Sъло

– Ирина Сергеевна, в коридоре ожидает женщина с переломом ноги и руки. Отвезите ее на рентген, – последовала очередная просьба-указ.

Поднявшись и поджав губки, Иришка оправила красивый профессиональный наряд и вышла в коридор.

– Интересно, за что Бог послал мне такое сокровище? – Хирург с многолетним стажем посмотрел на захлопнувшуюся дверь.

– Крепитесь, Степан Андреевич, это проверка на выносливость. – Тезка-медбрат умело и быстро подготовил все к наложению гипса.

– От такой помощи вреда больше, чем проку. – Хирург потер седые брови и поправил очки.

– Зато Бог красотой ее не обделил, – весело отозвался медбрат.

Степан Андреевич обреченно вздохнул и вернулся к заполнению бумаг.

Иришка оценивающе взглянула на пострадавшую и, ничего не ответив на призывный жест женщины, прошла в подсобное помещение за коляской. Вернувшись, она кивком указала той на сиденье. Женщина, примостившись на кушетке так, чтобы тело чуть меньше ныло, озадаченно воззрилась на молоденькую медсестру. Та, поджав губы, рассматривала свои тонкие красивые пальцы.

– Я была бы вам признательна, если бы вы помогли мне, – наконец, нашлась пациентка.

Сначала Иришка утомленно вздохнула, будто все невзгоды мира обрушились ей на голову, потом подхватила женщину под руку.

– А-а-а-а! – громко застонала та. – Мне же больно!

– Как я могу помочь, если вы не хотите, чтобы я вас трогала? – фыркнула девушка.

– Вы схватили меня за больную руку! – пояснила пациентка.

– На них не написано, какая сломана, – оправдал свой просчет будущий врач.

Женщина устало вздохнула и привстала. Когда Иришка потянулась к ней, она боязливо отстранилась.

– Благодарю, я справлюсь, – тихо сказала она и, стиснув зубы, кое-как перебралась на коляску.

В кабинете рентгенолога Иришке пришлось худо. Хоть женщина была довольно худой и подвижной, втащить ее на высокий стол оказалось непросто. Пока она возилась, вся взмокла. Быстро закинув здоровую ногу, она подхватила больную.

– Девушка, – зароптала пациентка, – неужели нельзя быть чуть-чуть человечней?

– По лестницам надо было аккуратней лазить, – огрызнулась Иришка. Она столько сил потратила на эту особу, а ей все не так!

– Вы ведь молоды, откуда столько злобы? – Пациентка оперлась на здоровую руку и, помолчав, добавила: – Может, вам другую профессию выбрать?

– Не суйтесь не в свое дело, – поставила ее на место практикантка-интерн и позвала врача.

Выпив спросонья теплой водочки, Михаил Романович Семин потянулся за водой, но просчитался: в стакане своего черёда ждала самогоночка. Мужчина поморщился и отставил посудину подальше.

– Рассольчику бы, – жалобно и хрипло простонал он, потом осмотрелся. Банки с огурчиками, которую накануне предусмотрительно оставил на столе, нигде не было. – Митька, черт бы тебя подрал, опять добро мое прихватизировал?! – Михаил Романович устало повалился на диван. – Что б тебя! – выругался он и вскоре уснул.

Проснувшись в девять вечера и накинув на плечи телогрейку, Михаил Романович выскочил на улицу, добежал до первых кустов, пометил территорию и с удовольствием закурил. Голова мигом просветлела.

– Какое хоть число нынче? – Он задумчиво потер кончиком мизинца висок. – Вроде мы сели третьего, значит, сегодня… Не-е-ет, Вовка вчера утром к нам забег, выходит, сегодня ужо пятое апреля накапало. – Он пнул ногой старый таз, который наполнили талые воды. – Вот годик выдался, с какой стороны не смотри, а цифири одинаковые. Две тысячи второй. – Михаил Романович поправил сползшую с плеч телогрейку и побежал в дом: очень уж есть хотелось.

Растопив как следует голландку, он начистил картошки и поставил кастрюлю на газовую плиту. Почуяв запах паленого, бросился к голландке, чертыхаясь, скинул на пол подгоревшие на плите вещи и принялся топтать образовавшиеся в двух местах огненные язычки. Неприятный запах гари наполнил дом.

– Митька, зараза, что б тебе пусто было! Опять свое шмотье сушиться на плиту кинул. Чуть дом из-за тебя не подпалил, зараза! – Мужчина грозно потряс кулаком по направлению соседского дома, а потом открыл форточку, чтобы как следует проветрить помещение.

Скомкав подгоревшую одежду, Михаил Романович вынес ее на крыльцо и кинул под лавку.

– Пущай тута сушатся, – ехидно сказал он и поспешил в дом.

Чтобы не было скучно, Михаил Романович включил телевизор и стал комментировать дебаты политиков. Ему нравилось, когда эти умники рассуждали о жизни: под их трескотню спать – одно удовольствие. Михаил Романович выкурил сигаретку и, так как под рукой не оказалось пепельницы, затушил ее о поверхность стола. Он хотел было выкурить еще одну, но зажигалка отказалась работать. Мужчина выбросил ее через плечо и засунул сигарету за ухо: он прикурит ее, когда пойдет картошку проверять. Под монотонное бурчание, доносившееся из динамиков телевизора, он не заметил, как уснул.

В это время подул резкий ветерок. Новенькая рекламная газета, которую ему на днях вручили в переходе, сорвалась с места и подлетела к плите. Огонь в конфорке сначала боязливо съежился, а потом вспыхнул с новой силой. Разгораясь, он с удовольствием подъел сначала газетные края, а потом тряпку, валяющуюся на столе. Тряпка была сальной, как многие вещи в доме (Михаил Романович не относился к чистоплюям), потому быстро разгорелась. Старое, потертое временем полотенце, висевшее на гвозде, тоже охотно вступило в игру с огнем.

Михаил Романович закашлялся и оттого проснулся. Ему показалось, что он в аду: все вокруг пылало. Огненная феерия была столь красочной, что он не сразу сообразил, где находится и что вообще происходит. Но удушливый жар и едкий запах гари быстро отрезвили алкоголика.

– Етить твою! – Михаил Романович подскочил на диване. – Горю! – уткнувшись носом в рукав телогрейки, он выскочил на улицу и осмотрел свою скудную одежонку: ни трусы, ни телогрейка не пострадали.

Не зная, что делать, он метался из стороны в сторону по небольшому запущенному участку. Соседи, видя бедственное положение вещей, вызвали помощь. Вскоре подъехала пожарная машина.

– Что случилось? – спросил старший пожарный у пострадавшего.

– Я позавтракать хотел, – честно признался погорелец. Пожарные иронично переглянулись – на дворе стояла глубокая ночь. Потерпевший продолжил свой рассказ: – Растопил, стало быть, печку, поставил картошку вариться, потом, кажись, уснул. Начальник, я все проверил, для пожара причин не было.

– Разберемся. – Старший пожарный записал информацию в блокнот.

– Все имущество к праотцам отправил. – Михаил Романович, пытаясь согреться, прыгал то на одной, то на другой ноге.

– Вот тебе и завтрак, папаша. – Молодой пожарный протянул ему взятые из-под лавки на крыльце старые подлатанные штаны соседа. – Накинь, а то добро застудишь, – он покачал головой и отошел к машине.

Михаил Романович надел штаны и уселся на старый пень.

– А-а-а-а, – махнул он рукой, – где моя не пропадала. В сарайке жилище не хуже прежнего организую, – заверил он самого себя и вытащил из кармана сигаретку. – Начальник, – крикнул он только отошедшему пожарному, – огоньку не подкинешь?

Первого октября две тысячи восьмого года Олег Дмитриевич Светлов, идя по дороге домой, познакомился с весьма странным человеком. Сколько потом он эту встречу не вспоминал, никак не мог объяснить происшедшее. Были моменты, когда ему казалось, что он говорил вовсе не с человеком, а с кем-то, наделенным потусторонней силой. Сам Олег в сверхъестественное не верил. Он верил фактам. Но та встреча изменила его мнение.

– Молодой человек, – окликнул его кто-то, – подскажите, где кончается лес, которому нет конца?

Словно из-под земли перед Олегом возник необычный человек. Вроде не стар, вроде не молод, вроде не низок, а вроде не высок, вроде худ, а вроде обычный, вроде лицо с морщинками, а вроде гладкое, вроде волос седой, а вроде просто светлый. В общем, точно описать его Олег не смог. Даже наряд незнакомца четко не вспомнил. То ли костюм на нем был серый, то ли в клетку. Или вовсе одет он был по-простому: в брюки, рубашку и джемпер. Говорил незнакомец быстро, скороговоркой. Голос у него был мягкий, приятный, с легкой хрипотцой.

– Что? – Олег не сразу вник в смысл сказанного, оттого растерялся.

– Я спросил, как думаете, какой срок Вам отведен? – Мужчина поравнялся с ним.

– Откуда я знаю, это один Бог ведает. – Олег решил, что поддерживать беседу с этим странным типом не стоит.

– А Вы кто? – осведомился мужчина.

– Человек.

– Говорят, в каждом человеке живет Бог. Как полагаете?