Силы есть. Истории людей победивших рак

Муж на меня смотрит: «Ты дура, что ли? Мы с тобой живем 25 лет, я тебя всякой видел». – «Такую не видел!» —

«Снимай и даже не бери в голову!» Снял с меня эту шапку, в макушку поцеловал, и уснули спокойно.

Пока длилась химиотерапия, Наталья жила в основном у родителей: муж и сын работали, а пожилые мама и папа были целый день дома, заботились о дочери, выводили ее гулять и готовили еду. «Заставляла себя есть все». Химия давала о себе знать: тошнило, немели руки и ноги, казалось, что все мышцы перекручены. Доходишь от кровати до кухни – и силы кончились.

Это частая проблема для пациентов во время химии – от тошноты и слабости они не могут есть привычную еду и теряют в весе. А от истощения выздоровление идет еще медленнее, поэтому врачи нередко рекомендуют специализированное белковое питание. В одной маленькой бутылочке, как йогурт, полезных веществ и минералов больше, чем в комплексном обеде.

Черпать жизнь полными ложками

Через год после первой операции назначили вторую: нужно было заменить имплант и сделать подтяжку здоровой груди. Наталья снова оказалась на Каширке. «Легла на наш родной 21-й этаж». И в больнице познакомилась с женщинами из ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!». Оказалось, что есть пациентки, которые объединяются друг с другом, поддерживают, делятся опытом, помогают решать юридические проблемы, организуют реабилитацию и, главное, просто общаются.

Мы хохотали, болтали, шутили все время – на нас даже медсестры ругались! Есть стереотип, что онкологический больной – это такое лысое существо, истощенное, в упадническом настроении или в депрессии. А тут сидит целый коридор женщин – дородных, на гормонах, которые поняли, что жизнь продолжается и надо черпать ее полными ложками.

После второй операции Наталья вернулась на работу, но вскоре ее вместе со всем отделом сократили. Сейчас она получает пенсию по инвалидности, учится на курсах.

Рак Наталья называет серьезным и коварным противником. Сейчас она и ее семья снова сражаются с этим врагом – у пожилой мамы 4-я стадия онкологического заболевания. Операция невозможна, но назначена химиотерапия. «Я маме сейчас говорю: вылечить рак мы не можем, но договориться, чтобы жить с ним, мы попробуем. Может, со стороны это и глупо звучит, но работает же!».

Она говорит, что сама после болезни стала осознаннее жить и меньше лениться.

Сейчас у меня очень насыщенная жизнь, много мероприятий, встреч с интересными людьми. Ассоциация для нас всякие занятия придумывает: и арт-терапия, и танцы – сальса и классический балет. Хоть балерины все такие в весе, зато осанка!

Потому что надо жить, надо во всем принимать участие. Потому что завтра может не быть просто. Нам уже показали один раз, что надо пользоваться моментом и ценить каждый день.

39

Татьяна Белькова

Малыши, тортики и рак

Татьяна Белькова

33 года

Рак молочной железы

Трое детей

Ремиссия 2 года

Что я поняла после болезни? Что для меня изменилось? Это хороший вопрос. Я поняла, что могу больше никогда никому ничего не доказывать. Могу не быть сильной, не быть железной, не быть «мужиком». Хочу и могу быть девочкой, носить платья и туфли, которые появились в моем гардеробе только после начала лечения. Могу быть счастливой только для себя и своих детей…

Я больше не хочу быть идеальной

Татьяна привыкла давать интервью и привыкла говорить о своей болезни, лечении, трудностях и успехах – она известный кондитер, блогер и «раскрученный» победитель рака. Журналистов можно понять – за такую историю грех было не зацепиться.

Пеппи, трое детей и рак

Маленькая блондинка, веселая и озорная, такая Пеппи Длинныйчулок, только на голове модная косынка вместо косичек. Она же мама троих детей – Пети, Вити и Маши (Машу при этом называют как-то экзотично Мару). Она домашний кондитер – печет торты на продажу, красивые, с ягодами, делает это каждую ночь и каждый день на крошечной (и это видно по фото в ее блоге) кухоньке в Перово.

Детей воспитывает и обеспечивает одна – называет себя матерью-одиночкой, хотя папа в жизни детей тоже есть, он скорее на правах приятеля семьи, потому что сам в сложной ситуации и финансовой помощи не оказывает. А еще у Тани рак молочной железы и она проходит лечение. Проходит его, стараясь не терять этот свой мальчуковый задор, не жалуясь и не ноя.

Я с 2007 года работала дома – пекла торты и воспитывала детей. И то и другое мне всегда нравилось. Нравилось делать вкусные угощения, нравилось, что эта работа не мешает мне пойти гулять с детьми или заниматься с ними в течение дня. Сначала на кухне рос Петя, потом к нему присоединился Витя, самая младшая у нас Мару – она тоже смотрела, как я готовлю, из своего шезлонга на кухне.

10 лет назад, когда Таня начинала печь, этот рынок был не так велик, заказов было много, деньги получалось зарабатывать хорошие, и она строила планы, как откроет свою кондитерскую или кондитерский цех и будет расширять бизнес. Но ее останавливало то, что придется меньше бывать дома рядом с детьми.

Собственно, когда в 2015 году, через 10 дней после небольшой операции по удалению доброкачественного, как тогда казалось, уплотнения в груди, мне сказали, что это на самом деле был рак, я не помню, чтобы провалилась в пропасть, оглохла от страха или даже по-настоящему испугалась. Я просто стала выяснять, что конкретно мне теперь нужно делать, чтобы выбраться из этой болезни.

Был момент, когда Таня могла бы расчувствоваться, расплакаться, отдаться своим эмоциям – это разговор с мамой. Таня волновалась перед звонком, думала, как она скажет маме о диагнозе, что услышит в ответ – отношения между ними нежными не были, но это тот случай, когда все может измениться.

Однако услышав, что у дочери рак, та резко ответила, что этого просто не может быть, и повесила трубку. Тогда Таня спокойно вздохнула и рассказала, что заболела, старшему сыну Пете, десятилетнему парню, оказавшемуся самым взрослым и заботливым в семье.

Петя поехал со мной на первую химию. Я ему рассказывала о своем лечении, он все понимал и очень старался помочь.

И это было невероятно – вставал утром и ехал за ягодами для тортов или за творогом для меня. Забирал малышей из садика, мог приготовить нам ужин.

Это просто космическое чувство гордости и благодарности ему, которое я испытываю, невозможно описать, настолько оно велико!

Шикарно живете

Таня могла бы лечиться бесплатно, но, чтобы получить квоту на первую химию, нужно было ждать несколько месяцев. Это было рискованно. Позволить рисковать собой и детьми Таня не могла и стала продавать то, что было, и работать еще больше, чтобы покупать себе дорогостоящие препараты. Тут помогли подруги – открыли сбор для Тани, рассказали про нее журналистам, и очень многие захотели помочь и поддержать отважную молодую маму.

Лечение поначалу шло неплохо. Тошнота была под контролем препаратов, на капельницы Таня ездила амбулаторно и отлеживалась денек после них дома, прежде чем снова вставала к плите. Волосы без особой жалости обрила, чтобы они не попали в клиентскую выпечку. Она рассказывала о своих ощущениях в блоге. «Сейчас 12 часов ночи, малыши спят, а меня ждут три торта. Посоветуйте мне фильмы про любовь, очень хочется нежности», – писала Татьяна по вечерам.

Я не заметила, в какой именно момент в моем Instagram стало как-то очень много хейтеров. Это было неожиданно, неприятно и больно.

Вроде ничего плохого не делаю, болею вообще, детей воспитываю, работать продолжаю, а на меня сыпятся упреки и публичные, и в личные сообщения.

Откуда это? За что? Принять эту ситуацию было чуть ли не труднее, чем принять болезнь.

Таню обвиняли в том, что она мошенница – слишком хороша собой и благополучна для онкологической пациентки. Говорили, что она живет за счет мужчин, лечится бесплатно, а деньги собирает просто так. Под микроскопом изучали ее детей – во что одеты, в какие игрушки играют, как подстрижены, чтобы говорить, что семья живет слишком шикарно, или обвинить, что дети запущены и надо бы пригласить опеку разобраться с этой семейкой.

При этом блог читали родные, знакомые и, что было больнее всего для Тани, блог читал Петя! Мальчик, который так старался защитить маму от всего на свете, но ничего не мог сделать с нападками на нее. С Петей много говорили и решили не обращать внимания на сумасшедших.

Интересно, что эти люди так и остались частью моей жизни. Сейчас мы переехали на съемную квартиру, и я скрываю новый адрес, чекинюсь в публичных местах только после того, как уезжаю оттуда. Петю пришлось перевести в другую школу после травли одноклассников. Однажды его даже избили и сломали ему пальцы за то, что его мама мошенница. Я пришла в школу и устроила страшный скандал и родителям, и учителям, и тогда нападки прекратились.

Сейчас к этим странным и злым людям я привыкла и стараюсь их уже не замечать. Ведь людей, которые относятся ко мне с симпатией, все равно больше.

Новая профессия и новая любовь

После пятой химиотерапии у Тани развилась очень неприятная и болезненная побочная реакция – ладонно-подошвенный синдром. Когда кожа буквально облезает, оставляет раны как после ожога. Потом затягивается и облезает снова. В таком состоянии принимать душ, одеваться, ходить или заботиться о детях очень сложно, а печь торты просто нереально. Сообщив об этом в своем Instagram, Таня решила осваивать новую профессию – стала консультантом в косметической компании. Ведь деньги нужны были по-прежнему и на лечение, и на детей.

«У меня еще не выросли волосы, я была худая, слабая и бледненькая, когда мы с ним встретились. А он казался таким сильным и заботливым, как из фильмов, которые я смотрела по ночам». Так началась романтическая история Татьяны, о которой она так мечтала. Мужчина был ласков и внимателен, познакомился с детьми, развлекал и баловал их всех. Но потом понял, что не готов к такой серьезной Таниной жизни, к ответственности за детей, к ее лечению, к волнению за ее здоровье. И ушел. Ушел тоже по-киношному – купил билеты в Ригу на выходные, чтобы подарить ей романтический уик-энд, но на перроне аэро-экспресса отдал ей билеты и сказал, что ему это не по силам и даже в Ригу он не полетит.

Было очень больно. Очень хотелось, чтобы он увидел меня настоящую – когда и волосы, и силы есть, когда меня не надо спасать, хотя я и тогда о спасении не просила. У меня было три дня, чтобы выплакаться, пока дети были с няней. Так я их и провела в кровати в слезах. А встретила ребят опять с улыбкой.

Ничего не доказывать, просто жить

Я хорошо поняла, что не железная, этим летом, спустя год после выздоровления. Меня накрыла жуткая депрессия, жить не хотелось, сил не было поднять голову. Вытаскивали меня подруги, а детей забрала мама, чтобы они меня в таком состоянии не видели. Просто все напряжение, которое накопилось, усталость, страх и неприятности догнали меня все сразу.