История охоты

Вик с Майком захлопнули рты и бодро двинулись к воротам. Келли, равнодушно разглядывая камни под ногами, пошел следом.

У входа в угловую башню стояли два амбала в камзолах и добросовестно сжимали в руках алебарды. Только эта башня была закрыта для посетителей. В ней жила сама хозяйка с привычным для родовитой графини размахом.

– Люсинда дома? – не утруждая себя излишней вежливостью, спросила Анька. – Внучка надеется успеть на ужин!

Охранники еще бубнили что-то в свои микрофоны, а Вик, Майк и даже Келли уже вытянулись во фунт, и, как завороженные, таращились за спины вышибал.

В присутствии величественно спускающейся по лестнице статной женщины с седыми, как сигаретный дым волосами, мальчишки не решались даже дышать. Я уже забеспокоилась, что они такими темпами задохнуться, как lodi Lusinda, прикинув количество высоченных ступенек отделяющих ее от нас, не теряя достоинства, важно села на широкие перила и со свистом поехала вниз. Проворно соскочив у подножия лестницы, она чинно приблизилась к нам. На лице пожилой дамы играла уже знакомая нам оценивающе-проказливая улыбка. Это у них явно семейное.

– Анита, девочка моя! Как я рада тебя видеть! Это просто чудесно, что вы приехали! Лоночка, Келли! Вы изменились. Да проходите же и представьте мне, наконец, ваших друзей. О, асаху! Это честь для моего дома!

– Я тоже рада тебя видеть! – Анька без церемоний повисла у бабушки не шее. – Это мой друг Вик, а это братец Келли – Майк.

– Сын Андре, я понимаю? Похож, очень похож и на отца и на… дядю. Sit tibi terra levis (пусть будет легка земля).

Все помолчали.

– Но не будем о грустном, Келли, позволь твою руку. Я уже невозможно стара, – Рыжик руку подал, но от смешка не удержался. Старая больная женщина, как любила себя называть Люсинда, была здоровее нас всех вместе взятых.

Стол был накрыт в «западной гостиной», где в это время суток из окна открывался чудесный вид. Стоило нам утолить первый голод, как непоседливая Люсинда забросала нас вопросами. Пришлось отвечать по очереди долго и обстоятельно. Причем, стоит заметить, политика, охотники и стая ее интересовали в последнюю очередь.

– Вот ты мне скажи, дорогая внучка, что Вы там не поделили, раз твой брат сбежал куда-то, стоило мне только заикнуться о вашем приезде?

Пришлось рассказать все с самого начала.

– Какой удар по гордости. Ну, ничего, переживет, – Люсинда ободряюще мне подмигнула. – Этих мужиков надо держать в строгости! К тебе. Анита, это тоже относиться. Заполучила асаху в сердечные друзья, так теперь крепись. Это, знаешь ли такая, головная боль…

– Прямо как красный БМВ – не удержалась я, вспомнив разговор с Адамарой.

– А при чем тут это? – полюбопытствовала активная бабушка.

Пришлось объяснить – все рассмеялись. Вик чуть заметно покраснел.

– А у тебя как на этом фронте? – отсмеявшись, уточнила Люсинда, обращаясь к Майку.

– Штиль, – сообщил тот, явно не желая вдаваться в подробности.

– С такой-то внешностью! Была бы я на пару сотен лет моложе…

– Вы и сейчас очень даже ничего, – нагло сообщил это субъект, откидываясь на спинку стула.

Люсинда расхохоталась.

– Меня не просто посадят, а сразу расстреляют за растление малолетних.

– Бабуль, боюсь, ты отстала на столетие. Он уже сейчас, возможно, знает не меньше чем ты, – вступилась за Майка Анита.

– Что я слышу. Такие откровения и при живом-то друге! Стыдись, внучка! И для справки: опыт в этом деле все!

Я согнулась, борясь с рвущимся наружу смехом. Под столом, кстати, я оказалась не в одиночестве.

– Вот у нас один Келли как монах! Позорит фамилию! – сообщила между тем Люсинда. Откуда она что знает, спрашивать было бесполезно. Но факт оставался фактом. Бодрая старушка знала все последние новости и совсем не против была поразвлечься, вгоняя молодежь в краску.

– Возмутительный поклеп, – Буркнул Рыжик, чем вызвал еще одну волну смеха.

– А давай я тебе погадаю? Гарантия восемьдесят процентов, – предложила Люсинда. Я на днях раскладывала – интересно получилось.

Келли недоверчиво хмыкнул, но не отказался.

– Сейчас, только за картами схожу.

– У меня колода с собой. Могу разложить, если ты скажешь как, – я достала карты и положила на стол. Люсинда хищно нагнулась внимательно их разглядывая.

– Откуда у тебя эта колода? – сурово спросила она.

Я испуганно подняла глаза.

– Бабушка Виктора подарила, когда жила в А. Она человек, но, когда отдавала мне эту колоду, сказала, что они принадлежали такой же, как я.

– И принадлежали. Это мои карты. Ты сказала, жила? Она переехала?

Мы с Виком переглянулись. Словно почувствовав истинную причину нашего замешательства, Люсинда отвела взгляд.

– Очень жаль. Мы… были подругами… если можно так назвать то, что нас связывало… Лучше я достану свою колоду.

Люсинда встала и шурша складками тяжелой ткани подошла к секретеру. Мы молчали. Вытянув один из ящиков, она вытряхнула на стол все содержимое и, подняв дно, достала колоду, как две капли воды похожую на мою. Неаккуратно запихав все обратно, она вернулась к столу.

– А теперь глянем.

Карты уверенным веером легли на стол, складываясь под проворными пальцами в незнакомую фигуру. Часть из них была перевернута, часть лежала рубашкой вверх. Заметив общий интерес, Люсинда хмыкнула.

– Это вам не балаганные фокусы. За такое, во времена моей молодости на костре сжигали. А теперь встаньте все и отойдите на шаг назад.

Люсинда и Келли остались сидеть за столом, мы же, отодвинувшись, вытянули шеи, чтобы получше видеть то, что происходит.

– Смотри, дорогой. Это ты, здесь лежит что будет, здесь – что было. Вот эти карты, на сердце придутся. Смотрим?

Келли нерешительно кивнул. С ним происходило то же, что и со мной когда-то: логика пасовала перед убежденностью старой волчицы.

– Боль была, страх, серьезная потеря. О, еще и обида, и желание стать тем, кем не являешься.

Келли удивленно подался вперед.

– Страх, желание отомстить, которое и сейчас тебя гложет, станет неподъемным. Видишь, карту? Женщина – враг, который может стать другом. Слишком много сомнений и убеждений, которые мешают. Ты полюбишь вопреки разуму. И это будет испытание пострашнее прочих, что тебе уготованы. Больше ничего не скажу, – Люсидна чуть улыбнулась. – Поживешь, сам увидишь.

Рыжик поднялся. Трудно сказать, о чем он сейчас думал. Взглянув еще раз на карты, он отошел от стола.

– А мне погадаете? – Майк без приглашения уселся на освободившийся стул, вопросительно взглянув на Люсинду.