Заработал пулемет.
Одного из зараженных, который до этого оказался вдавленным в столб, разнесло напополам. Останки с чавканьем сползли на асфальт.
– Да-а, ублюдки, подходите! – продолжал вещать голос. – Всех угостим!
А я поняла, что это не наше шоу – надо срочно уходить с улицы.
Сгребла детей в охапку и потащила к ближайшему подъезду.
– Быстрее, девочки! – поторапливала я. – Уходим! Пока им не до нас.
На спину брызнула кровь.
Как раз перед тем, как дверь за нами с грохотом закрылась.
***
– Нет-нет-нет! – продолжала шептать Маша, даже когда мы очутились в полной темноте.
Рванула назад.
К выходу.
Пришлось ее придержать.
– Нет! Куда-а?! – рявкнула я. – Тебя же убьют!
Девочка не сдавалась – пихнула в бок, так что я даже завалилась на стену.
– Они не могут так поступать! Это плохо! Плохо! Очень плохо! – пробормотала Маша.
И снова рванулась к двери.
Я попыталась задержать, но вышло неудачно – слишком тяжелая перчатка попала девочке прямо в живот.
Та охнула и осела.
Прямо во тьму.
– Маша-а! – я с ужасом поняла, что не вижу дочку. – Прости меня, пожалуйста! Я не хотела. Я только пыталась тебя остановить. Я только… Малыш, ты где?
– Она тут! – тихонько подала голос Катя.
Луч дарил ей в глаза – я врубила фонарик на ружье. Девочка зажмурилась.
– Ой, прости! Я такая неуклюжая. Вечно делаю всем больно…
Девочка отвела взгляд и показала на угол.
– Она там!
Маша сидела, подобрав ноги к груди и вжавшись в стену. Плечи подрагивали.
– Машенька, боже-е! – я бросилась к девочке.
Но та резко подняла голову, и, увидев ствол, направленный на нее, спросила:
– И что, убьешь меня?!
– Да нет же, Машенька, нет. Я бы никогда… Ты же знаешь…
Я присела рядом, положив винтовку на пол, попыталась коснуться лба дочери, чтобы пригладить волосы.
Но Маша вывернулась, вскочила на ноги и быстро зашагала по ступенькам наверх.
– Надо идти, – вдруг сказала она. – Это – там!
Будто напрочь забыла о зараженных.
О стрельбе.
– Что там?! – не поняла я.
Но Маша не ответила.
Повернулась и исчезла во тьме.
Я посмотрела на Катю, но та лишь развела плечами.
Мы поспешили наверх.
***
Я не сразу сообразила, почему в подъезде так темно. Окна были завалены мешками и заставлены ломаной мебелью.
«Но кто это сделал и зачем?» – мелькнула мысль в голове.
И сразу пропала.
Маша на пятом этаже – встала у двери с цифрой «20».
– Здесь! – прошептала она.
– Что «здесь»?
Девочка будто впервые увидела дверь.
– Что «здесь», Маша? – снова переспросила я.