Голос моего сердца

Тем временем тетушка набросилась на маму.

– Кая! – ее голос оглушал меня. – Ты-то как могла так поступить с нами! Вы не можете просто так уехать!

– Отпусти ее!

Дальше все происходило как в тумане.

Я вновь ушла в себя и думала только о Зофии. О ее светлых блестящих волосах, заплетенных в две тугие косички; о ее розовом платье, которое она просто ненавидела, но все равно носила; о ее загорелом личике с веснушками, что было похоже на солнце, особенно когда она угощала меня своей выпечкой.

И какой же невероятной подружка была, когда смущалась.

Мимо меня пролетела тучная фигура тетушки. Она схватила свою красную сумочку и, что-то крикнув маме, поспешно вышла из дома. За ней семенили ноги остальных Робинсонов, и мне невольно представилась картина, как гусыня ведет за собой своих ребятишек. Было в этом что-то милое.

Последним вышел мистер Робинсон. Я ожидала хлопка двери, но он не раздался.

Заметив меня, мужчина лишь бросил многозначительный, как бы сочувствующий взгляд, а после этого бесшумно ушел.

Отец подошел к порогу, чтобы поднять зонтик и рюкзак, которые тетушка скинула, пока пролетала к выходу.

Его взгляд упал на меня.

– Геката? А ты что тут делаешь? – спросил он в недоумении.

И, заметив следы слезы на моем лице, сразу обо всем догадался.

– Слышала, да?

Больше мы с Зофией и Уве не виделись.

Я не знаю, что с ними сейчас.

Увы, трагедия жизни в том, что дети, эти нетронутые бутончики, ни в чем не виноваты. Им чужды пороки по типу зависти, похоти и гнева. Старшие вмешивают их в бесчестные взрослые игры, тем самым ставя кровавый крест на детской беззаботности.

Я считала детей глупыми за привычку быстро сближаться с другими, но теперь жалею об этом. Глупы скорее взрослые, что позволяют эгоизму затмить настоящую дружбу.

Если б я сказала, что столь жестокое с точки зрения ребенка происшествие вовсе не сказалось на моем мировосприятии, то бессовестно соврала бы.

Это была первая и единственная ситуация, когда мое сердце из чего-то цельного превратилось в нечто разбитое, в голодающего котенка без жизненных сил. После нашей с ребятами разлуки мне потребовалось много времени для реабилитации.

То был день, когда реальность, бесцеремонно схватив за шкирку, окунула маленькую Гекату в свой пылающий омут, не давая ни единого шанса выскользнуть и убежать.

Не быть реалистом.

И она сделала это не только со мной.

Возможно, именно тот день нарисовал перманентный узор печали на лице мамы, что вцепился в мягкую кожу бедной женщины и не желал отпускать.

Невероятно больно при мысли, что невинные сердца гробятся натиском обстоятельств, которых вовсе не заслужили.

Ставя точку на белоснежной странице и втягивая носом сладкий аромат высококачественной бумаги, я закрыла глаза. Этот запах в моем сознании ассоциировался с поэзией, кофе и сигаретами. Каждая из этих составляющих обладала особым шармом. Однако только совмещенные воедино они воплощали образ чего-то поистине культурного. «Точно, театра!» – всплыло в голове.

Полночь.

«Интересно, спит ли Карла? А родители? А Зофия?»

Что?

Поймав себя на нежеланных мыслях, я потерла глаза и снова села за итоговую работу.

Думаю, никому не хотелось бы зацикливаться на прошлом, которое не вернуть, и на вещах, что не имеют никакой ценности ныне.

Теплый апрельский воздух. Совсем скоро каникулы, экзамены и поступление.

Лето планировалось провести среди Канадских скалистых гор, где я достигла бы так называемого единения с природой. Хотя на самом деле, по большей части решение приняли родители, так как наша Карла была уверена, что растущему организму будет полезен горный воздух и временная смена климата. К тому же меня довольно часто посещали головные боли, так что я тоже возлагала большие надежды на эту поездку.

А в целом предпочтение всегда отдавалось менее диковатой альтернативе: южным странам и пляжному отдыху.

Честно сказать, сейчас я не горю желанием путешествовать в одиночестве. Но так как Лу не переносит условий, отличающихся от тепличных, думаю, задумка родителей и Карлы все-таки не удастся.

Канада подождет, ну а мы с Лукрецией отправимся в Испанию, будем распивать коктейли, арендовать дорогие автомобили и плавать под луной.

«Как же не терпится!» – под натиском эмоций воскликнула я.

В комнату залетел мотылек. Направляясь к ярко горящей прикроватной лампе, он, казалось, не был озабочен перспективой сгореть живьем.

«Как неразумно», – пролетела мысль.

Но сейчас нужно было вернуться к теории «Сверхчеловека».

В очередной раз сев за компьютер, глаза вновь уставились в экран, а руки, автоматически открыв файл, продолжили печатать:

Признаться, я не совсем уверена, что кто-то способен отбросить абсолютно все чувства в погоне за желаемым. Более того, не прогнозирую появление нового, так называемого властелина, героя осознанности, в ближайшем будущем.

Почему?

Фридрих Ницше глубоко критиковал религии, в частности – христианство. Он считал, что они порождают стадное чувство, подавляют и ограничивают людей в возможности свершения великих дел.

Он говорил, что «сверхчеловек» – новый Бог, появившийся в результате эволюции человека как вида.

Перенося осмысления философа на нынешние реалии, можно сравнить религию в восемнадцатом веке с совокупностью моральных ценностей и общественными стандартами в двадцать первом веке.

Ницше считал, что религия – то, что сдерживает наш вид перед истинной эволюцией. Однако даже в современности людские порывы, желания и наслаждения остаются в тени, под гнетом навязанной морали, что была бесстыдно привита теми, кто боится перемен и любых проявлений силы.

Исходя из вышеописанного, можно заключить, что мораль – своеобразный механизм управления.

А справиться с целой системой способен не каждый.

«Уже и пишу как сверхчеловек», – закралась в голову абсурдная мысль.