатистую картонку с давно потрёпанными краями. Визитку Амирова я постоянно таскаю с собой, так и не рассказав Польке о нашем с ним знакомстве. Да и с каждым пролетевшим мимо днём понимаю всё чётче, что уже не расскажу: решаю, что Валера останется только моим воспоминанием.

– Спрячь, – шепчет брюнетка, заступившаяся за меня пару минут назад.

Непонимающе смотрю на неё, не отдавая себе отчёта в том, что всё это время разглядывала чёрную карточку.

– Во время аукциона запрещены звонки, – поясняет девушка. – Анжелика увидит – заберёт. Все номера только здесь!

Брюнетка стучит длиннющим ногтем кислотно-малинового цвета по лбу. Одного она не знает: заветные цифры номера Амирова давно в моей голове, да только позвонить ему я не осмелюсь никогда.

События вечера проносятся мимо с молниеносной скоростью. Вот, казалось бы, Катя только-только подобрала для меня платье и отвела на макияж, как я уже стою посреди огромного холла гостиницы и пытаюсь сдержать дрожь, растягивая ярко накрашенные губы в искусственной улыбке .

Постепенно начинают собираться гости аукциона. Солидные дядечки и их разодетые спутницы чинно расхаживают мимо нас, жадно пожирая глазами. И если женщины смотрят исключительно на украшения, порой обращая внимание на платья, то их мужчины, напротив, пошло улыбаясь, смотрят далеко не на ювелирные изделия. Под их взглядами ощущаю себя голой, хотя на самом деле одета более чем скромно. Этакое платье юной Лолиты цвета топлёного молока с длинными шифоновыми рукавами и пышной юбкой доходит почти до колен, нигде и ничего не обтягивая и не подчёркивая. Оттого внимание мужчин кажется всё более странным и нездоровым. Успокаиваю себя, что смотрят они так на всех моделей, а значит, ничего особенного.

Стоит официальной части мероприятия завершиться, как для гостей открывают огромный банкетный зал, приглашая их пройти за свои столики и приготовиться к торгам. Нас же Катя отводит всё в ту же гримёрку, где каждая из нас начинает ожидать своего выхода на сцену.

Полину забирают почти сразу. Успеваю улыбнуться ей, поражаясь, какой эффектный образ подобрали для неё организаторы. Тёмно-зелёное бархатное платье в пол идеально подчёркивает нежные и тонкие изгибы её тела, рыжие волосы волнами забраны наверх, открывая изящную шею, украшенную витиеватым колье с изумрудными камнями. Поля сегодня настолько красивая, что я даже перестаю злиться на Кира за то, что вынудил нас прийти сюда.

– Так, номер шесть и семь на выход, остальные сидим тихо и ждём. – Голос Анжелики оглушает подобно раскату грома. Удивляюсь, как такая тучная и объёмная женщина умудряется так тихо и беззвучно приближаться.

– Девчонки, пожелайте мне удачи, – суетится та, на чьём запястье табличка с номером «6».– Надеюсь, Ермолаев не поскупится сегодня.

– Жанна, Ермолаев уже купил себе игрушку, шевелись! – поторапливает Анжелика, и девчонка немного сникает, покидая гримёрку.

– А что, Ермолаев этот два лота купить не сможет? Почему она так расстроилась? – спрашиваю всё ту же брюнетку, с которой общалась раньше.

– А зачем ему два? – искренне недоумевает та. – А вообще странно, конечно! Обычно, когда заявлен жемчуг, Ермолаев берёт его. Даже интересно, кто покорил сердце старика настолько, что он отказался от своих пристрастий.

Слушаю её, но ничего не понимаю.

– А нам есть какая-то разница, кто заплатит деньги? – задаю, вроде, вполне логичный вопрос, но замечаю, как все оставшиеся модели тут же вскидывают на меня взгляд, словно на умалишённую.

– Ты же, вроде, первый раз? – скалясь белоснежной улыбкой, спрашивает девушка с номером «9». – Неужели такая отмороженная, что совсем тебе не важно, кто это будет?

– Нет, – отвечаю честно. – Я лишь хочу поскорее уйти отсюда, мне надо домой до одиннадцати успеть.

Не знаю, что я сказала такого необычного, только помещение тут же заполняется диким смехом.

– Она, походу, реально брюлики пришла продавать, – доносится неприятный, прокуренный голос с противоположного края, и снова этот смех со всех сторон.

– А вы что пришли рекламировать?– Мне кажется, я уже и так знаю ответ, но поверить собственным догадкам не могу. Внутри разливается дикий страх вперемешку с лютой ненавистью к Киру, а от мысли, что Полю забрали уже больше часа назад, меня начинает мутить.

– Почему никто из девушек до сих пор не вернулся? – Голос дрожит, срывается, но глупое сердце верит до последнего, что я ошибаюсь. – Все их вещи здесь! Они же давно должны были возвратиться за ними. Разве нет?

Ответом служит дикий хохот, заполонивший комнату, – злорадный, довольный, будто рады они, что осознание приносит мне исступлённую боль.

Срываюсь с места и бегу к выходу. Но дверь, само собой, закрыта.