Штык ярости. Том 3. Суворов против Наполеона

Ого, какой ловкий ход, блестящая попытка поставить шах и мат в разыгрываемой партии! Наверное, если бы я был прежним простофилей, то должен был огорчиться тем, что девушка не помнит меня, но сейчас я ясно видел, с каким интересом она смотрит на меня и нетерпеливо ждет ответа.

– Видимо, вы глубоко задумались, графиня и не заметили, какой шум мы здесь устроили, – насмешливо ответил я, указывая на назад, на место недавней схватки. – Наверное, только глухой и слепой не слышал и не видел того, что здесь происходило. Но ничего, видимо, вы и в самом деле были поглощены насущными вопросами, я понимаю. Что касается меня, то позвольте представиться, Виктор Стоиков, мы с вами вроде уже виделись несколько раз, по пути на юг, помните?

Слыша мою насмешку, девушка покраснела еще больше. Странно, вроде раньше за ней не водилось такой привычки к стыдливости. Поняв, что ее игру раскусили, Ольга разом поменяла тактику и воскликнула:

– Ну, конечно же, Виктор, это же вы! Как я могла забыть ваше милое лицо! Когда только вы успели вернуться из этого знаменитого похода?

– Не далее, как пару дней назад, разве об этом не писали в газетах? – спросил я, придав своему голосу как можно больше удивления. – А как же здесь очутились вы? Снова запутанные хозяйственные хлопоты вашего папеньки?

Во время разговора мы сошли с набережной и углубились в тихую улочку, где почти не было прохожих. Тихонько вздохнув, Ольга кивнула и ответила:

– Да, и крайне запутанные хлопоты, в том числе.

В ее потаенном вздохе таилось нечто большее, чем досада о непреходящих заботах ее отца. Я постарался отогнать от себя мысли о других возможных причинах ее беспокойства, вроде сватовства с каким-нибудь заносчивым аристократом.

– Почему вы перестали писать мне? – спросил я, останавливая девушку и бесцеремонно схватив ее за руку. – Вы даже не представляете, как я ждал ваших писем! Мысль о том, что вы ждете меня, согревала бы меня самыми холодными ночами в горах. Но вы не написали мне ни строчки!

Вид Ольги воспламенил во мне старые воспоминания. Ради этой девушки я, в конце концов, стрелялся на дуэли с одним из лучших стрелков и чуть не совершил массу других, не менее безумных поступков. Я забыл даже, что там, в будущем, спустя два столетия, меня вроде как ждет другая девушка, Ириша.

Но сейчас, выслушав мой упрек, Ольга превратилась в разъяренную тигрицу.

– Как вы можете говорить такое, после того, как прислали мне то самое мерзкое послание? – воскликнула девушка и ее щечки снова загорелись, на этот раз уже от негодования. – Вы отправили мне проходную записку, будто бы между нами ничего не было!

– А что я должен был написать, после того, как вы снова упомянули о кавалерах, толпами вьющихся вокруг вас? – воскликнул я не менее гневно, забыв, что надо сохранять хладнокровие. – Порадоваться за вас и поздравить с грандиозным успехом у противоположного пола?

– Я написала это, чтобы наказать тебя за внезапное и поспешное бегство из Оренбурга! – закричала Ольга, а в глубине ее глаз засверкали льдинки. – Никаких кавалеров не было, несчастный ты осел. Какая же дура я была, что пришла к тебе в больницу и поцеловала тебя!

При этом она неосознанно коснулась губ и меня вдруг пронзила мысль, что я должен ее поцеловать, прямо здесь и сейчас. Можно ли делать это посреди улицы в Петербурге начала девятнадцатого века и насколько это прилично, мне в ту секунду даже не пришло в голову. Передо мной находилась девушка, которая мне безумно нравилась и плевать я хотел на аристократические приличия.

Вполне возможно, что я смертельно оскорблю ее своим поступком и после этого мы и вовсе никогда не обмолвился словом, но зато сейчас я сделаю то, чего хочу, а остальное пусть идет ко всем чертям!

Короче говоря, я шагнул к Ольге, обнял ее за талию и притянув к себе, впился в губы жарким поцелуем. Девушка была так ошеломлена моими действиями, что даже не сопротивлялась.

Поцелуй длился не так уж долго, но почти сразу дочь графа ответила мне и не знаю, сколько мы стояли, слившись в единое целое. Наконец, я отпустил Ольгу и поглядел в ее изумленные глаза, в который раз поразившись их завораживающей глубине.

– Как же вы красивы, Ольга, – прошептал я и чуточку улыбнулся, надеясь подбодрить девушку после моего внезапного нападения.

Но нет, все получилось по-другому.

– Наглец! – закричала Ольга и влепила мне пощечину. – Как ты смеешь?!

Мда, кажется я и в самом деле нарушил все мыслимые нормы приличия. Я остался на месте, хотя и опасался получить вторую пощечину и сказал:

– Я хотел показать тебе, что ты вовсе не была дурой, когда поцеловала меня в больнице.

Как ни странно, но это успокоило разбушевавшуюся графиню. Она поправила растрепавшуюся прическу, отступила, глядя мне в глаза и внезапно предложила:

– В прошлом году ты так и не пришел к нам на ужин. Приходи сегодня и смотри, в этот раз не опоздай!

Это было так неожиданно, что я не сразу нашелся, что ответить. Наконец, справившись с удивлением, я ответил:

– Хорошо, обязательно приду. Только вы тоже дождитесь меня и не уходите гулять.

Ольга едва заметно кивнула и развернулась, гордо подняв голову.

– Тебя проводить до дома? – спросил я. – Сейчас опасно, по улицам бегают какие-то вооруженные обезьяны.

– Нет уж, находиться в вашем обществе опаснее для любой приличной девушки, – ледяным тоном ответила Ольга, так и не глядя на меня и отправилась дальше по улочке.

Я так и остался стоять на месте, восхищенно глядя ей вслед, пока она не скрылась из виду. Правда, перед тем как завернуть за угол, графиня едва заметно оглянулась и будь я проклят, но готов поклясться, что видел тень довольной улыбки на ее лице.

Довольный собой и тем, что мне удалось провести удачную атаку неприступной доселе крепости, я тоже развернулся и направился к набережной. Выйдя снова к Неве, я на минуту задумался, как быть дальше.

По большому счету, мне нужно как можно скорее явиться к Суворову и доложить ему о происшествии, случившемуся после триумфального приема у императора. С другой стороны, еще перед докладом не мешало бы заглянуть в полицию и выяснить, с какой стати англичане устроили это покушение на Суворова?

Как-никак, военные действия между нашими странами так и не были официально объявлены, а с воцарением Александра так и вовсе провозгласили политику умиротворения. Меня терзали смутные подозрения, что в конечном счете покушение было неосознанной попыткой самого мироздания исправить то обстоятельство, что Суворов остался жить в результате моего вмешательства в историю. Я думал, что теперь сама реальность пытается вмешаться в ход событий и исправить неверное направление, по которому они покатились, стараясь приблизить это время к первоначальному положению.

Ох, до чего же много надо обдумать всего, а ведь мне еще надо заглянуть на ужин к отцу Ольги. В этот раз у меня нет права опростоволоситься, я должен побывать на ужине и привлечь ее папеньку на свою сторону.

Сколько же много надо успеть всего переделать за короткий промежуток времени! Осознав, что надо поторапливаться, я оглянулся по сторонам, разыскивая извозчика.

Однако вместо кареты или самой захудалой повозки я увидел неподалеку человека, которого меньше всего ожидал встретить здесь.

Глава 4. Опостылевшие разговоры о высокой политике

Человека этого я увидел впервые в своей жизни, хотя его изображения до этого встречал много раз в исторической литературе. Это был полный, грузный, чуточку ленивый, но в то же время, весьма ловко озирающийся по сторонам человек в военном мундире генерала от инфантерии. Отличительной особенностью его лица было наличие черной повязки на глазу. Это, конечно же, был Михаил Илларионович Кутузов, будущий спаситель Отечества, которого я, кажется, лишил этого звания в текущей реальности.

Заговаривать с незнакомым лицом на улице в ту пору было не совсем прилично, но я уже нарушил сегодня все правила этикета, почему бы и не продолжить их преступать? К тому же Кутузов, заметив изодранный после погони суворовский мундир, до сих пор висевший на мне, явно заинтересовался моей особой и поощрительно улыбнулся.

– Разрешите представиться, ваше превосходительство, – сказал я, подойдя к нему почти вплотную и склонив голову. – Виктор Стоиков, путешественник, временный помощник его сиятельства князя Италийского Суворова Александра Васильевича по части излечения от недугов.

При упоминании Суворова приветливая улыбка Кутузова стала еще шире. Он тоже чуть нагнул голову, продолжая рассматривать меня умными внимательными глазами. Со стороны казалось, что он сейчас заснет, но в то же время я видел, что на самом деле мой собеседник внимательно разглядывает меня проницательным взором, чуть ли дыру не прожег во лбу.

– Как же, как же, наслышан, – сказал он наконец и тоже представился: – Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, генерал от инфантерии, военный губернатор Выборгской области. Позвольте, это вас прозвали Колдуном? Вы, говорят, знаете, как оживлять мертвецов?

Да уж, земля слухами полнится, а репутация бежит впереди человека. Теперь до конца жизни меня будут считать чернокнижником и чародеем с огненным взглядом и скрюченными пальцами, продавшим душу дьяволу ради приобретения чудодейственных сил.

– Люди склонны приписывать неизведанному волшебные свойства, – кротко ответил я, хотя, признаться, мне чуточку уже надоели разговоры о моей репутации кудесника. – Я просто немного смыслю в народной медицине и знаю несколько дедовских способов лечения ранений, вот и весь секрет моего ведовства.

Кутузов еще раз внимательно поглядел мне в глаза и я понял, что он догадывается о том, что я стараюсь преуменьшить свою роль во всей истории с исцелением Суворова. Ну что же, пусть попробует доказать обратное.

– Слова-то какие странные, «народная медицина»! – со вздохом проговорил он и добавил: – Я как раз собирался нанести визит его сиятельству, удобно ли? Как его состояние? Я сегодня видел его во дворце на приеме у его императорского величества, Александр Васильевич вроде бы выглядел бодрым и полным сил.

Мягкий голос очень подходил этому полному мужчине, обволакивая собеседника и заставляя против воли поддаваться его обаянию. Теперь я понимал, каким образом Кутузов умудрился очаровать сначала царицу Екатерину, а потом и Павла Первого.

– Его сиятельство чувствует себя хорошо. Я надеюсь, он с радостью примет вас, – ответил я и невольно задержал взгляд на городовом, шедшем по набережной. Интересно, как там поживают наши арестанты? Успели расколоться и запеть соловьем без твердой руки Егора или еще держатся?

– Говорят, сегодня здесь неподалеку случилась серьезная заварушка, чуть ли не новый Рымник, – тут же заметил Кутузов, перехватив мой осторожный взгляд. – Вы не видели, что произошло?