Что никчемным считал, поют.
Так ославили, нету спасу:
Заигрался. Ни то, мол, ни се.
Лишь в глазах не узрел я Спаса осуждения…
Вот и все.
Никогда я известным не был.
Тем и тяжек нежданный гнет.
Узнаваемым стал теперь я,
Знать, молва и меня прибьет.
Ну, а коли шарахнет насмерть,
Страха нет. Умирал не раз,
Обреченно плетясь на паперть
В синь морскую любимых глаз.
Чувство нежное не истлело.
Потому и несет порой
Продолжать роковое дело
В кровь терзаемое молвой.
Не смотри на меня сурово
Не смотри на меня сурово,
Что в пороки себя облек.
Не своди недовольно брови,
Наперед осуждая, впрок.
Ведь, когда-то и я безгрешным
Рассыпал по задворкам смех…
Тот, невинный, давно повешен
На льняной бечеве утех.
В чистый смех заходился. В звонкий.
Был веселым стервец и мечтал.
Предрассветные месяц тонкий
Шалопаю псалмы читал.
Стать счастливым горел желаньем.
Русь сермяжную пил взахлеб.
И, болтаясь по парку ранью,
Имя милой на лавках скреб.
А тебе достаюсь пропащим.
Без улыбки, без слов, без слезы.
Видно, страждущий да обрящет,
Раз во тьме повстречалась ты.
Прокоптел я в дыму кабачном.
Дух бродяжий сгубил до тла,
По углам понасеяв злачным
Неуслышанные слова.
Но теперь будет по-другому.
Мне по силам иные лады.
Только ты снизойди к такому.
Плюй на слухи, презреньем остынь.
Подбери, отряхни, исцеляй.
Разве мало во мне дурного,
Разве путь не заказан в рай?
Так не бойся любить больного.