Дети Сатурна. Серия «Ревизор Роскосмоса»

Я почувствовал как в моей голове мягко тренькнул сигнал вызова и в поле зрения на противоположной стене коридора замигал красный курсор – это встроенный чип оповещал о поступившем сообщении. Быстрым движением глазного яблока я выбрал нужную опцию и увидел во всплывшей менюшке запрос на воспроизведение голосового сообщения от «доктора Илоны Нефёдовой, табельный номер по росписи штатного состава «одиннадцатый». Я подтвердил включение и через долю секунды в моей голове замурлыкал знакомый голос докторицы, неслышимый никому из окружавших меня людей: «Господин ревизор, у меня важное сообщение! Не надо раздевать экипаж, зайдите сначала ко мне.»

Фраза звучала, конечно, двусмысленно, но на то Илона явно и рассчитывала. Дамочка, судя по всему, была та ещё проказница, но я не сомневался, что сейчас она беспокоит меня по весьма прозаичной причине – у неё явно был результат анализа ДНК из крови подстреленного мною человека.

Я похлопал Королёва по локтю, привлекая его внимание, и подмигнул, кивком указав на дверь медицинского отсека, где находилась Илона. Командир понял меня без слов и рявкнув, обращаясь к строю «не расходиться!», проследовал за мной.

Нечасто жизнь наносила мне такие удары. Можно даже сказать редко. Я рассматривал детальную голографическую картинку и думал о том, что такой вот поворота сюжета мне даже в голову не приходил. А это значит, что голова моя думать стала не очень быстро и очень-то логично.

Рядом со мной стоял Вадим Королёв, тупо смотрел на ту же самую картинку и комментировал. Не потому, что что-то понимал, а просто от волнения:

– Похоже на лопнувшие презервативы. На свёрнутые лопнувшие презервативы.

Сравнение было удачным. Эритроциты в своём обычном состоянии действительно напоминают свёрнутые презервативы. Хотя в учебниках такую форму обычно называют обоюдовогнутой, видимо, из уважения к целомудрию учащихся. Только вот те эритроциты, что мы видели на голограмме, в отличие от здоровых человеческих, выглядели странно разлохмаченными и казались обвешены бахромой. Очень неприятный вид и совершенно ненормальный.

– Что это вообще такое? – спросил Королёв, не дождавшись реакции на свои слова.

– Это кровь человека, которого господин ревизор прострелил из своей зенитки. – пояснила доктор Илона. – Как мы можем видеть, эритроциты разрушены…

– Что это значит? – не понял Королёв.

– Это значит, что кровь была заморожена. – пояснил я. – Кристаллы льда разрушили клеточную структуру. Грубо говоря, проткнули все мембраны в процессе роста. Затем лёд растаял, а клетки остались разрушены.

– О-о, я вижу ваша честь кое-что понимает в судебной медицине, – Илона закивала одобрительно головой. – Да, кровь определенно была заморожена.

– Как такое может быть? – командир искренне изумился. – Что вы хотите сказать, у нас зомби ходит по операционной базе?! Ледяные человеки?

– Я этого не говорю, это вы говорите. – Илона пожала плечами. – Как вариант, могу предположить, что люди, напавшие на господина ревизора, принесли с собою емкость с замороженной кровью.

– Что за глупости? Зачем это? – не унимался командир. – Нет, постойте, надо провести анализ, вдруг клетки крови разрушены каким-то заболеванием… вирусным скажем.

– Вадим, помолчи пожалуйста! – попросил я; бормотание Королёва сбивало меня с мысли, а между тем, мне надо было сосредоточиться. Я чувствовал, что упускаю из вида что-то очень важное, но что именно, не мог сообразить.

Кто бы ни напал на меня, он нёс замороженное человеческое тело. Определенно, не живое. Замороженный труп. По-видимому, само нападение на меня было обусловлено тем, что я появился в момент этой самой переноски. Да, действительно, если так и было, то я подошёл некстати…

– Надо искать замороженный труп, – выдал я, наконец, фундаментальную идею. – Он недалеко… здесь нет крематория и шлюзовую камеру так просто не откроешь… а если и откроешь, то толку будет ноль, труп от операционной базы далеко не улетит и будет легко фиксироваться обзорной радиолокационной станцией.

– Порфирий, да ты что такое говоришь…? – командир не окончил очередную умную фразу, поскольку схватился за горошину наушника, закрепленную на козелке уха и повысил голос. – Не слышу, громче… да… где? один? что за мешок?

Ему явно что-то транслировали в ухо и он отошёл от нас на пару шагов, давая понять, что вызов очень серьёзный.

Доктор Илона посмотрела на меня, вздохнула – забавный значок на фальшклапане на её груди заметно пошевелился – и мягко поинтересовалась:

– Прошу прощения, а труп замороженный – он чей? Инопланетный?

– Хорошая шутка, – я сдержанно покивал. – Мне вообще нравится ваш юмор, Илона. Как-нибудь, уверен, мы даже пошутим наедине, в отсутствие глубокоуважаемого командира. Но труп, как мне сдаётся, наш, в смысле – землянский. Выражусь даже более определенно, я уверен в этом на сто процентов.

– Ага, интересный анекдот, хотя и несмешной. У нас на станции никто не погибал, вообще-то. А потому трупов замороженных быть не может. Это, так сказать, аксиома. Очевидное соображение, принимаемое без доказательств. Вы, вообще-то, знаете, сколько времени потребуется для заморозки невскрытого человеческого тела в типовых условиях орбитального морга?

– Вы, Илона, удивитесь, но я знаю. Для проморозки насквозь человеческого трупа потребуется всего сорок часов. Но это время можно сократить посредством использования для орошения трупа хладагента.

– О-о, господин ревизор, я вас недооценила, – Илона, похоже, удивилась теперь по-настоящему. – Теперь вы менее всего похожи на бухгалтера…

– Я не бухгалтер, я – ревизор. – с присущей мне скромностью поправил я собеседницу.

Она явно имела намерение запустить в ответ какую-то колкость, но тут к нам вернулся Вадим Королёв. Взгляд у него был бешеный – это если очень мягко говорить. Он явно услышал нечто, выбившее его из колеи. Вадим даже не стал ничего объяснять, только качнул головой, приглашая меня следовать за ним.

Я так и сделал. Мы все – то есть Вадим, Илона и я – прошли в помещение аптеки, встали возле того самого люка, через который скрылись напавшие на меня люди. Только тут Вадим, склонившись к моему уху, проговорил:

– Ремонтный робот обнаружил в межбортном пространстве у отметки «пятьдесят пятый метр» санитарный мешок. Он не пустой, ты понимаешь? Он не пустой! Я дал команду поднять его сюда…

Мне оставалось только покивать и ответить:

– Шептать не надо, Вадим! Илона Нефёдова будет проводить официальное опознание содержимого мешка, так что тайн от неё быть не может. По крайней мере, в этом вопросе.

– Ты хочешь сказать, что… что там будет что-то, требующее…

Внизу послышался узнаваемое урчание электромоторов и лёгкое посвистывание сервоприводов. Вадим замолчал, открыл замок и откинул крышку люка – мы увидели у самых наших ног приземистое никелированное членистоногое, на боку которого красовалась белая надпись «Академик Королев. Ремонтно-монтажный – 07. Позиционно-ориентированный.» Я мог бы дать руку на отсечение, что надпись эта светилась в темноте, не знаю, правда, для чего. В поле нашего зрения находились три передних конечности, одна была свободной, а раздвоенные клешни двух других оказались продеты в петли на большом пластиковом мешке мрачного, хорошо узнаваемого серо-чёрного цвета. Это был так называемый «санитарный мешок Роскосмоса», в котором хранились и транспортировались трупы. Что поделать! – люди умирают в космосе, в том числе и космонавты России, а потому их тела надо хранить и транспортировать в универсальной оболочке с должным уважением и сопутствующей атрибуцией. А также соблюдением необходимых санитарно-гигиенических норм. Для этого и были созданы эти герметичные серо-чёрные пакеты, которые иные шутники сразу же окрестили «мягкой консервной банкой». «Мягкими» их назвали потому, что они были на самом деле мягкими, а «консервной банкой» – потому, что труп консервировался в таком пакете в среде инертного газа. Нормальная, кстати, шутка, космонавты могли бы назвать такой мешок «шпротой» или ещё как… с них станется – они ребята в своём подавляющем большинстве весёлые, хотя и циничные! Как и я сам.

Ремонтный робот взвизгнул моторами и протянул наверх клешни с зажатым в них мешком. Без лишних слов мы с Вадимом ухватились за петли на мешке и взяли их на себя, через секунду робот убрал свои манипуляторы и мешок повис на наших руках. С учётом увеличенной на десять процентов от земной массы и, считая, что вес между мной и Вадимом распределился равномерно, в мешке находилось нечто, весившее килограммов пятьдесят пять-шестьдесят. По земным весам, разумеется.

Мы оттащили мешок от люка и опустили его на пол. После этого командир закрыл люк, а я прошёл в соседний отсек к доктору Нефёдовой.

– Илоночка, будь ласка, бери транспортёр и заезжай к нам, в аптечку. У нас ценный груз образовался.

Через минуту мы погрузили мешок на магнитный транспортёр, заменявший носилки, и вернулись в процедурный отсек. Все трое стояли над серо-чёрным мешком и поглядывали друг на друга. Очевидно мне, как старшему по званию и разуму, предстояло отдать последнее распоряжение.

– Судя по индикации, – я постучал пальцем по небольшой светодиодной панельке на поверхности мешка, – внутри некогда была аргоновая атмосфера. Но теперь её нет, поскольку именно этот мешок я и прострелил из своего пистолета.

В нижней части мешка зияла чёрная дыра, как раз соответствовавшая калибру моей зенитки.

– Ну, а судя по весу, там человеческий труп. – продолжил мою мысль Вадим Королёв. – Скажи мне, что я ошибся!

– Вы не ошиблись. – отозвалась Илона. – Я даже уверена что труп в этом мешке до сих пор заморожен. Но у меня есть вопрос к господину ревизору…

– Валяйте, – разрешил я. – Обещаю ответить честно!

– Вы знаете, чей труп в мешке?

– Думаю, что да. Там находится тело Баженовой, погибшей в результате несчастного случая тридцать три дня назад на орбите Сатурна.

– Да что за… – Королёв запнулся. – Как такое может быть?! Тело Баженовой отправили на Землю ещё месяц назад! После вскрытия и отправили! Я сам видел, как Акчурина его перевозила на транспортёре к стыковочному узлу!

– Ну… спорить я не стану, тело вы, может быть, отправили, да только теперь оно находится в этом мешке. – я философски пожал плечами. – Давайте откроем мешок, посмотрим, не ошибся ли я.

Илона потянула на себя на себя «язычок» молнии и с усилием разорвала клееный шов под нею. Раздвинув половинки мешка, она отдёрнула руки, предоставив нам возможность увидеть то, что находилось внутри. Мы увидели женское лицо с коротко стрижеными ярко-рыжими волосами, подозреваю, что крашеными. На лбу, носу и щеках трупа блестели микроскопически капельки влаги, их было много, если не знать, что видишь лицо трупа, можно было подумать, что это пот.

– Да, это Баженова… – пробормотал задумчиво командир базы.

– Регина… – эхом отозвалась Илона Нефёдова. – Но почему здесь? Она же должна быть на Земле! Это бесовщина какая-то…