Кит в моей голове

А мне ведь даже в голову не пришло, что Кит может истолковать мое появление в нужном ему контексте. Швырнула коробку от телефона на заднее сидение.

– Я лишь хочу поговорить.

– Хорошо, тогда мы просто поговорим, – с деланным безразличием согласился он, выруливая с институтской стоянки, протектор уверенно перемалывал в пюре снежную кашицу. Нервы у него, видать, и вправду стальные, а уж хладнокровию можно только позавидовать. – Расскажи, как ты скучала по мне.

– Не говори ерунды!

– А вот я очень скучал. Тоскую по тебе, знаешь ли, как одержимый. Больше не могу есть, не могу спать, все мысли только о тебе. Ты залезла мне в голову… никогда не думал, что такое бывает, совсем ты меня извела, – продолжал издеваться он, – и ты тоже по мне скучала, я же вижу. Только никогда в этом не признаешься, верно?

Я решила пропустить его слова мимо ушей. Я не за тем пришла сюда, чтобы состязаться в пустословии.

– Все это заходит слишком далеко, тебе не кажется? Зачем ты это делаешь? Думаешь, это смешно? Ты украл мою сим-карту. Как ты это сделал? Когда?

Он совсем не удивился вопросу, и это лишь подтвердило мои подозрения.

– Значит, успела провести собственное расследование? И какие же еще грехи за мной водятся? Давай, не стесняйся, на этот раз я безропотно приму от тебя все, в чем ты еще собираешься меня обвинить.

– Скажи, когда все это закончится? – перебила я его, – что ты выкинешь в следующий раз? Я не хочу, чтобы мое имя продолжали склонять по углам вместе с твоим!

– Ах, вот оно что… ты зависишь от чужого мнения. Брось, ты должна этим гордиться. Такого рода сплетни значительно прибавят тебе популярности среди парней, очень скоро ты превратишься в добротный ходовой товар, Ксения. А когда они упадут к твоим ногам, останется лишь наклониться и подобрать, что получше… Куда ни глянь, тебе со мной везде одни плюсы. Не благодари.

– Мне не нужна такая дешевая популярность, – я видела, что он намеренно грубо ведет себя со мной, и все-таки мне было неприятно, – ты не мог бы прекратить паясничать? Побудь хоть недолго серьезным со мной.

– Да я ведь абсолютно серьезен, Ксения… с тех самых пор, как ты села в мою машину. С тех пор, как впервые тебя увидел. Неужели ты этого еще не поняла?

Я покачала головой. Это бесполезно. Это бессмысленно. Все равно, что просить безногого калеку совершить усилие, подняться на ноги и пуститься в пляс.

– Мне все это уже надоело, слышишь? Мне не нравится то, что сейчас происходит! Я хочу, чтобы ты прекратил. То, что ты делаешь, начинает меня пугать.

– И вот ты уже боишься меня. Браво мне! Выходит, я все делаю правильно. Перед тобой ведь настоящий псих, ты же сама это однажды сказала, помнишь?.. Не помнишь. А я вот ничего не забываю, у меня даже справка от психиатра есть, могу показать… Но ты не волнуйся, скоро все закончится, потому что все идет по плану. По моему плану.

У меня в глазах вдруг на миг потемнело, тонко, противно зазвенело в ушах. Лоб покрылся испариной, и я часто заморгала, пытаясь отогнать эту несвоевременную дурноту. Сегодня я забыла позавтракать, может, причина кроется в этом? Не хватало еще вырубиться прямо здесь.

– Остановись, – попросила я, рванула ворот, пытаясь освободить шею, – я серьезно, Артем. Останови машину, мне нечем здесь дышать… Тормози сейчас же!

Почувствовала его обеспокоенный взгляд.

– Эй, ты в порядке? Ксения?

За следующим перекрестком он притормозил у обочины, там, где остановка была запрещена, опустил стекла, и холодный ветер с благодарным стоном ворвался внутрь, до краев заполняя жаждущие легкие. Я сделала судорожный вздох. Потом еще один. Начинался снегопад, и первые редкие снежинки пока без видимой цели кружились в воздухе.

Кит повернулся ко мне.

– Расслабься и дыши. Просто дыши, Ксения. Почему ты принимаешь все так близко к сердцу? Рано или поздно это случится, и не надо делать из этого трагедии. Я не зверь. Все быстро закончится, я даю слово… но я должен выиграть, понимаешь? Должен. А до тех пор… спрошу еще раз: к тебе или ко мне? Видишь, я совсем не давлю на тебя, ты можешь сделать собственный выбор.

Я вновь глубоко, тяжело вздохнула. Что я делаю здесь? Просто теряю время. Я теряю свое время рядом с ним. Как и чувство собственного достоинства, которое он готов втоптать в грязь, просто чтобы удовлетворить свое тщеславие.

– Да ты уже сам себя превзошел! Думаешь, никаких границ для тебя не существует? Нельзя же, в самом деле, быть такой сволочью, Артем!

– Ты, наконец, поняла, в чем смысл игры? Умница! Ведь это просто игра. Просто игра, понимаешь? Заметь, и даже не я ее начал… Но ты сыграешь в нее, потому что теперь я этого хочу. А после каждый пойдет своей дорогой.

– Нет, я не стану!

Откинув голову назад, он вдруг рассмеялся, ударяясь затылком о подголовник, и я поняла, что смеется он надо мной.

– Ты уже это делаешь! Ты уже в игре! – самодовольно улыбаясь, сделал красноречивый жест, проведя рукой под подбородком. – Да ты же по самое горло в ней увязла, хорошая моя девочка!

И тогда я тихо проговорила сквозь зубы:

– Я тебя выслушала, а теперь ты послушай меня… больше не подходи ко мне, понял? Держись от меня подальше. Я не хочу тебя больше видеть… никогда! И это всё, что я собиралась тебе сказать.

Я выбралась из автомобиля, с силой захлопнув за собой двери, и пошла наугад куда-то в сторону городского парка. Злые слезы каленым железом выжигали мне глаза, самочувствие, в самом деле, было довольно паршивым. Но не успела пройти и десятка метров, Кит догнал меня, больно дернул за руку, а когда я развернулась, заключил лицо в ладони, заставив поднять голову.

– Эй, эй… Посмотри на меня! Да посмотри же… Соскочить решила? Так не пойдет, Ксения. Нет, не пойдет! Только я… один я решаю, когда все закончится… как все закончится…

Я ударила его по протянутым рукам, освободилась, отступила на шаг.

– Так просвети меня! Когда??

На мои крики оборачивались прохожие, но в тот момент мне было абсолютно на всех наплевать.

– Когда же?? Как??

– Я разве сказал, что хочу, чтобы все закончилось?

– Знаешь, а теперь я тебя просто ненавижу! И вообще… а иди-ка ты к черту, Никитин!

Я отошла еще на пару шагов. Глаза у него на миг сделались такими пронзительными и жгучими, будто сейчас он набросится на меня. Вокруг было полно людей, а мне вдруг сделалось страшно. По-настоящему страшно. Но вместо этого Кит резко отступил, одним движением застегнул молнию на куртке, накинул на голову капюшон, и лицо погрузилось в тень.

– И пойду. К черту. По крайней мере, там мне всегда рады.

Глава 8

Снежная буря, что началась в тот день с робких неуверенных снежинок, уже спустя пару часов разыгралась не на шутку, а как только я добралась домой, вошла в полную силу, продолжаясь несколько суток без перерывов.

Сильные порывы ветра нещадно терзали молоко рваного снежного покрывала, гоняли без устали вихревые потоки промеж неба и земли, горстями швыряли под ноги поземку, раздавали оплеухи прохожим, и ходить по улицам можно было, только согнувшись, внимательно глядя себе под ноги, в то же время стараясь не потерять из виду основные ориентиры, потому что видимость резко ухудшилась. Маленький городок неумолимо заметало снегом.

Как будто мало было бед: пронесшийся глубокой ночью ураган сметал все на своем пути, он вырывал деревья с корнями, играючи валил бетонные столбы. Оборванными оказались несколько линий электропередач, а на проезжей части образовались высокие снежные заносы. Мосты и дороги обледенели, нарушив транспортное сообщение, и любое передвижение теперь было ограничено капризами сил природы. Ультиматум был официально объявлен. К концу недели занятия в институте, вслед за школьными, отменили.

Все это я пропустила, потому что лежала в своей постели неподвижно под несколькими толстыми одеялами, в тепле и покое, надежно укутанная, обложенная грелками. Несколько дней температура била под сорок, меня колотило в ознобе, в горле пекло, а глаза слезились. Бабушка сбивалась с ног, не зная, за что хвататься, давая мне попеременно то жаропонижающее, то делая холодные компрессы, то заваривая сладкий горячий чай с малиной или душицей.

Я послушно выполняла все, что от меня требовалось. Тщательно обтирала пропотевшее тело влажными чистыми полотенцами, а потом снова ложилась в кровать, белье на которой успевала сменить бабушка, бессильно вытягивала руки поверх одеяла и часами равнодушно глядела в пустоту нахмуренного, мятущегося в агонии неба.

В душе моей бушевала похожая буря, и рвала она меня изнутри на части не хуже этой могучей природной стихии, но бабушке так никогда и не суждено было узнать, что эти несколько дней и ночей я заново собирала себя по кусочкам в некогда единую пеструю мозаику.

Но время шло, безразличие и апатия, поначалу овладевшие мной, постепенно начали отступать. Молодой крепкий организм сумел побороть хворь, поэтому, когда буря, растеряв былой задор, начала ослабевать, я уже потихоньку шла на поправку.

А занесенный город пробуждался, лениво ворочался с боку на бок, выбираясь из-под снега, точно сонный медведь из берлоги. На расчистку заносов и сугробов вышли несколько ударных бригад коммунальной техники, крыши со всей ответственностью освобождали от сосулек, дворники обеими руками взялись за черенки лопат, и жизнь вокруг понемногу начала возвращаться в прежнее русло. Вроде бы.