Жестокие принципы

Головная боль возникает из ниоткуда, и я тянусь пальцами к правому виску, массируя и мечтая принять лошадиную дозу обезболивающего. Дрожу, но не сразу понимаю, что стою рядом с Островским на балконе в довольно открытом платье при минусовой температуре. Он снимает пиджак и накидывает на мои плечи небрежным движением, стягивая спереди. Становится теплее, но внутри бушуют эмоции, а лицо Ромы маячит перед глазами, не отпуская.

– Вы знаете этого человека? – поднимаю глаза и жду хоть каких-то объяснений.

– Воронов Антон Олегович, правая рука Зарецкого, нашего мэра. Знаешь такого?

– Нет, – пожимаю плечами, уверенная, что даже такой фамилии никогда не слышала. – Давно не смотрела телевизор, а если кто-то и обсуждал новости, не вслушивалась.

– Ну что же ты, Лена. Сильных мира сего нужно знать в лицо или хотя бы по фамилии. Воронов работает на мэра давно – жёсткий, хитрый и бездушный.

– Как вы? – вырывается неосознанно, и через секунду на лице Островского появляется довольная улыбка. – Я много о вас слышала, – оправдываюсь, – от других людей.

– Всё, что ты обо мне слышала, – неправда. Я намного хуже.

– Казаться и быть – вещи разные.

Мне кажется или наша перепалка доставляет ему наслаждение? Привычная напряжённость схлынула, и Парето в состоянии полной расслабленности стоит напротив, гипнотизируя потемневшей синевой. Пара минут тишины, похожих на вечность, и он протягивает мне полный бокал, взявшийся из ниоткуда.

– Пей. До дна.

– Я не хочу, – отнекиваюсь, но всё же беру бокал.

– Выпей и немного расслабься.

Прикасаюсь губами, а Островский подталкивает пальцем длинную ножку, заставляя меня делать большие глотки. Колючие пузырьки приятно щекочут ноздри, и я морщусь, получая довольную улыбку мужчины. На секунду кажется, что его эмоция искренняя и настоящая и у нас вполне бы мог получиться человеческий диалог.

– Я быстро пьянею даже от слабоалкогольных напитков. Больше нельзя, – отдаю пустой фужер, закутываясь в его пиджак, улавливая едва ощутимый аромат женских духов. Наверное, одна из чаек всё же получила доступ к его телу, чем-то заинтересовав.

Даже не знаю, почему меня задевает этот момент, но хочется сказать, что все эти девушки смотрят на него исключительно как на толстую пачку купюр.

– Больше и не дам. А теперь вернёмся в зал, и, если Воронов подойдёт к тебе, не нужно бросаться на него и выяснять подробности того, что тебе привиделось. Договорились?

– Мне не привиделось. Это Рома, только другой и незнакомый мне.

– Вот именно. Незнакомый. Будь паинькой, Лена. Ты же приветливая, воспитанная девушка и при знакомстве должна соблюсти элементарные нормы приличия.

Согласно киваю, и Островский стягивает с меня пиджак. Мгновенно становится зябко, и, пока я не околела, возвращаемся к гостям. На балконе был полумрак, и теперь яркий свет бьёт по глазам.

– Константин Сергеевич, позволите один снимок? – Молоденькая девушка тянет за собой фотографа, который уже направляет на Парето объектив.

– Позволю, – спокойное согласие, и его ладонь ложится на мою талию, притягивая к себе.

Собираюсь возмутиться, но вовремя вспоминаю, что в случае Островского это бессмысленно, и жду, что произойдёт дальше. Застываем в такой позе, пока раздаётся несколько щелчков, а затем девушка расплывается в благодарностях и переключает своё внимание на следующего гостя.

– Зачем вы это сделали? – говорю почти шёпотом.

– Не мог отказать себе в удовольствии быть запечатлённым с красивой женщиной.

– Здесь таких много, – осматриваюсь и нахожу в толпе двух девиц, которые полчаса назад вились около Парето.

– Ошибаешься, – бросает через плечо, удаляясь от меня.

Глава 11

Бесцельно брожу среди приглашённых с бокалом в руке, из которого не сделала ни глотка. Того, что я выпила, достаточно, о чём свидетельствует лёгкость в теле и желание улыбаться всем подряд. Островский был прав – расслабилась, но продолжать не стоит. Ищу глазами Викторию как единственного возможного собеседника, и не замечаю, как рядом возникает Гронская.

– И кто же ты такая? – придирчиво осматривает меня, неприятно цокая. – Впервые вижу в наших кругах. Платье из старой коллекции, макияж наносила, вероятно, самостоятельно, о причёске и вовсе молчу. Милая, рядом с такими мужчинами нужно выглядеть идеально, иначе обязательно найдётся та, что оставит тебя позади.

– Меня зовут Лена. Приятно познакомиться, – пропускаю импульсивную тираду и протягиваю ей ладонь. Отшатывается будто от прокажённой.

– Не слышала, что я сказала?

– Слышала, но меня мало волнует мнение постороннего человека. Выгляжу я прекрасно, чувствую себя, кстати, так же. Считаю неэтичным в ответ высказывать своё мнение тому, кто в нём не нуждается, да и на фоне множества людей выглядит дёшево и пошло.

Точно знаю, что сейчас это говорят два бокала шампанского во мне, потому как в любом другом случае я вряд ли решилась бы на настолько резкие высказывания. Но мало того, что Островский втолкнул меня в этот холл вопреки моему согласию, так и ещё какая-то мадам будет откровенно плевать в лицо. Обида душит, заставляя злиться и отвечать в той же манере.

– Ч-что? – Гронская теряется, а затем хмурится, отчего на лбу образуется глубокая складка, и поджимает губы. Вероятно, до неё только сейчас дошёл смысл сказанных мною слов.

– Не вижу причин продолжать разговор, – круто разворачиваюсь и ухожу, оставив блондинку наедине с размышлениями.

Викторию не нахожу, но вижу Островского, к которому подплывает Гронская, виляя бёдрами. По-хозяйски кладёт ладонь ему на плечо, нагло вклиниваясь в разговор нескольких мужчин, но мгновенно убирает руку под неприязненным взглядом Парето. Жест пришёлся ему не по вкусу, о чём свидетельствует сделанный в сторону шаг, подальше от блондинки. Судя по надутым губкам Янины, их связывают близкие отношения, а вот постоянные или разовые, неясно. Тут же одёргиваю себя, напоминая, что мне нет никакого дела до Парето и его связей, но взгляд, словно приклеенный, возвращается к парочке. Константину Сергеевичу плевать на выпады Гронской, которая ведёт себя слишком вызывающе, и, недослушав её, он разворачивается и уходит, оставив в недоумении.

– Я вовремя вернулась, – слышу рядом голос Виктории. – А то бы пропустила, как Островский обломал Янку.

– Между ними что-то есть? – даже не замечаю, как задаю вопрос, который меня гложет.

– Было. Давно. Но поверь, это разовая акция. Видимо, Гронская настолько в отчаянии, что решила пройтись по прошлым связям в надежде к кому-нибудь прилипнуть. Сдаёт позиции. – Вика ехидно цокает, получая наслаждение от увиденного. – А раньше была нарасхват. О, смотри, поползла к Альберту.

Провожаем взглядом Янину, которая, подойдя к Аронову, что-то говорит, а затем наигранно громко смеётся, привлекая всеобщее внимание. Краем глаза смотрю на спокойную Викторию, которую, кажется, не тревожит представление, и завидую её выдержке. Быть частью этой жизни и бросаться на каждого, кто посмеет подойти к твоему мужчине, безрассудно и глупо, что автоматически ставит вровень с Гронской.

Таскаюсь за Викой, как привязанная, слушая истории о присутствующих: интересные, криминальные, а порой и шокирующие. Гости по одному покидают мероприятие, исчезая незаметно или же с шумом и овациями. Оказывается, официальная часть состоялась до моего появления и некоторые покинули дом Аронова ещё раньше.

– Добрый вечер. – Обернувшись, сталкиваюсь с Вороновым, которого приняла за Рому, но сейчас, когда слышу низкий хриплый голос, убеждаюсь, что это не мой муж.

И всё же похож невероятно, даже конституция тела идентична, но холёный вид и показной лоск, который ему, несомненно, к лицу, убеждают – другой человек. Буря внутри быстро стихает, рассеивая сомнения и позволяя быть вежливой.

– Добрый.

– Антон Воронов. Помощник нашего всеми любимого мэра и просто хороший человек. – Показная искренность настораживает, и мне уже не хочется продолжать беседу.

Что-то в манерах этого человека напрягает и вызывает опасение, которое неприятно щекочет внутри острыми иголочками, и я обдумываю, как следующей фразой закончить разговор.

– Я Лена.

– Просто Лена и всё?

– А нужно добавить ещё что-то?

– Я часто бываю на подобного рода мероприятиях, но вас, Лена, вижу впервые. Всё новое и привлекательное в наших кругах сразу бросается в глаза, вызывая интерес. Так с кем вы здесь, Лена?