Юное сердце на Розе Ветров

– Поскалься, поскалься, пока можешь, – со злобной улыбкой процедил Акутазава. – Скоро тебе не до смеха будет.

– Да неужели? – наглое поведение этой выскочки даже когда ее приперли к стенке, не могло не раздражать.

– Добегался ты, достаточно поизводил меня, прячась за чужими спинами, а теперь, коль сам просчитался, оставшись один, будь добр, ответь за свои действия, – с этими словами, он с ненормальным блеском во взгляде схватил Мику за ворот рубашки.

– Ой, не советую тебе, Синго, – глубокомысленно и загадочно протянул Шиндо, даже не испугавшись. – Ты лучше отпусти меня, пока совсем худо не стало.

– Ты что мелешь, недоносок?

– Погляди туда, – Мика кивнул в сторону окон.

– Чего? – прорычал Акутазава, но обернулся. Он содрогнулся, увидав, что на них обратили внимание парни из аудитории, перед окнами которой они находились. Разгневанных лиц парней старших классов, наблюдающих за их действиями, становилось все больше. Неуверенный шепот друзей за спиной, которым это тоже оказалось не по душе, вдвойне пошатнули уверенность Синго.

– Ты думаешь, я просто так тут сижу, болван? Я здесь выполняю роль творческого вдохновителя, то есть служу музой вон для этих очаровательных ребят, – Шиндо ловко выкрутился из чужой хватки и, как всегда с изяществом, в несколько легких прыжков очутился в стороне от компании и, гордо выгнув спину, насмешливо воззрился на кучку парней. – Они так милы, так высоко оценивают истинную красоту, так возвышенны. Так что только тронь меня и эти замечательные люди, для которых в последнее время я стал чуть ли не божеством, единственным, кто согласился служить натурщиком их художественному клубу, вам всем мало не покажется, разорвут вас на кусочки за то, что посмели посягнуть на меня и изуродовать их идеальную модель, наставив синяков и ссадин… – Мика хихикнул, всем естеством ощущая питаемую к нему ненависть всей компании, а особенно Синго, не спускавшего с него злого, разъяренного взгляда. Также с издевкой и милой, чарующей улыбкой, Шиндо продолжил: – Так что уходите, пока они не вышли, да лица вам в одну плоскость не сравняли и будьте поприветливей со мной, чтобы они ничего такого не заподозрили. При встрече улыбайтесь и раскланивайтесь, тогда не придется зубные протезы ставить, тратиться на стоматолога, как давеча, на лор врача.

– Лицемерная трусливая тварь, хитрая лиса-потаскуха, ты еще получишь. Я до тебя доберусь! – сжав кулаки, процедил Акутазава, задыхаясь от гнева, но не смея ударить Шиндо на глазах у всех.

– Поосторожней, Синго, – улыбаясь, обнажая ряд ровных, белоснежных зубов, проговорил Мика, – стекла тонкие, без звукоизоляции, не увлекайся. Тут прекрасная слышимость, ха-ха. А то вдруг я расстроюсь из-за ваших оскорблений и не захочу им позировать?

Прорычав что-то нечленораздельное, нецензурного содержания, Синго и его друзьям не оставалось ничего другого, как позорно уйти. Подойти к Микаэлю теперь не представлялось возможным, по крайней мере, пока он представляет ценность для парней местного художественного клуба.

Проводив их насмешливым взглядом, Мика кивнул ребятам из художественной секции, показав, что проблем нет, и спокойно занял свое место на лавочке, как и прежде.

Присев на подоконник, Юичиро устремляет взор, направленный внутрь себя, вниз. Буквально несколько мгновений назад он наблюдал, как Шиндо покидает класс и у входа его ожидает Леонард Коэн. Какой раз подряд они вот так уходят куда-то вдвоем? Трудно сказать, если это происходит каждый день и почти после каждого звонка. Не то чтобы Юу намеренно следит за Микой, он по-прежнему вызывает в нем нежелание как-либо сталкиваться с собой, но Юичиро не может не замечать того, что творится у него под носом, как бы сильно этого не жаждал.

Почему Мика общается с ним? Куда они уходят? Что они делают?

Вопросы назойливо и болезненно впивающиеся в мозг ржавыми гвоздями. Сколько негативных чувств влекут за собой эти вопросы, сколько непонятных, необъяснимых реакций, сколько странностей, от которых порой хочется взвыть, лишь бы только избавиться от них.

Его окружает столько всего важного и интересного, а он который день печется мыслями о поступках человека, вызывающего в нем презрение. Разве это нормально? Разве этому можно дать благоразумное объяснение? Он ровным счетом ничего не понимает.

Но может в этом и кроется загадка увлеченности? Неизвестность, непонятки, то, что не удается объяснить самому себе, притягивает внимание. Если такую загадку разгадать, она перестанет бередить сердце.

Амане подходит к коротко стриженному парню из компании Синго, Юдзуру Учиде, который по каким-то причинам остался в классе, в то время как трое его дружков и лидер покинули комнату.

– Скажи, ты ведь тоже, как и большинство, ненавидишь Шиндо? – придвигая стул и подсаживаясь к парню, что-то чертящему в тетради, осведомляется у него Юу. Тот поднимает голову и оценивающе глядит на Амане, будто соображая, стоит ему отвечать или же нет.

– Да, – снова склоняясь к тетради, отвечает он.

– А можно узнать почему? – спрашивает Юу, пристально глядя на одноклассника.

– Хочешь узнать почему я его ненавижу? – парень закрыл тетрадь и, отодвинув ее к краю, повернулся к Амане. Его губы растянулись в неприятной полуулыбке.

– Синго как-то сказал, что тут у многих есть веские причины для ненависти к нему, вот я и хотел бы узнать за что его так все невзлюбили, – Юу поглядел в сторону двери, стараясь придать голосу как можно больше небрежности. Якобы он интересуется просто так, а не с каким-то умыслом.

– За что…. – раздумывая протянул Учида. – Пожалуй за то, что это грязная гейская шлюха, которая портит репутацию не только нашего класса, но и всей школы.

– Что? – распахнул глаза Юу совершенно не ожидая услыхать настолько откровенный ответ.

– А чё, сам не замечал что ли? – пристально воззрился на него Учида, но потом усмехнулся. – Так знай. Эта мерзкая тварь с самого своего поступления путается тут со всеми. Правда свои чары он предпочитает направлять на тех, кто имеет значимость в школе. В большинстве это старшеклассники, спортсмены и так далее. Потому что они ему еще и защиту оказывают, ведь он большой любитель нарываться. Ну ты в курсе. Насколько знаю, ты тоже пострадал от него.

Юу кивнул чисто машинально, подтверждая, что повадки Мики ему известны, так же как и прочим, но само это заявление вытолкнуло его из реальности.

– И сколько не говорили, сколько не объясняли, – продолжил парень, явно смакуя свой собственный рассказ. – Да только без толку. Ухмыляется и продолжает. Вот за это его все здесь ненавидят и презирают, и я в том числе. Одним словом, он конченая мразь.

Юичиро не говорил ни слова, впитывая постыдную информацию, как губка, даже не задумываясь о ее подлинности. И как тут не поверишь, если многое он видел своими собственными глазами. Теперь он начинал понимать, за что непосредственно Шиндо вызвал у всех такое негативное отношение к себе. Если с первых дней Юу мучила эта загадка, ведь он помнил Мику, не конфликтующего ни с кем из класса, кроме него, то тут на него ополчились буквально все. И теперь причина их негодования была совершенно оправдана. Когда в коллективе появляется такой человек, он вызывает всеобщее возмущение, а если его пытаются переделать, направить на нужный путь, а он упирается и продолжает упрямо гнуть свою линию, вскоре возникают конфликты и, как заключение, неприязнь. Иными словами, своим поведением Мика сам настроил против себя всех. Но… когда он успел стать таким? Неужели за те года, что они провели в разных школах, он изменился до такой степени, став одним из этих?

Трудно было принять реальность такой, какая она открылась ему теперь во всем своем блеске. Но отвергать ее, попытаться найти оправдание поступкам врага Юу даже не пытался. После слов Учиды то, над чем он так долго размышлял и то, чего ему не доставало, дабы сложить кусочки мозаики, теперь материализовалось и само довершило общую картину его представления о Микаэле. Он оказался геем, причем геем, не имеющим никаких моральных понятий, и как бы не просил его коллектив, он игнорировал всех и вся, действуя так, как диктовали ему его извращенные инстинкты.

«Невероятно», – мысленно выдохнул Юу, как заключительный итог цепочки своих умозаключений.

– Никто здесь понять не может, как его тут еще держат. Успеваемость у него хреновая. А та заслуга, что, поступая сюда, он набрал наивысший балл, из-за которой вначале тут надеялись, что он выйдет на этот уровень, но быстро обломались, уже не котируется. Слишком глубоко Шиндо увяз. В полной заднице, я бы сказал. Иронично, хах. Но, видать, – он грязно хмыкнул, – нашел себе покровителя повыше, вот пока и удерживается здесь.

– А все правда так, как ты мне рассказал? – предпринял последнюю попытку разувериться в своем суждении о Микаэле, уточнил через несколько секунд осмысления Юу.

Юдзуру воззрился на Амане с таким возмущением, которое только может возникнуть у человека, обвиняемого во лжи.

– Если ты сам еще не въехал в ситуацию, слушай хотя бы знающих людей и не торопись чернить их. А вообще мог бы и сам уже убедиться во всем.

– Да, ты прав, извини, – Юичиро провел рукой по лицу, пытаясь собрать мысли воедино. – Я просто немного… растерялся что ли.

– Не беда, – снисходительно протянул Учида. – Не всякая правда дается легко. Так что ты с ним поосторожней.

«Наверное, по этой причине Глен и Шинья не хотели мне о нем рассказывать», подумал Юу, припомнив, как Глен тушевался, когда речь тем или иным образом заходила о Мике. «Не хотели, чтобы я узнал о нем эту правду. Но рано или поздно я бы все равно узнал, так зачем было скрывать?

Мы же друзья, разве они не должны были первыми предупредить меня?

Предостеречь, если уж были настолько проинформированы. Или они нарочно?»

Всё, всё вокруг было странно и покрыто загадкой. Помимо прочего, что свалилось на голову Амане, его немного грызла обида на друзей, которые могли бы сами рассказать ему обо всем том, что творится в этой чертовой школе. И то, что они утаили от него правду об однокласснике, сильно задевало парня. Под конец раздумий он даже начал допускать мысли, что те решили посмеяться над ним.

Иными словами, душа Юу сейчас разрывалась на части, не зная, как все воспринимать и как со всем этим быть.

Мика опускает уже почти затекшие руки и потирает запястье левой руки. Прозвенел звонок, символизирующий его временную свободу, которая продлится вплоть до завтрашнего дня, когда ему снова придется исполнять роль обнаженной натуры для будущих художников. Ощущение будто тебя ткнули лицом в грязь, а потом извозили в ней всего целиком. Такое отвратительное чувство блуждает в душе, что парень едва мирится с ним. Он сам загнал себя в это унизительное положение, выносить которое ему стоит немалого труда. Когда множество затуманенных вдохновением безумных глаз устремлены на тебя на протяжении нескольких часов, начинаешь ощущать, как липкая нить грязной агонии начинает опутывать тебя изнутри.

Пока парни из художественного клуба заняты уборкой своих рабочих мест, их нежная и хрупкая модель идет к столику, где сложена вся ее одежда. Берясь тонкими пальцами за рубашку, Мика вдруг ощущает, что рядом с ним кто-то остановился, а в следующий миг догадку подкрепляет голос.

– Как же мне каждый раз больно смотреть, когда такая красота скрывается от глаз, облачаясь в это проклятое тряпье.

Мика хмурит брови, ощущая, как по его обнаженному телу небрежно скользит рука от талии к ягодице и бедру.

– Может, сегодня походишь так, м? Доставь мне удовольствие еще немного полюбоваться на эту красоту, – звучит почти мурлыкающая интонация старшеклассника прямо над ухом.

– Эй, Инуяши, отстань от него! – одергивает его кто-то из парней.

– Да ладно, я же просто шучу, – усмехается парень, оборачиваясь к друзьям. – Ты же не обиделся? – он слегка подталкивает Микаэля.

«Черт, скорее бы уже все это закончилось», мысленно стонет Шиндо, покидая аудиторию наряду с парнями художественного клуба. Это его единственное спасения от Синго и его ребят, но оно дается Мике не так легко, как могло было бы быть. С одной стороны, он ждет этой свободы, но с другой и опасается, ибо как только он станет этим парням не нужен, Синго тотчас расправиться с ним, когда поймет, что защиты у Мики больше нет.