Ислам в пространстве-времени Азербайджана

Вообще к моменту обретения независимости «Мусават» и ее лидер Расулзаде, игравший одну из ключевых ролей в становлении азербайджанской государственности, вполне излечились как от излишней глобализации тюрско-исламской риторики, так и от постоянной тяги обретения «нового старшего брата». Подтверждением данной позиции стал светский характер государственности в Азербайджанской Демократической Республике, инициированный не в последнюю очередь партией «Мусават». Религия, по примеру западных стран, стала приватным делом граждан страны. Сегодня многими исследователями недооценивается тот факт, что Азербайджан практически стал первым светским государством мусульманского Востока и игнорируется ситуация в стране, при которой были приняты столь радикальные решения. Т. Светоховский пишет, что к моменту образования АДР национальные идеи отстаивала маленькая группа интеллигенции, которой противостояла население, исповедующее принцип исламской уммы (88). Может быть, отсюда, в силу наличия пропасти между элитой и народом, возникла и постоянно присутствовала навязчивая идея азербайджанцев все время искать опору на какую-то внешнюю силу, страну, исполняющую роль локомотива истории. Если большинство мусульманского населения просто не воспринимало эту элиту, то организованные исламские силы, возглавляемые партией «Иттихад», с самого начала повели против нее решительную борьбу, настаивая на неком особом пути развития Азербайджана. «Иттихад» стремился к восстановлению и укреплению позиций Ислама в качестве системы традиционно-культурных ценностей, в процессе исторического развития ставших составной частью национальной культуры азербайджанцев. Партия добивалась восстановления господствующего положения в жизни азербайджанского общества ортодоксальных исламских норм, что объективно способствовало нивелированию национального момента» (89). Свое политическое и духовное кредо партия видела в совсем других идеалах, далеких, если не сказать, враждебных западным представлениям о нации – «В теперешнем угнетенном положении мусульман оспаривание идеи нации несовместима со здравым смыслом, т.к. именно эта идея привела некогда блистательный и могущественный исламский мир к нынешнему смиренному и рабскому состоянию. В настоящее время никакой благочестивый человек не может поставить идею нации превыше ислама и никакой мудрый мусульманин не имеет право игнорировать такую большую политическую силу, как «Иттихад-и-ислам». Нам не нужна другая партия, кроме партии ислама» (90). Как и многие современные исследователи, усматривающие «лицемерие» в демократических начинаниях деятелей АДР и «стремление» понравиться Западу, иттихатисты, со своей стороны, обвиняли мусаватистов в том, что «самоопределившись, они завели свой парламент для того, чтобы скорее растрепать свой быт, свою религию и свой стиль» (91).