Легенда из подземелий

После такого приключения мы с Арландом чувствовали себя настоящими межмировыми героями! Нам нужен был отдых.

Поразмыслив, мы с решили вернуться на нашу общую родину – в Скаханн. Где-то среди нашей поклажи еще оставалась инквизиторская мантия, мой посох и тубус, документы к котором говорили о том, что я нахожусь под опекой Ордена, – эти вещи постоянно мозолили нам глаза и вызывали приступы чудовищной ностальгии. К тому же, между собой мы иначе и не говорили, как на языке Скаханна.

Собравшись с духом, мы вернулись к истокам.

Нас выбросило прямо в Рашемии, как это ни странно, у трактира «Лошадиная Косынка» – того самого, где когда-то мыл полы Рэмол и где я нашла дневник Маггорта. Всего в нескольких днях пути от поместья Сеймуров.

В поместье родственники встретили нас обмороками и долгими припадочными рыданиями. Конечно же, Арланда все узнали сразу: за эти годы он почти не изменился! Меня, как законную графиню, приняли с натянутой улыбкой, но открыто своего отношения к темной ведьме, не умеющей вилку за столом взять, не показывали.

Тройняшки были прекрасны, все, как одна. Как ни странно, кроме Герды замуж никто из них так и не вышел. Зато Симон, теперь уже возмужавший, был среди них настоящим вожаком прайда! Он управлялся с делами не хуже, чем Тома, а выглядел, как настоящий граф, так что дела поместья процветали. Их с Гердой ребенок, беленький мальчик девяти лет, носился по всему поместью, поджигая все вокруг. Мы с Арландом старались держаться от него подальше.

Из родного дома инквизитора не отпускали, сестры старались удержать Арланда при себе любыми способами, заваливали его делами, бумажной волокитой, по очереди тяжело заболевали и требовали от лучшего лекаря во всем Скаханне сидеть возле своих постелек… Наверное, мы бы никогда оттуда не вырвались, если бы одним ясным утром к нам в окно не залетела вещая птичка – огромная шестикрылая лохматая птичка, благоухающая дешевым элем. Сев на подоконник, она постучала в стекло, окинула нас грозным взглядом и велела срочно собирать свои вещи, так как нас хотят видеть сами повелители Охмараги.

Не столько удивившись оказанной нам великой чести, сколько радуясь возможности вырваться из поместья, мы с Арландом немедля отправились на родину нашего старого знакомого царевича.

Поначалу я думала, что ушастый уже давно на троне и хочет нас видеть, как старых друзей, но Рэмол рассказал, что судьба Кудеяра пока далека от Охмараги. Он по-прежнему бродил по Скаханну в поисках подвигов, так как с тех самых событий в подземельях не попал ни в одну легенду.

На самом деле, видеть нас хотели родители Кудеяра, которых заинтересовала возможность путешествовать между мирами. Кроме того, Истэка, когда мы с Арландом и Люциусом не вернулись из лабиринтов, возобновил свои исследования межреальной материи, но так и не смог ничего добиться, потому ему до пены у рта хотелось поговорить со мной.

На Охмараге, – идеальном курорте, по сравнению с которым лучшие отели Земли отдыхает, – нас приняли, как великих героев. Хотя все представители человеческой расы ходили по местным городам только в крепких, но легких ошейниках, с нами обращались, как с очень ценными гостями. Некоторые сенари даже напрямую спрашивали, не помассировать ли наши ноги, которые, возможно, устали от суровой земли чужих миров.

Я никак не могла понять, как весть о наших с Арландом путешествиях могла обойти континент, на котором мы даже не появлялись, и откуда они все могли узнать о нашем путешествии, если мы никому не говорили о нем?

Ответ оказался проще, чем я думала – при царском дворе, обители всех сплетен страны, разодетый в фиолетовые шелка, красуясь неимоверно длинной серой косой, сверкая двухцветными глазищами уже семь лет как крутился Леопольд.

Этот кадр надо было видеть! Когда мы расставались, оборотню только исполнилось двадцать лет, а сейчас он был моим ровесником и выглядел… не то чтобы совсем иначе, скорее в нем просто ярче выразились прежние черты. Тело, казавшееся раньше непропорционально длинным, набрало мышечной массы и приобрело атлетическую стать, черты лица преобразились из детских, и теперь Лео язык не поворачивался назвать женственным – безумно красивым, но точно не женственным. Из молочно-бледной его кожа стала загорелой, и это только подчеркивало его новую красоту.

Встретившись с нами, Леопольд никак не мог успокоиться: он беспрестанно душил в объятиях то меня, то Арланда, как будто боялся, что мы снова исчезнем. Он закормил нас своей стряпней, а затем провел целую экскурсию по окрестностям царского дворца – почти как Эстония.

То, что рассказывали об Охмараги, оказалось правдой. Здесь трава казалась зеленей, а небо – чище, цветы были больше и ярче, воздух – насыщеннее и свежее. Столько зелени, сколько на острове, я не видела даже в глухих деревнях посреди лесов. Повсюду были прекрасные сады, не стесненные жесткой рукой садовников, все строения – из белого камня, пронизанного толстыми зелеными лианами. Каким-то образом тут воссоединялись природа и цивилизация.

Сенари были не менее удивительны. Совершенно несуразная внешность гармонично сочеталась с неизменным буддийским настроением. В развивающихся легких одеждах сенари не шли, а как будто плыли сквозь свои джунгли.

Арланд, когда впервые увидел сенари, впал в очередную депрессию. На Земле ему сломали все представление о сущности природы, а на Охмараге – все представление о природе вообще. Инквизитор готов был биться головой о белоснежные стены: он не мог понять, как сенари ветра меняли цвета тел быстрее, чем хамелеоны, как сенари воды истекали водой и при этом почти не пили, сенари земли выращивали на коже мох и удерживали почву, совершенно не стесняясь в движениях, и как сенари огня жили в практически белковом теле с температурой более шестидесяти градусов.

Меня, в отличие от него, больше занимали другие вопросы: зачем же нас сюда вообще привезли.

Несколько дней нам дали прийти в себя после долгой дороги, никто нас не беспокоил, даже Рэмол и Истэка не приходили. Только Леопольд, закончив дела на царской кухне, спешил к нам и начинал болтать без умолку. Он расспрашивал о нашей жизни на Земле, о Люциусе, и рассказывал то, что происходило здесь за время нашего отсутствия.

Было только одно, о чем Лео говорить отказывался. Куда бы он ни пошел, вокруг него всегда крутились двое детей, девочка и мальчик, пяти и шести лет. Оба они были очень похожи на самого Лео, а младшая даже могла оборачиваться в серого ягуара. Как дважды два было ясно, что это были дети Леопольда, но кто была их мать – вот это оставалось неразрешимой загадкой. Сам оборотень молчал, как пленный партизан. Когда же я спросила о матери у самих детей, они ответили, что мама у них самая красивая, самая добрая, самая лучшая и скоро вернется с подарками. Мальчик только проболтался, что она «магичить умеет», а имя у нее сложное и он его не помнит.

Арланд недоумевал, что брат скрывает от него свою жену, а я была в тихом ужасе и помалкивала, потому что глаза девочки были подозрительно синие и наглые.

Через некоторое время нас вызвали в личный сад царской четы. Мне было не по себе встречаться лицом к лицу с такими особами, и Арланду тоже, но отказываться было нельзя.

Но, вопреки нашим опасениям, знакомство оказалось более чем приятным. Повелители встретили нас в роскошном цветущем саду вместе с серафимами и двумя шестнадцатилетними дочерьми. Возле них на простыне находились шедевры мастерства Леопольда и несколько кувшинов лучшего охмаражского вина.

Царица, – она выглядела так же, как на пластинке, которую много лет назад мне показал Кудеяр, – попросила меня рассказать о наших путешествиях между мирами, и это затянулось на несколько часов, так что разошлись мы уже ночью.

Истэка после этого разговора подловил меня на пути в нашу с Арландом комнату и утащил в старую лабораторию Кудеяра.

Краснокрылый серафим тормошил меня до двух ночи, пытаясь вытащить из меня секрет перемещения между мирами, но я молчала.

– Да как ты можешь скрывать такое!? – воскликнул он, будучи на пороге отчаяния. – Это же навсегда может изменить наш мир!

– Если хочешь знать, как, спроси у драконов. Это не моя тайна и не мне ее раскрывать, – заявила я и оставила его лезть на стены от любопытства.

Нас с Арландом еще несколько раз приглашали к повелителям, и мы рассказывали о культурах миров, которые нам удалось изучить. На прощание царь Вольга, – огромный синий гигант, по сравнению с которым даже Кудеяр казался слабеньким, – сказал, что они с супругой хотели бы сделать из наших записей книгу, которая могла бы стать одним из главных сокровищ их библиотеки… при нашем согласии, конечно.

Подумав, мы с Арландом согласились передать им уже готовые записи, и непременно сообщить, когда появятся новые.

Но новым записям было суждено появиться не так скоро, как мы рассчитывали – а ведь мы уже решили, что будем исследовать другие миры, пока не надоест. Была ли то магия родного мира или дурманящий воздух цветущей Охмараги, ни одной ночи на которой мы с мужем не провели зря, – неизвестно. Но на корабле, который переправил нас на материк, я вдруг начала страдать морской болезнью, которая потом превратилась в наземную болезнь, а потом оказалась беременностью.

Помню, когда до нас с Арландом дошло, в чем дело, мы долго не могли прийти в себя. Уже почти свыкшись с мыслью о том, что нам не поиграть в двух нянек, мы не были готовы к такому повороту… Это одновременно казалось концом всего и началом чего-то нового, возможно, лучшего.

Пребывая в состоянии непрекращающегося легкого недоумения, мы запаслись терпением и стали ждать, что будет.

Путешествовать по мирам в таком положении я не решилась, потому мы остались на Скаханне. Я еще могла ездить на лошади, и мы попробовали отыскать наших старых знакомых – Дейкстра или Кудеяра.

Донана нам помог найти Рэмол: разумеется, серафим до сих пор не отпустил своего паладина. В то время Дейк как раз сидел у них в тереме, там у него даже была своя комната.

– Бэйр, старая ты ведьма! Вернулась-таки… и как потолстела, зараза! – он был приветлив, как никогда, а в остальном совершенно не изменился. Все те же черные глаза, тот же хвост, та же брутальная небритость и шрам поперек брови.

– Ты, я смотрю, времени не терял… – вздохнула я, осмотревшись вокруг.

Это было убежище настоящего вояки: повсюду на стенах висели карты с отметками, коллекционное оружие и части убитых монстров. Среди трофеев я без труда отыскала перо хаарь, рог единорога, пыль хранителя, бородавку тролля и семь кончиков хвостов гигантских ящериц. Все эти части были на отдельном застекленном стеллаже.

– А как же поместье и дворянство? – спросила я.

– Какое тут поместье после того, во что ты меня втянула? – проворчал он, наливая нам с Арландом по кубку вина, бутылку которого выудил из-под своего стола. Мое вино инквизитор перелил себе, заявив, что мне теперь нельзя. – После подземелий и месяца не прошло, как Рэмол нашел для меня работенку: бешенство-то никуда не делось. Тварей в Тангейе развелось немало, эпидемия, все-таки. К тому же, Рэмол передал мне зелье, которое изобрел Истэка на основе твоего порошка: оно убивало заразу, стоило ей попасть в кровь зараженных. Я передал его рецепт нашим Орденским лекарям, и они раздали зелье рыцарям, которые потом боролись с зараженными. Меня, как первому заговорившему о болезни и передавшему от неизвестного лица лекарство, сделали главным, хотя я уже и не в Ордене. Мне в помощники дали десяток умелых послушников, и мы с ним взялись за зачистку пустыни в Тангейе, помогли Кроличьей ферме… Затем повалилось: Рашемия, Агирад, даже Финья! Только в Ишимере бешенство, кажется, не прижилось – видать, их местное оказалось сильнее! – он рассмеялся. – Несколько лет назад мы, кажется, все закончили. Я недавно просил Рэмола отпустить меня, но он не стал: сказал, что я и так счастлив, помогая ближним, мол, это мое призвание… сволочь пернатая, – он поморщился и улыбнулся. – А вы что же?

Я рассказала ему про нашу жизнь на Земле, про путешествия, про встречу с повелителями Охмараги и про то, что ближайшие годы нам суждено забыть о приключениях и посидеть немного в родовом поместье в роли родителей.

– Кудеярище… я часто слышу о нем, – тема нашего с Арландом семейного будущего мало заинтересовала Дейкстера, и он перевел разговор в другое русло. – Нашел он своего барда, этого Али-черт-раздери-его-дедушку-не-помню-как-его-зовут, и с тех пор слоняется по материку. Недавно с ними начали видеть какую-то человеческую девушку, над которой Кудеяр носится похуже наседки… в общем, домой блудный царевич пока не собирается.

– Может, мы сможем встретиться с ним, – предположил Арланд. – Мне бы хотелось снова повидать его… – при упоминании загадочного полукровки в глазах инквизитора ожил недавний естествоиспытатель, возбужденный обликом сенари. – Но, скажи, нет ли у вас в Ордене каких-нибудь… лишних останков чудовищ? На Земле я многому научился, и я хотел бы изучить их. Может, новые методы исследований дадут новые результаты, и ваш Орден будет работать эффективнее…

– Может, тебе лучше совать нос в дела своего Ордена? – Дейкстр недобро ухмыльнулся.

– Пока я не хочу рисковать: они могут вспомнить былое и начать угрожать мне и моей семье. Но вам бы я с удовольствием помог. Так что же, есть останки чудовищ?

– Сейчас нет, но если будут, я велю послать их тебе в поместье, украсив бантиком, – язвительно ответил рыцарь.

Проведя в тереме с Дейком недельку, мы двинулись в обратный путь до поместья Сеймур.

Нам предстояло считать месяцы и ждать пополнения, а пока можно было еще немного пошататься по родному Скаханну.

Примечание: