Один день на Олимпии

«Доска, вперед… Стоп»

Магниборд замер прямо возле него. Артём поставил левую ногу на передний край как можно дальше, правую – на задний. Согнул колени. Наклонился.

«Поехали… Вперед… Направо… Налево… Тише, тише. Вправо. Влево. Вправо. Прямо».

Кроты

Проигранные битвы ничего не меняют. А правила игры создают победители. За соревнования начислялись очки, которые влияли в будущем на ранг. Чем больше споришь и побеждаешь, тем быстрее вырвешься в игру за драгоценные гектары Олимпии.

Артём сцепил зубы и посмотрел на медика. Белый халат, очечки на переносице, холодный равнодушный взгляд. Таких, как ты, через него проходят сотни. А чего ожидал? Сочувствия и сопереживания? Это даже не во всех семьях бывает. Доктор протянул мини-экран с заключением.

«Травмы несовместимы с некоторыми видами соревнований» – прочитал Артём и прикрыл лицо ладонью. Даже лёжа поясница ныла, словно там огромный разрыв в мышцах. Глаза щипало. В палате ни единого звука, никаких шорохов. Врач обездвижено ждал подписи.

– А если не подпишу? – Артём убрал руку от лица и посмотрел на врача.

Тот не ответил. Просто пожал плечами, мол «сам решай».

«Как глупо… Всего один день на Олимпии, а уже травмы».

– Ладно, – пришлось поставить закорючку.

Палец лениво вывел «А.В.» по скользкому холодному монитору. Доктор забрал устройство и похлопал Артёма по плечу. Эхо его шагов безжалостно разрезало тишину палаты и затихло за дверью. Быть в полном одиночестве без связи с близкими – то ещё испытание.

«Я умею ждать, просто будь осторожен» – наверняка, когда Алиса говорила это, то знала, что случится. Как и десять лет назад знала, что за украденную с его пасеки банку мёда, ей ничего не будет. Желание кого-то проучить, наказать, обычно до добра не доводит. Тогда он поступил правильно, сейчас – нет. Тогда она была рядом, сейчас – нет. Артём сцепил зубы и перевернулся на бок. На экране слева, во всю высоту комнаты вверх-вниз прыгали прозвища тех, с кем он вчера прилетел на Олимпию. Пока он валяется в палате из-за собственной глупости, идёт сортировка на расселение. «Рыжий» предательски застыло у пола с 0 очков. Зато «Колян» благодаря победе в гонке на магнодосках стал лидером. Будет жить на самом верху, падла. И первым пойдет в отбор на игру месяца.

Мелькающие на экране лица, графики, рейтинги, баллы – всё слилось воедино, смазалось в сознании. Наверное, с обезболивающим доктор дал и снотворное. Ресницы ведущей ярким оранжевым пятном отпечатались на сетчатке. Через пару минут от палаты осталась лишь малая часть, видимая сквозь щель почти закрытых глаз. И когда они захлопнулись полностью, то Артём видел, как едет на чертовой магнодоске и кувырком падает с неё. Встает и снова падает. А борд всё дальше и дальше от него. Несколько падений и он уже ползёт, не в силах стоять на ногах. Ему во что бы то ни стало, нужно победить во всех соревнованиях.

Прошло два часа. Наступила ночь. Не такая, как дома. Не тёмная с искорками-звёздами на небосводе, а светлая, не-ночная. Как летом на севере. Белая, с тусклым освещением, с сероватым, словно затянутым тучами небом и с хорошей видимостью. Игроки могут соревноваться круглосуточно. Если бы во время полета открывали иллюминаторы, то Артём увидел бы множество огромных зеркал вокруг голубого шара Земли, что направляют свет на оболочку Олимпии, а потом распределяют лучи по всему искусственному спутнику. Но он не видел. Он просто чувствовал себя мухой под огромным стеклянным колпаком.

На экране беззвучно шла трансляция чемпионата по плаванью. Артём сел. Повернулся в одну сторону, в другую. Боль в пояснице изменилась. Теперь тело ныло, словно всё оно – огромный синяк, на который давят. Но двигаться можно. Он провел рукой по лбу. Тонкая полоса засохшей крови. Пощупал затылок. Шишка. Когда стоя на коленях на магнодоске он наконец-то добрался до финиша, то упал, ударившись о вытоптанную землю.

«Нет, ну как тупо!» – в сердцах поругался он на себя и медленно, опираясь на кровать, встал. На белой тумбочке аккуратно сложена одежда. Новенькая. Видно, предыдущая форма пришла в негодность. Артём надел серые спортивные штаны, майку и двинулся к выходу. По ногам тянуло прохладой и он понял, что забыл обуться. Совершенно вылетело из головы. Бывает же… Пришлось вернуться к кровати.

«Это не значит, что я болен и не могу играть»

Кроссовки тихо ступали по коридору. Артём внимательно озирался по сторонам, выглядывал, не идёт ли кто сзади. И когда он в очередной раз повернул голову вперед, то рядом стоял доктор. Словно из воздуха появился.

– Тебе присвоили жилище, вот ключ-трекер, – он протянул браслет в пару сантиметров шириной.

– Я могу идти? – Артём бережно взял устройство.

Врач едва заметно кивнул и равнодушно пошел по коридору.

Гладкая полоска с экранчиком по центру оплела руку как влитая. Едва тыльная сторона коснулась кожи, началась настройка девайса. Такие трекеры были у всех игроков. Это и карта, и расписание соревнований, и данные с результатами зрительских симпатий, и ключ от дверей дома. Всё в одном. Медленно шагая по улице, Артём изучал возможности устройства. Подать заявку на участие, открыть спор, проверить баланс очков, записаться на продвижение. Баллы за соревнования можно тратить на разные нужды, а можно копить.

«Сегодня отдых, остальное завтра».

Он доковылял до нужного «дерева» домов и поднял голову. Там, на самой верхушке рядом с табло рейтингов, теперь живёт этот гад. Всех видит сверху, наслаждается превосходством над остальными. Артём сплюнул, притоптал плевок и зашел внутрь. На стенах надписи из Кодекса. Над диваном светится оранжевым «не лгать» – за поражение в споре. Колян говорил, что Артём лжёт и победил… Зато обман о земной профессии не считается нарушением. Когда шаттл приземлился, началась новая жизнь.

Артём нахмурился. Здесь тоже несет апельсинами. Наверное, так пахнет вся Олимпия. Цитрусами, потом и ложью.

«Да и черт с вами!»

Надо умыться. Прохладная вода приободрила, но отражение в зеркале от этого не стало приятнее. Полегчало только после душа и лёжа на кровати. Он с тоской взглянул на штангу и гантели. Они есть в каждой комнате. Можно утром выйти на зеленую лужайку и потренироваться, привести себя в форму. Рядом на тумбочке лежали теннисные мячики и Артём достал один из них. Хорошо кидать его в потолок и знать, что соседи не прибегут выносить мозг за шум. Показалось, что звук отскакивающего мяча раздваивается. Будто кто-то точь-в-точь повторяет за ним действия.

Он замер и прислушался. Ворс ядовито-зеленого шарика колол плотно сжатые ладони. Тишина. Бросил вверх. Стук. И ещё один. Хм. Артём сел на кровать, метнул мяч в стену, поймал. То же самое. Глухой, повторяющий звук. И, кажется, не отсюда. Из другой комнаты. Он пошел по дому, то и дело кидая мяч в разные стены. Второй стук становился все громче. Ага… Вот он, из ванной. Бросок. Стук. Дубль. Хм… Снизу, из-под пола. Бросок в пол. Отчетливый повтор звука. Будто там, внизу, кто-то кидает мяч в свой потолок, как он сам пять минут назад.

– Эй, – Артём опустился на колени и постучал по гладкому полу.

Кто-то там точно также перебрал костяшками по поверхности, но не ответил.

– Ты кто? Что ты там делаешь?

Тишина.

– Зачем повторяешь?

Нет ответа. Артём сел и задумчиво облокотился на стену. Что-то затрещало совсем рядом. Будто кто-то царапает камнем стекло. Он вздрогнул и постучал по полу:

– Ты что делаешь? Ты кто?

Рядом с душевой кабиной резко дёрнулся, а затем плавно съехал по полу унитаз. «Да что за…!» – вскочил Артём и занял боевую стойку. Посреди ванной комнаты образовалась дыра. Небольшая, но достаточная, чтобы разглядеть кусочек подпольного мира. Оттуда вылезла рука. Грязная, но аккуратная, с короткими ногтями и тонкими изящными пальцами. Она дружелюбно помахала. Артём нахмурился, оглянулся. В прихожей робкий ночной свет падал с улицы, мягко растекался по полу. Пусто. Тихо. Спокойно. А тут… Чья-то рука из-под земли. Он пожал плечами и подошел ближе. Стал на колени и с прищуром вгляделся в лицо внизу.

«Нет-нет-нет, – в ужасе прошептал он, – как же так?».

Артём бережно взялся за руку, нежно её погладил. Из глухой темноты на него смотрели те самые глаза, которые придавали сил в трудных ситуациях. Дрожь по телу, окружающие предметы слились в единое тёмное пятно.

– Милая, Алиса, Алиса, что ты… Как… Почему… – вопросы зарождались в голове и тут же разрывались на клочки.

Она приложила указательный палец к губам и протянула маленькую скомканную бумажку. Артём схватил её и, не выпуская руку девушки из своей, развернул на полу.

«Семьи игроков тоже забирают, мы живем и работаем под землей. Старики, дети, жёны… Я знала. Ты должен был попасть сюда, вниз. Коля наш друг, он помог. Не всё то зло, что грубит :)

Разговаривать нельзя, сразу узнают.

Люблю тебя. У нас всё хорошо. До завтра».

Три или четыре раза Артём читал записку. Он поглядывал то на Алису, то на текст. Внутренности съежились, сердце ухало, он сжал её руку крепче. Кажется, их соперник в этой игре сама тьма. Всепоглощающая. Без просветов. И она покушается на свет глаз Алисы.

«Я обрёк их на жизнь под землей?»

– Что же… Делать? – прошептал он.

Девушка резко выдернула руку и показала кулак. Как всегда в трудных ситуациях. Только сейчас вместо бодрого «Борись!», она лишь беззвучно пошевелила губами.

– Да, да… Да, да, я вытащу вас отсюда, обязательно.

Артём наклонился к отверстию, чтобы попытаться её поцеловать, хоть так, хоть как-то, но не успел. Она скрылась в темноте подземного коридора.