Формула

Пришла моя очередь присмотреться к его переносице. Самсонов пожал плечами.

– Не так уж и заинтересовало… Ваша новая подружка – вот это действительно интересно. Однако, времени вы зря не теряете… Водитель, секретарша – будете выбирать сами, или воспользуетесь моей протекцией?

– Кандидатур у меня нет. Возьму, кого дадите.

Роман Ильич кивнул. Протянул мне два ключа.

– Этот от офиса. Открывает все двери. Этот – от служебной квартиры. Посмотрите потом. Что ж, осваивайтесь. Делами займёмся завтра.

Он ещё раз посмотрел на меня этим новым внимательным взглядом и удалился.

– Но это совершенно неприемлемо, поверьте, – Тамсанарп не на шутку разгорячился – видеть его таким мне пока что не приходилось. Очевидно, дело было в моей новой знакомой – и я никак не мог отделаться от ощущения, что для него-то она знакомая достаточно давняя.

– Наёмники, нападение под покровом ночи…. Где вы собираетесь их искать? Дадите объявление в газеты? И потом, сути это не меняет. Поймите казуистику вопроса – воспрещается причинять какой-либо вред другим Посвящённым. Таким образом, не имеет значения, хотите ли вы удавить его своими руками, или нанимаете для этого соседа. С точки зрения Принципа это практически равноценные, не побоюсь этого слова, действия.

М-да. С точки зрения Уголовного Кодекса, по-моему, тоже. Но если в повседневной жизни до заказчика могут и не докопаться, то тут за вами следит Недреманное Око.

В общем, план Чунь Ю не прошёл и первичных испытаний. Мы срочно нуждались в запасном варианте – а его не было. Да что тут говорить – не было даже предположений о том, каким бы он мог бы быть. Собственно говоря, обсуждаемый план уже был запасным – для начала Ю собралась лично разнести Самсоновский офис, не впутывая заинтересованное лицо, то есть, меня. Однако мы быстро пришли к заключению, что трансляции это не остановит, а значит, последствия останутся всё те же.

Насмотревшись на наши разочарованные физиономии, Тамсанарп несколько успокоился.

– Поймите правильно – мне не каждый день попадаются такие, … клиенты. И потом – не слишком ли вы драматизируете ситуацию? Предположим даже, что этот Самсонов сдержит свою угрозу. Разумеется, скольких-то степеней это будет вам стоить. Но, насколько я понимаю, вы там не левитировали, духов не вызывали, сквозь стены не проходили. Даже громких заявлений не делали. Всё косвенно, в вашем лучшем стиле. Любопытные попристают и отстанут – пожмёте плечами, скажете, мол, Роман Ильич был слегка не в себе. Семью свою вы вполне надёжно обезопасили…

– …Как насчёт неё? У этого парня хобби – охота на нашего брата.

Я указал на Чунь. Она помотала головой.

– Он меня не почувствовать. Я маскироваться в твоём поле. И не делать неправильных поступков.

Гномон одобрительно закивал.

– Совершенно верно. Госпожу Чунь сейчас защищает, так сказать, ваша тень. Так что, если ей не захочется сотворить что-либо сверхъестественное…

Как сказать… Кое-что из её арсенала почти таким и следует признать. Правда, путём простого наблюдения оценить это действительно не представляется возможным. Некоторый прокол произошёл в квартире Веронички – но, судя по всему, там они камеры вешать поленились.

– Хорошо, вернёмся назад. Вы сказали: «даже если он сдержит…» и так далее. Как это понимать? Может, мне просто пожертвовать этими несколькими степенями и сделать то, что мы собираемся?

Тамсанарп нахмурился.

– Пожертвовать… Видите ли, я говорил об этом, как о крайней мере. Дело в том, что неясно, сколькими именно. Затрудняюсь даже предположить. А это важно. Цена может оказаться высоковата. До сих пор у вас всё так замечательно шло…

Он задумался на несколько секунд, затем вскинул вверх указательный палец.

– Собственно говоря, почему бы просто не предоставить событиям развиваться? Хотя бы какое-то время – пока ничего не произошло и ничего не понятно? А, Эдуард Сергеевич? Наломать, не побоюсь этого слова, дров вы всегда успеете. Тем более теперь, когда вас, так сказать, двое…

И в самом деле?

Кто сказал, что Роман Ильич завтра же с утра начнёт уничтожать, при моей помощи, планету?

И потом – страшно подумать, вдруг у него действительно есть стоящие идеи?

– Списки готовы на утверждение, рейхсляйтер.

Мюллер достал несколько сложенных вдвое, мелко исписанных от руки с обеих сторон листов бумаги из внутреннего кармана кителя. Положил на стол перед Борманом. Тот спрятал их, не читая. Мне показалось, что его челюсть при этом ещё больше потяжелела, а взгляд стал совершено невидящим.

Это были последние списки. Списки поселенцев Новой Швабии.

Южноамериканский десант прошёл утверждение несколькими месяцами раньше. К этой части проекта я не имел особого отношения, но разницу осознать мог. С теми, кому предстояло просто исчезнуть, было более или менее понятно. Основную проблему представляли собой другие, – те, кого должны были найти мёртвыми.

– Вероятно, некоторые лица заинтересуют вас уже сейчас?

Борман кивнул.

– Там нет рейхсминистра пропаганды.

Борман, насколько я его знаю, не слишком удивился, но счёл нужным чуть приподнять глаза.

– Слишком фанатично предан фюреру и, что гораздо хуже, идее. Которую понимает… я бы сказал, несколько упрощённо, хотя искренне убеждён в обратном. К тому же, …он всё-таки министр пропаганды. Всегда может увлечься и сболтнуть лишнего. Ещё один минус – большая семья…

Борман остановил его.

– Многие из нас оставят здесь свои семьи, Генрих.

– Разумеется, рейхсляйтер. Но это разные вещи – скажем, ваша семья и семья Геббельса. С точки зрения того, как с ними поступят.

Борман кивнул.

– То же самое в отношении рейхсмаршала. В последнее время он сильно сдал; мы просто не можем на него положиться. Наконец, рейхсфюрер…

В глазах Бормана появился искренний интерес. Не то, чтобы он распахнул их от изумления – человек посторонний вообще вряд ли что смог бы уловить, но мне шеф показался удивлённым до крайности.

Мюллер невозмутимо продолжал:

– Я ничего не могу утверждать… пока, – но есть признаки того, что в последнее время рейхсфюрер затеял какую-то игру. Связанную с собственным досрочным выходом из войны. При этом он, похоже, пытается заинтересовать все стороны одновременно – и как бы не одним и тем же…

– Вы хотите сказать, что кто-то из них станет вести переговоры с Гиммлером?

Мюллер пожал плечами.

– Почему бы и нет, рейхсляйтер? Не явно, разумеется. Не называя вслух имён. Но разменять такой бесценный источник информации на жизнь всего одного человека. …Я думаю, никто из них на такое не пойдет – мы имеем дело с нормальными прагматиками…

Борман перевёл взгляд на меня. Я кивнул.

– Рейхсфюрер уже давно проявляет повышенный интерес к проектам, вроде «Оружия возмездия» – или тех, которыми мы занимаемся в Пенемюнде. Некоторые из них он даже курирует – по крайней мере, так ему кажется…

– Вы оба прекрасно знаете, что наши успехи в создании «Оружия возмездия» ничтожны. Я бы даже сказал, это, в сущности, тупик.

– …Однако американцы и русские, скорее всего, придерживаются другого мнения. Вам же известно, как это происходит. Их разведки толком ничего не знают, а, следовательно, преувеличивают. Их генералы подозревают, что всё обстоит ещё хуже… Соответственно, любой из «тройки» сделает всё, чтобы первым наложить лапу на эти досье, – в том числе и путём превращения рейсфюрера в почётного, хотя и тайного пенсионера своей страны.