Пятый Лепесток

Он задержал взгляд ярко-голубых глаз на её лице, Майя чуть улыбнулась.

– Я подумаю. – Уклончиво ответил он.

К обеду посветлело, во дворе было морозно и сухо, не считая огромной подтаявшей на солнце лужи прямо под детской горкой. Майя с мальчишками как обычно обосновались на дальней скамейке. У них было двадцать пять минут, чтобы разыграть Битву за Белую Крепость.

Костя нарисовал еще несколько карточек для новых персонажей истории. Он так же принес игровое поле.

– Я сделал его из нескольких шахматных досок, теперь мы можем разыгрывать количество ходов. Один ход – одна клетка.

– Усложним игру, – согласился Артём, – надо все продумать.

– Можно сделать фигурки, или фишки, чтобы не играть карточками, – предложила Майя, – карточки будут иллюстрировать персонажа, а ходить будем фишками.

– Так и поступим. – Стёпа сиял, как начищенная копеечка, его круглое, словно луна, лицо казалось еще больше из-за постоянной улыбки.

– Я подумаю, как сделать фигурки, – добавил Костя.

– Начинаем, – Майя положила перед собой текст игры и уже набрала в грудь воздуха, чтобы начать читать, как вдруг случайно бросила взгляд на детскую площадку.

Лесенки и качели, которые предназначались для младших, занял Горский со своими дружками. Он развалился на теплой, нагретой солнцем горке и меланхолично дремал. Одет он был в кожаную куртку, явно не по погоде. Малашин и Синявский раскачивались на качелях. Когда один из них залетал почти в «солнце», другой издавал странный восторженный звук, что-то среднее между ржанием и гоготанием, и брань становилась совсем уж нецензурной. Горский лениво приоткрывал левый глаз, чтобы увидеть происходящее. Малышня не решалась подойти, хотя им тоже хотелось кататься.

Но в ужас Майю повергло не это. Она увидела, как, неловко поскользнувшись, в подтаявшую лужу возле горки падает Руслан. Они с одноклассниками играли в салки возле детской площадки.

Он удержался на ногах, но затормозил крайне неудачно. Брызги разлетелись в разные стороны, а именно на отдыхающего Горского.

– Ох ты ж ёлки зеленые… – тихо ругнулся рядом Стёпа.

Горский с недоумением сел и огляделся. Грязные капли стекали по блестящей на солнце кожаной куртке. Руслан попятился с выражением ужаса на лице, но спиной ткнулся прямо в Синявского и Малашина, которые слезли с качелей, почуяв разборки. Во дворе установилась относительная тишина, те, кто видели происходящее, как Майя, ожидали, что будет.

Горский медленно, не меняя вальяжной позы, поднял взгляд вверх.

– Пацан, – голос его был тихим и спокойным, – ты запачкал мою куртку и ботинки. – Он говорил, тщательно выговаривая каждый звук.

Руслан стоял ни жив, ни мертв, боясь вздохнуть. Горский продолжал молчать и смотреть на него. Пауза затягивалась.

– И…извин…ните, пожалуйста, – заикаясь еле слышно выговорил мальчик, – я не специально.

Горский склонил голову к плечу, смерил его долгим взглядом и кивнул.

– Извиню. После того, как ты вытрешь мои ботинки. Там грязь. По твоей вине.

Руслан растерянно огляделся.

– А… чем? – спросил он, обмирая.

– Языком. – Последовал тихий ответ. Малашин и Синявский усмехнулись, – а что ты так удивился? Давай, я жду.

Руслан вытаращился на него, его лицо пошло яркими красными пятнами, он продолжал ошеломленно стоять. Послышалось несколько смешков. Горский наклонил голову к другому плечу.

– Ты глухой что ли, пацан? – негромко осведомился он, – лижи, не то… я расстроюсь.

Майя медленно поднялась на ноги. Она лихорадочно высматривала в толпе Сашу, но не нашла её взглядом. Ситуация привлекала все больше людей, и во дворе становилось все тише.

– Быстрее давай, придурок, – Малашин толкнул Руслана, и ему пришлось сделать два неловких шага вперед, чтобы не упасть.

Майя увидела, как он затравленно огляделся по сторонам, как медленно опустился на колени, и вдруг поняла, что её брат это сделает. Прямо сейчас.

А еще она поняла, что не станет на это смотреть.

– Вставай.

Глаза Горского были темно-зелеными, впалыми, будто вдавленными внутрь. Под нависшими густыми черными бровями они казались маленькими. Их окружали темные круги, какие бывают от постоянного недосыпа. Болезненным казалось все его лицо, бледное, с россыпью родинок на щеках, но с удивительно правильными чертами. Оно могло бы быть красивым, если бы не пустой волчий взгляд.

Виталий медленно поднял глаза на девочку, которая только что протянула руку своему брату.

Майя наклонилась, решительно потянула Руслана вверх. Ей попытался помешать Малашин, который намеревался что-то сказать, но Горский взмахом руки его остановил.

Он внимательно осмотрел её с ног до головы и вальяжно откинулся назад. На его лице вспыхнул вялый интерес. Все его движения были плавными, ленивыми, неспешными, преисполненными фальшивого достоинства.

Во дворе висела уже гробовая тишина.

– Я тебя не знаю. Как тебя зовут? – спросил Горский мягко.

Майя сощурилась.

– Он извинился, – сказал она ровно, – и почти тебя не испачкал. Нет необходимости так его наказывать.

Черная бровь слегка приподнялась. Малашин и Синявский топтались рядом. Они, похоже, не знали, что делать и как реагировать на подобный нонсенс.

– Ты не ответила, – напомнил Горский.

Майя вдруг поняла, что было самым неприятным и даже пугающим в его лице: он почти не моргал.

– Это новенькая. – Сказал Малашин, – сиротка Савичевых.

Слово «сиротка» заставило Майю обернуться и посмотреть ему в лицо, узкое, отталкивающее, обрамленное сальными патлами.

– Что ж, – проговорил лениво Горский, – я это запомню.

Майя, ничего не ответив, потянула Руслана за руку в сторону и завела его в школу. Толпа безмолвно расступилась, пропуская их. Брата била нервная дрожь. Он то и дело утирал рукавом лицо и шмыгал носом.

– Умойся и иди сразу в класс, – сказала Майя. – после школы без Саши или без меня никуда не ходи. С этого урода станется тебя подкараулить.

Руслан смог только кивнуть. Глаза его были огромными и полными слез. Она слегка его приобняла, чтобы ободрить.

– Не переживай, ты ни в чем не виноват.

Когда Руслан ушел умываться, в школьных дверях показались Артём, Костя, Стёпа и Антон. Все четверо с одинаково ошарашенными лицами.